После развода. Просто уходи! - Каттен Лила - Страница 1

Закончив чистить картошку на пюре, слышу, как телефон, лежащий на столе, начинает звонить. Обернувшись, вижу на экране контакт «Доченька». Поднимаю трубку, смахнув вправо зеленый круг, и ставлю вызов на громкую связь.

– Привет, дочь.

– Привет. Мам, время есть? А то эхо какое-то.

– Картошку только начистила, сейчас нарежу и закину в кастрюлю. Наушники в комнате где-то, не могу отойти. Твой отец скоро приедет с работы.

– А, тогда норм. Не страшно. Я спросить хотела.

– Спрашивай.

Беру нож и режу кубиками вымытые клубни.

– По поводу работы, – отвечает она после небольшой паузы.

Нож соскальзывает, и я случайно режусь.

– Вот черт. Людка! – ворчу на дочь.

– Мам, ну не злись.

– Порезалась из-за тебя, – рассматриваю рану. Она не глубокая, скорее поверхностная. Больше испугалась, на самом деле.

– Блин. Мам, извини.

– Что там с работой опять?

– Да, контора шарашкина, что еще.

– А ты думала, тебя в Газпром возьмут через год после института?

– Ну ма. Я серьезно.

– А я шучу, по-твоему? Люда, ты закончила учебу почти год назад и сменила три места работы.

– Потому что они меня не устраивали.

– Радуйся, что закончила факультет.

– Давай только без твоей истории о том, как ты закончила учебу с ребенком и перерывом на академ.

– А может, почаще напоминать нужно об этом, чтобы думать начала. Замуж ты выйти уже успела в свои двадцать три. Макс твой работает. Занимает неплохую должность.

– Ага, только и мне надо хорошую должность.

– Люда, я серьезно. Будешь перебирать – нигде не задержишься. Работодатели не будут ждать, пока к ним придет вчерашняя студентка, которая уходит быстрее, чем запоминает имена коллег. От меня ты что хотела?

– Ну, может, у вас там бухгалтер требуется?

– Не требуется. У нас текучки вообще нет. Люди за свои места держатся.

– Блин, – ворчит она, а я слышу, как открывается входная дверь.

– Отец приехал с работы.

– Ладно, передавай ему привет. Пойду спрошу, может, у тети Ксюши в фирме требуется кто.

– Давай, пока.

Вздохнув, иду в коридор.

– Привет.

– Привет, – целую мужа в губы и возвращаюсь на кухню, чтобы проверить котлеты.

Он переодевается и, умывшись, идет ко мне.

– Компот хочешь?

– Давай. Холодный, надеюсь. Жара такая, ужас.

– Поставила в холодильник с утра. Полчаса – и будем кушать.

– Да, как-то не охота.

Замечаю, что он хмурый, в чем-то отстраненный.

– Все в порядке?

– Да, – отмахивается, но выглядит таким же задумчивым.

– Люда звонила.

– Чего опять?

– Догадайся, – качаю головой. – Снова ее что-то не устроило на работе, и она ушла.

– Что за девка такая выросла. А если бы не было мужа, чтобы она делала? На нашей шее продолжала висеть? А если ребенок?

– Я с ней говорю, но толку никакого. У вас там не требуется бухгалтер?

– Который вчера выпустился? Нет, спасибо. Начальство за такую рекомендацию спасибо не скажет.

– А что с настроением-то? – спрашиваю снова. Видно же, что нервный, дерганный.

– Тань, нормально все.

Пожимаю плечами и оставляю его в покое. Суечусь с ужином: делаю пюре, достаю котлетки и быстро нарезаю помидоры с огурцами, красиво разложив на тарелке. Накрываю. Федя за столом все это время что-то смотрит в телефоне, затем включает телевизор, который висит над головой, и останавливается на футбольном матче. При этом все происходит в напряженной тишине.

Не люблю я такое настроение в доме. Но и на рожон лезть не хочу. После работы сама порой такая уставшая, что нет сил рот открыть.

– Приятного аппетита, – говорю мужу и начинаю есть.

– И тебе.

Ужин без слов. Каждый сосредоточен на своей тарелке и бегающих по полю мужчин. Закончив с едой, наливаю чай и, убрав грязную посуду, сажусь снова за стол, но вспоминаю, что надо тарелки замочить в воде, чтобы потом быстро помыть. Поэтому встаю опять.

– Тань, – доносится в спину голос Феди.

– А? – кидаю быстрый взгляд через плечо, ополаскивая тарелки.

– Ну ты сядь, хотя бы, – недовольно ворчит.

– Погоди, я сейчас.

Оставив посуду, вытираю руки, но вафельное полотенце стало сильно влажным, поэтому иду к бумажным.

– Да прекрати уже мельтешить, – орет неожиданно муж, и я почти поскальзываюсь, остановившись как вкопанная.

– Ты с ума сошел? – спрашиваю, развернувшись.

– Я пытаюсь с тобой поговорить.

– Так говори, – повышаю на него голос. – Зачем орать, господи.

Подхожу и плюхаюсь на стул, смотря на него суровым взглядом.

– Ну?

Он вздыхает так яростно, будто на грани скандала. Только вот я не понимаю, что могло произойти, чтобы он был в таком настроении.

– Пф, – снова вздох. – В общем, такое дело… – он юлит, а я и предположить не могу, что у мужа на уме, что он так нервничает. – Я подумал и… Наверное, нам надо развестись.

Он кусает внутреннюю часть щеки, глаза бегают, а я в таком шоке сижу, что даже не сразу понимаю, что он сейчас произнес.

– Нам надо сделать что, Федь? – переспрашиваю, чтобы быть уверенной.

– Развестись, – повторяет он.

По букве я заглатываю это слово. Словно в ребус играю в своей голове. И когда все встает на свои места, снова смотрю на мужа.

– Ты охренел, что ли, Измайлов?

Тишина.

Только телевизор продолжает бубнить что-то о футболе, но разобрать хоть слово не могу. Всё превратилось в какой-то монохромный звук.

Муж сидит напротив с обречённым выражением лица.

Быть может, сейчас он скажет, что пытался пошутить и понял, насколько он обречён. Но нет. Он просто молчит.

– Ты… серьёзно? – голос дрожит, но я держусь.

Федя избегает моего взгляда, пальцы нервно постукивают по столу. Даже отвечает не сразу.

– Да.

– Почему? – вырывается само собой. Но не пугливо, а скорее настойчиво. Не приходит человек с работы вечером в плохом настроении и не решает внезапно развестись.

Он наконец поднимает глаза, и я вижу в них не привычную усталость, а что-то другое. Решимость?

– Надоело.

– Погоди, надоело? – пытаюсь угомонить бешеное сердце. – Что надоело? – уже почти кричу. – Я? Дом? Семья? Ты можешь говорить как человек. А то соловьём мне запевал только что, а сейчас по крошке выдаёшь.

– Всё! – он резко встаёт, стул скрипит. – Понимаешь? Всё!

– Не понимаю, – но молчу. Жду, что ещё скажет.

– Каждый день одно и то же: работа, дом, ужин, сон. Как будто я уже лет двадцать мёртвый.

– А я что, разве не в том же самом кручусь? – вскакиваю и загораживаю ему путь к выходу. – Или тебе кажется, что мне веселее? Куда идёшь? Давай, завёл разговор – значит, будем говорить.

Он кивает и садится, но уже на моё место, а я – на второй стул.

– Теперь попробуй с правды начать. Мне твоё «надоело» не служит поводом. Будто ты до нашего брака на Багамах проводил, а появилась в твоей жизни я – и тебя в деревню посадили под амбарный замок.

Федор пожимает плечами.

– Слишком рано мы семью создали.

– Слишком поздно ты о презервативах подумал в студенчестве. Эдакий бык с эмблемой «Я успею». Не успел. Кого в этом винить? И зачем вообще винить кого-то в этом спустя двадцать четыре года?

– Да не об этом я. Напридумывала уже.

– А ты ртом говори, чтобы не додумывала сама. Страдаешь от того, что Люда у нас появилась рано, – я тебе ответила. Тебе сорок пять, и тут ты вспомнил о том, что было в наши двадцать. Другая ведь причина, не так ли?

– Тань, не надо…

Снова пытается встать.

– Нет, ты объясни! – хватаю его за рукав. – Куда ты всё сбежать пытаешься? Сиди уже. Ты что, встретил кого-то?