Хозяйка Монстрвилля. Чудовищная уборка (СИ) - Фрес Константин - Страница 37

Я сообразила, что в данный момент принц больше мужчина, чем скелет.

А у меня экстремально короткое платье! Чуть скрывающее трусики!

Вот стыд!

Я поспешила усесться на стул и натянула его на голые коленки.

Принц проследил за моими неловкими попытками прикрыться и вдруг улыбнулся.

— А мне нравится ваша мода, — вдруг сказал он. — И платье на тебе хорошо. И ноги у тебя красивые. Тебе говорили об этом?

О, черт!

Скелет стал больше мужчиной, чем скелетом, как-то уж очень внезапно.

Обретя плоть, он вдруг озадачился очень плотскими вопросами.

Чем я думала, оставляя его на ночлег у себя?!

Куда я собиралась положить его спать?

В чулан, в компанию к старой гардине и пыльному Деду Морозу?!

Придется стелить в зале, на диванчике…

Но оставаться в одной комнате с этим горячим во всех смыслах самцом было б небезопасно…

— Не смущайте меня, — сухо ответила я, пряча упомянутые красивые ноги под стул. — Давайте скорее есть, и спать ляжем. Я устала.

— И поэтому ты приготовила глинтвейн, кофе и шоколад, словно для романтического свидания? Кстати, я ничуть не против.

Меня кинуло в краску.

О, господи, что он обо мне подумает!

Да поздно каяться. Уже подумал.

— Глинтвейн чтоб согреться, — ответила я. — А шоколад чтоб поднять настроение. Вам же было грустно. Вот я и подумала… Попробуйте, — я отломила кусочек от плитки, — он не очень сладкий. Но зато вкусный. Потому что в нем много орехов.

— А слаще есть? — поинтересовался принц.

Он взял мою руку и поднес к свои губам.

Взял из моих пальцев сладкий шоколадный кусочек губами, и я ощутила жар его распаренного молодого тела.

И мягкое влажное прикосновение его губ…

— У тебя такой вид, словно ты руку кладешь в пасть к крокодилу, — заметил он, по очереди бережно облизывая — о, господи! — мои пальцы, испачканные растаявшим молочным шоколадом. Касаясь каждого мягким языком. — Зрачки огромные и черные. А уверяла, что я не такое уж чудовище.

— Это-то и страшно, — брякнула я, млея.

Сил, чтобы отнять свою руку у него, не было.

Я словно приклеилась к стулу пятой точкой, и, напряженная, как струна, блаженствовала, пока он сцеловывал сладкий вкус с моих пальцев.

С моего запястья, считая удары пульса под тонкой кожей.

Подлец костлявый, он что, вздумал меня соблазнить?!

Я крепко зажмурилась, но так стало только хуже.

Потому что теперь я не видела его хрустального прозрачного нереального тела.

Я чувствовала его горячую живую кожу.

Его живое, плотное, сильное тело.

Его сильные пальцы, которыми он обхватил мое запястье и осторожно потянул меня к себе.

Его крепкие горячие плечи под своими ладонями, его сильные бедра — под своими бедрами.

Я сидела у него на коленях, верхом, обнимая его ногами, бессовестно обхватив его молодое, сильное тело руками.

А его сильные, гибкие пальцы зарылись в мои волосы на затылке, и привлекли меня к нему с одной только целью — поцеловать.

Когда я ощутила орехово-шоколадный вкус на своих губах, я взбрыкнула, попыталась отстраниться, соскочить с его коленей.

Но он поднялся, удерживая меня на весу, и соскакивать стало не с чего.

Напротив — пришлось сильнее обнять его ногами, чтоб не свалиться позорно на пол.

И он совершенно бессовестно подхватил меня горячими ладонями под голые бедра. В самом чувствительном и мягком месте.

И все целовал и целовал, так, что все мое существо растаяло от наслаждения, как эта шоколадка.

Я приникла к нему со всей страстью, и даже осмелилась запустить пальцы в его влажные волосы, и ответила на его поцелуй, чуть не постанывая от наслаждения.

— Знаешь, — хрипло произнес он, когда мы сделали небольшую передышку, чтоб глотнуть воздуха и не сойти с ума, — а ведь ты мне тоже нравишься…

***

Вот все то, о чем вы подумали — этого не было!

Мы целовались долго, опьяненные сладостью этих поцелуев.

Но я чувствовала, как остывает его кожа под моими пальцами.

И как тает волшебство.

Так что мы успели отстраниться друг от друга до того, как принц снова обратился в скелет.

И не позволили нашим объятьям превратиться в смехотворные.

Просто я ушла подготовить ему постель в зале, на диванчике.

А когда вернулась на кухню — он уже сидел за столом в своей костяной ипостаси и пил кофе…

День мы проспали.

И даже не услышали, как бедолага, перепуганный сосед, проскользнул мимо моей двери, как мышь, к себе.

Он долго бродил по городу, не решаясь вернуться домой, и жена его долго тщетно умоляла вернуться.

Его странные, горячечные объяснения она высмеивала и называла бредом.

— Меньше пить надо, вот что! — ядовито сказала она, нервно расчесывая искусанную тараканами щеку. — Суп просто прокис, я забыла кастрюлю в холодильник убрать! Никто в нее не гадил, ты что, с ума сошел?!

— О-о-о, да-а-а, — тонкими противными голосами пищали тараканы, вслушиваясь в ее разговор и общими силами сдвигая со сковороды с котлетами крышку.

Над истерикой мужа насчет смерти и разговаривающей собаки она просто откровенно посмеялась.

— Да сейчас какой угодно костюм купить можно! — нервно орала она, обнаружив, что котлеты ее странным образом подгорели, испортились, и плавают в шипящем прокисшем подливе. — Маски напугался?! Подростки взрослого мужика напугали до судорог! Ну, хочешь, я схожу к этой девчонке и наподдам ей как следует? Давно пора, кстати…

В общем, помаявшись и хлебнув для храбрости, он тишком, тайком пробрался в подъезд и взлетел на свой пятый этаж, промчавшись мимо моих дверей быстрее чемпиона мира по бегу.

Вечером, когда мы с принцем проснулись и готовились отправиться на ночную работу, в дверь грубо постучали.

— Однако, — произнес озадаченный принц. В дверном глазке, прямо на него, смотрел огромный и злой выпученный глаз соседки. — А тут живут ужасно бесстрашные люди.

— Вот поэтому я и хотела малодушно сбежать, — пояснила я, невольно втягивая голову в плечи, когда соседка начала тарабанить в дверь ногами и руками. — Они мне житья не дают.

— Жаждут самоутвердиться за твой счет, — понимающе протянул принц. — А хочешь, я возьму тебя к себе жить?!

Я горько усмехнулась.

— В качестве кого? — спросила я без обиняков. — Твоей личной горничной? Служанки? Спасибо, но нет.

— О, конечно, нет, — торопливо заверил меня принц. — Я не хотел тебя обидеть! Почему горничная?! В качестве гостя и друга, конечно!

Друга.

Ах, вот как.

То есть, все утро мы целовались по-дружески?

Наверное, и Маркиза ждут такие же дружеские поцелуи?

— Вы слишком большой мальчик, ваше высочество, — язвительно ответила я, — чтобы не знать, что мальчики и девочки дружат только в раннем детстве! А потом дружба между ними невозможна! Особенно…

Грохот во входную дверь перебил мою мысль, и я лишь покачала головой.

— Особенно что? — вскричал принц, капризно топнув ногой. — Что не так?!

Ну вот, началось. Принялся показывать свой характер…

— А сам не понимаешь? — разозлилась я. — Так трудно понять?!

— Понять что?

В дверь снова требовательно загрохотали.

До наших темпераментных разборок стучащим было все равно.

— Да мы целовались! — вскричала я, заводясь тоже.

— И что?!

— А то! — я яростно топала ногами, ничем не уступая принцу. — То! Предложения руки и сердца что-то не последовало!

— Что-о-о?!

— Ага! Я так и думала!

— Думала что?!

— Что эти поцелуи ничего не значат для тебя! — я яростно ткнула в сторону принца пальцем.

Принц даже задохнулся от злости.

— Это ты сама за меня решила?!

— Уж явно не столько, чтоб делать предложение, не так ли? — не унималась я.

— А ты рассчитывала получить предложение руки и сердца?!

— А ты думал, я целую молодых людей просто для разнообразия?! Хобби у меня такое?! Так вот нет! Я целуюсь тогда, когда!..