Больны любовью (ЛП) - Дункан Дейдра - Страница 16

— Думаю, это плохая идея. Извини.

Разворачиваюсь на каблуках, стараясь не заплакать, и краем уха ловлю его брошенное мне вслед.

— Сука.

Бросаю последний взгляд на Джулиана. Он будто не замечает его. Улыбка исчезла, и теперь его тёмный, хищный взгляд прикован к Дэниелу. У меня нет ни сил, ни желания разбираться, что это значит, поэтому я просто ухожу.

В комнате для диктовки Ашеру хватает пары моих слов, чтобы вскипеть от ярости.

Я вытираю слёзы салфеткой, которую он мне протягивает.

— Почему люди думают обо мне такое, Ашер?

Он хмурится с раскаянием.

— Я не знаю. Правда не знаю, Грейс, откуда всё это пошло.

— Так просто считают, что я лягу под любого?

Он морщится.

— Говорят, что ты якобы со многими. Прости, что сам когда-то поверил. Прости за ту хрень, что я сказал в июне.

— Я... я так не делаю. — Шмыгаю носом. — Никогда...

— Я знаю. Я всегда заступаюсь, когда об этом говорят в моём присутствии. — Он понижает голос: — Хотя это редко кого останавливает.

— Почему всё это продолжается?

Он пожимает плечами, несколько раз кликая мышкой.

— Это просто слухи. Когда я был интерном, однажды пролил кислоту для лечения кондилом на ягодицу пациентки, и почти год, когда кто-то где-то накосячил, все спрашивали: «Это опять Фоли?»

— О боже, — я смеюсь сквозь слёзы. — Она в порядке?

Он отмахивается.

— Всё с ней было нормально. Мы потом шутили, что я сделал ей химический пилинг задницы. Я к тому, что это всё то же самое. Если кто-то начинает обсуждать скандал, твоё имя всегда всплывает первым.

— Я даже не встречаюсь ни с кем! Уже много лет.

Его глаза чуть расширяются.

— Почему?

Я несколько раз моргаю, уставившись в экран компьютера, чьё размытое свечение распадается на звёздочки. Мой голос становится тише, плечи опускаются.

— В прошлый раз... он разбил мне сердце.

Нет. Он уничтожил мой рассудок.

Я до сих пор иногда чувствую на коже липкость его пота после нашего последнего раза. Я не получила удовольствия — я почти никогда его не получала, — но он получил. И его дыхание, скользящее по моей коже, оставило невидимый след. Он смотрел на меня... и я улыбалась.

— Я люблю тебя, Мэтт, — прошептала я.

— Я больше не могу так. Это как трахать ледяную королеву.

Хуже всего то, что я умоляла его остаться. Он обещал мне вечность. Обещал, что мы поженимся. Заставил меня жертвовать собой ради него.

Всё, что я сделала. Всё, что позволила с собой сделать. Только чтобы он не ушёл.

Я возненавидела себя.

А он ушёл всё равно.

Потому что я была холодной в постели.

Ашер вырывает меня из мыслей.

— Я в прошлом году сделал девушке предложение.

У меня кружится голова, и даже сквозь слёзы я вижу его печальную улыбку.

— Что?

— Она засмеялась мне в лицо и ушла к кардиологу. Весной они женятся.

Я касаюсь его руки. Он усмехается, прикрывая нашу общую печаль лёгкой иронией, и мы оба смеёмся.

— Мы с тобой два ходячих куска хаоса, — говорю я.

Он качает головой.

— Жизнь вообще хаос.

Через час мой телефон вибрирует.

Сообщение от Джулиана. На фото его чертовски привлекательная рука держит чужой бейджик, на котором написано: «Суки делают дело».

Джулиан: Нашёл это.

Джулиан: Подумал о тебе.

Джулиан: Но, если спросить меня,

Джулиан: Дэниэл Холлиуэлл — та ещё сука.

Сквозь грудную клетку прокатывается слабый смешок, и я снова возвращаюсь к работе. Значит, у него есть светлая сторона. Кто бы мог подумать?

* * *

На следующий день, войдя в комнату для ординаторов, я замечаю у Дэниэла фингал под глазом. С вопросительным взглядом поворачиваюсь к Ашеру, приподнимая бровь.

Он пожимает плечами и кивает в сторону Джулиана, спокойно обедающего в углу:

— Слушай, вот что я слышал…

— Серьезно, Ашер? Сплетни?

Он поднимает руки, как бы оправдываясь.

— Эй, ты хочешь знать или нет? Это от Максвелла, а он узнал от самого Джулиана, так что инфа надёжная.

Со вздохом, полным внутреннего противоречия, я даю ему знак продолжать, уже наполовину ненавидя себя за то, что слушаю всё это.

Он понижает голос, хотя в комнате и так шумно.

— Короче, Джулиан якобы указал Холлиуэллу на ошибку прямо при их руководителе. Тот сказал ему исправить, ну, а Холлиуэлл решил скинуть всё на Джулиана. Типа, ты младший — вот и исправляй. На что Джулиан ему ответил что-то вроде: убери за собой сам, я тебе не подчиняюсь.

Я ахаю.

— Вот именно! Прикинь, чувак. А ведь он реально ему подчиняется, он же его старший резидент. Короче, у них завязалась перепалка в ординаторской хирургии, и тут в разговоре появляешься ты.

У меня всё опускается. Или поднимается. Не уверена.

— Я?

— Джулиан сказал что-то типа: «Научись уважать моих коллег-интернов, иначе сам уважения не получишь». Холлиуэлл понял, о чём речь, и, кажется, обвинил Джулиана в... ну, кое-чём... с тобой. Джулиан ударил его в лицо. Холлиуэлл его толкнул. Джулиан толкнул в ответ. Ну, а дальше, по словам Джулиана, Холлиуэлл споткнулся о крутящийся стул и впечатался лицом в стол. — Ашер взрывается весёлым, мстительным смехом.

Когда Джулиан поднимает взгляд, я на мгновение задерживаю глаза на Дэниэле, а потом вновь встречаюсь с этими бездонными карими глазами. Джулиан не улыбается, но на его лице вспыхивает откровенное удовлетворение. Он подмигивает мне и возвращается к своему обеду.

Так просто. Так дерзко. И чертовски притягательно.

Вот же, проклятый вампир.

* * *

— Он что сделал? — спрашивает Алеша в субботу вечером, когда мы уютно устраиваемся на моём диване, готовясь к просмотру фильма.

Я пожимаю плечом.

— Точно не знаю. Никто не подтвердил. Но были серьёзные намёки, что Джулиан Сантини заступился за мою честь.

На экране телевизора стоит на паузе фильм «Сноуден», пока мы с Алешей потягиваем бокалы каберне, а Рэйвен пьёт свою лаймовую La Croix. Свеча на журнальном столике наполняет всю квартиру ароматом только что испечённого сахарного печенья.

Алеша качает головой.

— Этот парень — хороший человек. Не понимаю, почему он тебе не нравится.

Я смеюсь.

— Уже по привычке. И ещё его навязчивое желание называть меня Сапфирой просто чтобы меня позлить — бесит до невозможности.

Рэйвен, развалившись на большой части моего дивана, понимающе кивает. Её чёрные косы свободно лежат на плечах.

— Мы же как семья, правда? Он тебе как брат — может тебя раздражать, но если кто-то посторонний захочет с тобой поссориться, он сразу встаёт на защиту.

Я глотаю горечь, поднимающуюся в груди от того, что Джулиана называют моим братом.

Алеша фыркает.

— Брат, ага. Поэтому он и превратился в пещерного человека.

Рэйвен пожимает плечами и поднимает бокал в воздух.

— За надоедливых мужчин, которые расправляются с плохими парнями за нас!

Мы втроём хихикаем, и разговор, как обычно, плавно перетекает на рабочие темы. В какой-то момент мы с Рэйвен набрасываемся на Алешу с расспросами о её личной жизни.

Она наливает себе ещё бокал вина.

— Я не встречаюсь с мужчинами.

— Почему? — протягиваю ей свой бокал, чтобы она наполнила и его.

Она бросает на меня испытующий взгляд.

— А ты почему не встречаешься?

Я морщусь.

— Последний опыт был не из приятных.

— Хочешь рассказать подробнее? — она возвращает мне наполненный бокал.

— Эм. Ну... Последний парень, с которым я встречалась...

Разрушил моё доверие к мужчинам?

Вынуждал меня делать унизительные вещи в постели?

Говорил, что любит и хочет на мне жениться, пока сам переспал с добрым десятком других женщин?

Заразил меня хламидиозом?

— ...был не очень хорошим человеком.

Алеша смотрит на меня с недоверием.

— Тогда зачем ты с ним встречалась?

Потому что я не знала, что заслуживаю лучшего.