Хозяйка Монстрвилля. Чудовищная уборка (СИ) - Фрес Константин - Страница 32

— Не поднимай! — прогрохотал он и потряс изо всех сил несчастную гномиху. — А ты дай в руки, а не бросай, как собаке! Как не стыдно — такой черной неблагодарностью платить тем, кто тебе помог?!

Гномиха всхлипывала и шарила в карманах, раздобывая серебро.

Ей было не так страшно, что работники взбунтовались, как жаль денег.

— Муж тебе покажет, — прошипела она злым голосом. — Он не спустит тебе такое с рук! Сюсик, где ты?! Спаси меня, Сюсик! Убиваю-ю-ют!

— Страшись, чтобы я тебе не показал, — огрызнулся принц.

В этот миг где-то в доме раздался ужасный грохот и вопль.

Наверху дверь распахнулась, и в дверном проеме показался сердитый, красный от злости гном.

— Дея! — завопил он, размахивая топором. — Что они сделали с тобой, мерзавцы?! Порублю-у-у!

Принц нахмурился.

Гномиху он шмякнул, как мешок с тряпьем, себе под ноги, а сам, изящно подбоченясь, плавно провел рукой от талии до головы и выше, словно зачесывая назад длинные волосы.

И тут же с его плеч упала на пол — в том числе и на меня с гномихой, — алая, пылающая золотым огнем мантия с горностаями.

А на костяной голове вспыхнул золотой венец.

— Помогите, горю! — верещала гномиха, запутавшись в складках королевской мантии.

Гном же испугался явлению венценосной особы.

Из его ослабевшей руки выпал топор, гном шлепнулся на колени, разевая беззвучно рот.

— Ва… вашесво… — шептал он. — Принц Константин Феникс?!

— Ты что же, мерзавец, — окрепшим голосом произнес принц, — не сообразил, кто тебя нанимает, и чей дом придется ремонтировать?

— Да мало ли кому Теофил его сбагрил! — затараторил гном, ерзая на коленках по полу. — О вас-то ни слуху, ни духу, вашество!.. Чес-слово!

— Ладно, — устало ответил принц, жестом руки гася свое королевское великолепие. И мантия исчезла, и корона погасла.

— Принц на моей кухне! — выдохнкула освобожденная то мантии гномиха.

Гном налетел на нее, как коршун, ухватил за шею и чуть ли носом не ткнул в ступени.

— Подбирай деньги, дура! Да не смей больше ими швыряться незнамо перед кем! — рычал он. — Вы уж простите нас, вашество! Дура-баба, притом жадная! Что с нее возьмешь?

— Метлокат купил? — деловито осведомился принц.

— Самый лучший, вашество! — радостно воскликнул гном. И, думаю, теперь он не врал. И был очень рад, что не стал обманывать нас, таких внезапных и странных покупателей.

— Показывай! — велел принц.

***

Метлокат — это что-то среднее между велосипедом, деревянной лавкой и вертолетом.

Только лопастями служили крепкие, ровные, как по линеечке собранные, крепкие веники из прочных прутьев.

И располагались они снизу, где полагалось бы быть колесам.

Руль, причудливо изогнутый, как у Харлея Дэвидсона, выкованный из самой прекрасной меди по-праздничному блестел.

Он был наполирован и снабженный таким же чудесным звонком.

Рукоятки на концах этого руля, причудливого, как оленьи рога, были из красного дерева и лаковые.

Длинное сидение, изогнутое, как челн, выточенное явно из прочного дуба, было сверху оббито прочной черной кожей, тщательно прошитой толстыми желтыми декоративными нитями. Под сидением было что-то мягкое и упругое. Так что сидеть было наверняка комфортно.

Метлы снизу топорщились, как ножки табуреток, чуть расставленные в стороны.

Одна розетка из четырех метел была спереди, под рулем метлоката, вторая — сзади.

Впереди, на могучей шее метлоката, похожей на шею боевого коня, был прикреплен крюк из светлого металла. На такой крюк, полагаю, можно было и акулу поймать.

В подарок от продавца метлокатов к данному великолепному экземпляру прилагались кожаные лётные шлемы, защитные очки с толстыми хрустальными линзами в кожаных окулярах и пара белых шерстяных шарфов.

Чтоб ездоки не простыл, значит.

И принц с готовностью тотчас же нацепил один шлем.

И очки натянул на глаза!

Было б что там защищать… Глаз-то нету!

— А это для чего? — удивилась я, указав на грозный крюк на носу метло-судна.

— Чтобы вешать грузы, — сообщил гном, гордый тем, что сумел произвести впечатление купленным метлокатом. — Ну, или фонарь, чтоб освещать путь.

— Харлей, — невольно брякнула я.

Метлокат почему-то потряс меня.

То ли нелепостью конструкции, то ли странным сходством с упомянутым мотоциклом.

— Хорошее имя, — одобрил принц сухо. — Так его и назовем.

— Назовем?! — вскричала я.

Они с гномом наперебой закивали головами.

— Это же первосортный метлокат! — волнуясь, что ему не поверят, вскричал гном. — Такой аппарат! Такая мощь! Почти как конь! Ему непременно нужно имя! Вам любая ведьма скажет!

— Ну, что ж… — пробормотала я. — Если так нужно…

Словом, в дом принца мы отправились на метлокате.

И если принц уселся за руль, то мне пришлось сесть позади и обхватить его руками. Бобка поместился между нами, на моих коленях.

Я нипочем не стала бы прижиматься к принцу, если б не Бобка.

Но его в полете я боялась потерять. И поэтому изо всех сил попыталась его надежно зафиксировать, прижав покрепче к принцу.

Бобка оказался пассажиром очень неспокойным. Он любопытно крутил головой, чихал от запахов кожи и надраенной меди, и я обмирала, чувствуя, как он дрыгает лапами, стараясь высунуться у меня из-под мышки.

Таракан позаботился о себе сам.

Он накрутил на пуговицу моей одежды свою золотую цепочку, свернул краешек моего воротника на манер папироски, вполз внутрь и завалился спать снова.

Для гнома места не нашлось.

Точнее, оно было.

Но гном, посмотрев на то немногое, на чем ему предстояло сидеть, крепко прижавшись ко мне, вдруг покраснел и застеснялся, как девочка.

— Пожалуй, это не для меня, — произнес он, от волнения раскурив свою верную трубку так, что все вокруг заволокло вонючим дымом. — Взлетайте!

Принц послушно крутанул ручки метлоката, и тот бешено зарващал метлами.

Бл-бл-бл-бл — издал он странный звук. Словно кто дразнится толстым языком.

Но взлетели мы шустро, зависнув над головой гнома и подняв целый ураган.

Так, что с гномьего двора в разные стороны полетели листья и прочий мусор.

Гном же, лихо закусив трубку, оттянул свои подтяжки над головой и зацепил их на крюк.

— Полетели! — скомандовал он.

И принц уверенно направил метлокат повыше, чтобы пролететь над зачарованным парком над вершинами сосен.

А я — так уж и быть! — свой ручной фонарик отправила на крюк на носу метлоката. Чтоб освещал нам путь!

Сверху хорошо был виден и веселый, яркий ночной Монстрвилль, и странно одинокий, пустынный, отделенный снежным кольцом от города парк.

Но мне он казался ужасно уютным и красивым.

Шумные толпы только испортят его.

Наш бравый гном висел, покачиваясь, на крюке, под фонарем, скрестив руки на груди и попыхивая трубкой. Мы летели высоко над соснами, но он и не пискнул, хотя болтался на одних только подтяжках!

То расстояние, что мы с Бобкой прошагали по парку за пятнадцать минут, метлокат проделал за пять!

И дом принца беспрепятственно отыскался среди сосен.

— Надо же, как легко мы преодолели круг заклятья, — пробормотала я.

— Мы же на метлокате! — прокричал принц. — А он посильнее всяких заклятий!

— Если все так просто, то почему никто не прилетел и не выручил вас? — спросила я. — Были же у вас какие-то друзья? Знакомые? Родные?

Принц напряженно смолчал.

Видно, он и сам себе на раз задавал этот вопрос. Особенно после того, как таракан притащил клочок бумаги с условиями заключенного пари.

И ответа не находилось.

На подлете к дому принца гном, ничуть не колеблясь, отстегнул с пуза подтяжки и со свистом десантировался в сад. Готова поспорить, что парни с парашютами прыгают не так храбро, как этот парень — без.

Раздался смачный чавк. То гном, словно каменная статуя кубической формы, приземлился на раскисший под осенним дождиком пожухлый газон.