Призраки Гарварда - Серрителла Франческа - Страница 39

Ближе к концу ужина дедушка Кади поднялся и постучал по бокалу:

– Хочу поблагодарить вас всех за то, что пришли. У моей Виви такая большая семья, и как чудесно видеть каждого и чувствовать, что тебе так рады. Я гляжу на моих трех красавиц – невесту Виви, дочь Коричку, для всех вас – Карен, и малютку-внучку Кади, которая, видимо, должен признать, уже не такая уж малютка. Не знаю, откуда на меня свалилось столько счастья. Спасибо, Виви, что ты снова вернула в мою жизнь любовь.

Присутствующие дружно заохали в умилении; дедуля наклонился поцеловать супругу, отчего накрахмаленный воротник впился в дряблую кожу его шеи.

Затем встала старшая дочь Виви, Мишель, и произнесла короткую речь о том, насколько благодарна, что мать обрела любовь после смерти папы, и как считает, что покойному отцу понравился бы дедушка Кади, если бы они встретились.

Когда Мишель села, Виви тут же схватила ее, чтобы расцеловать, так что дедушка положил на ее плечо ладонь и снова поднялся:

– Ох, Мишель, милая, спасибо за теплые слова и не спасибо за то, что заставила старика плакать на людях. – Дедуля и гости рассмеялись. – Не хочу ставить под удар свою семью, но, Карен, может, хочешь что-нибудь сказать?

Кади глянула на мать. Та выглядела изможденной, глаза слегка покраснели. Кади не знала, сколько бокалов шампанского в ней плескалось, но догадывалась, что давать ей слово – плохая идея. Прежде чем мать успела ответить, Кади подала голос сама:

– Я хотела бы.

– О? – удивился дедуля. – Что ж, чудесно! Дорогие все, моя внучка, Каденс.

Мать бросила на нее благодарный взгляд, придавая дочери столь нужную той уверенность. Кади стряхнула с юбки крошки торта и встала:

– Привет всем. Я просто хотела сказать, что было очень приятно поучаствовать в сегодняшней церемонии, отметить свадьбу дедушки и Виви. У нашей семьи сейчас непростой период, и празднование столь светлого, радостного события для нас самый настоящий подарок. – Кади украдкой глотнула воды. – Мы все еще узнаем вас поближе, Виви, и вашу семью, но как раз сегодня, когда мне выпала возможность увидеть вашу комнату с альбомами, меня поразило, насколько идеально вы подходите дедуле и нашей семье. Ему так повезло встретить женщину, которая понимает, насколько важно чтить прошлое, которая наполняет его смелостью и надеждой, чтобы двигаться дальше и начать с чистого листа. Мне кажется, это и есть особое сочетание, которое хотели бы обрести все мы, даже те, кто уже не с нами.

Виви промокнула слезы, дедуля со всей серьезностью кивнул.

– Эм-м, так что выпьем! – подняла Кади бокал, и все за столом принялись со смехом чокаться.

Кади села.

– Отлично сказала, – тихонько произнес отец, наполняя ее гордостью.

Даже мать улыбнулась. Дедушка дотянулся через стол и обхватил руку Кади своей теплой мозолистой ладонью. Для слов он казался слишком растроган.

Виви обошла стул Кади и обхватила ее плечи пухлыми ручками.

– Кади, это было так мило, спасибо тебе огромное, ангелочек. Карен, ты ни разу не упоминала, что у вас в семье растет такая поэтичная личность. – Виви постучала по столу розовыми ногтями. – Я даже не догадывалась, что у тебя талант выступать на публике, Кади. Приятно видеть, что у тебя наконец появилась возможность блеснуть.

Кади собиралась было поблагодарить Виви, как вдруг мать фыркнула.

– Она и так блистала всегда, – проговорила она слегка заплетающимся языком.

– Ну, мне казалось, что Кади тихоня, – заметила Виви, усаживаясь на свободное место рядом с Кади. – Но, может, сегодня я просто впервые увидела ее в центре внимания, без отвлекающих факторов.

– Что ты имеешь в виду? – На этот раз мать произнесла все четко, ее слова обжигали, словно кислота.

Виви вздохнула:

– Я пыталась сделать твоей дочери комплимент. Не перекручивай, пожалуйста.

– Я правильно понимаю, что «отвлекающим фактором» был мой сын?

Кади вжалась в спинку стула, стараясь как можно сильнее с ней слиться.

Виви бросила взгляд на дедулю:

– Вечно я говорю ей что-то не то.

– Она ничего такого не имела в виду, – сказал дедуля матери Кади.

Та пропустила его слова мимо ушей и продолжила обращаться к Виви:

– Ты вечно говоришь что-то не то, потому что ты бестактно относишься к памяти о моем сыне.

– Признавать, что было трудно, – это не бестактность.

– Кому, тебе?! – изумилась мать Кади.

– Всем. Не притворяйся, что на нас это не отражалось. Мы ни за что не смогли бы провести такое свадебное торжество. – Виви вскинула нарисованную карандашом бровь. – Почему, думаешь, мы тогда сбежали?

Мать Кади повернулась к дедуле:

– Папа, это правда?

– Ну… – Он разинул рот, заметавшись взглядом между двумя главными женщинами в своей жизни, и его губы нерешительно дрогнули.

Однако молчание само по себе стало красноречивым ответом. Кади тоже была потрясена. Она всегда считала, что их свадьба на борту корабля – спонтанный романтический порыв, а не запланированный побег от Эрика.

Мать, качая головой, впилась взглядом в Виви:

– Мало тебе плясать на могиле моей матери, так надо еще нагадить на могилу моего сына?

– Довольно! – рявкнула Мишель, вставая. – И хватило же тебе наглости так говорить с моей матерью. Это вообще-то ее праздник.

Линда с отвращением вскинула руки:

– Прямо как на конфирмации Джексона. Вечно они тянут одеяло на себя.

– Ой, иди на хер, Линда, – отозвалась мать Кади.

И тут начался ад. Майки-младший подскочил и принялся орать в защиту Линды, Мишель закричала на Майки, чтобы он уселся, Линда сверлила взглядом мать Кади, а Виви пыталась что-то сказать, но ее никто не слышал.

– Так, тайм-аут! – Отец Кади вклинился между женой и остальными, после чего обернулся к дочери: – Кади, собери наши вещи. Нам пора.

Они как можно скорее проскользнули мимо остальных столов со смущенными и любопытными гостями. Дедуля, бросившись за ними так быстро, как только позволяли слабые ноги, нагнал их в прихожей:

– Карен, погоди, ты все не так поняла. Мы просто ждали, когда Эрик поправится, я все время верил, что он поправится.

Отец Кади попытался их утихомирить, но Карен и не думала сбавлять шаг, а дедуля все продолжал попытки достучаться до дочери:

– Виви не хотела, чтобы так вышло. Не уходи вот так, я тебя люблю, ты же моя доченька.

Мать Кади рывком развернулась и ткнула в отца дрожащим пальцем, но Кади видела в ее глазах больше боли, чем злости.

– У тебя нет верности, папа. Ни маме, ни мне, ни, по всей видимости, собственному внуку. – И Карен ринулась прочь из дома; отец Кади, извиняясь, последовал за ней по пятам.

На дедушку, который остался беспомощно стоять с тяжело вздымающейся цыплячьей грудью, оглянулась только Кади. Они встретились взглядами, и лицо дедули исказила гримаса. Затем он притянул внучку к себе и стиснул в отчаянных объятиях.

– Мне так жаль, – срывающимся голосом пробормотал дедуля ей в макушку.

Кади напряглась, он навалился на нее дрожащим телом.

– Ничего, все будет хорошо.

Когда дедуля отстранился, его лицо было бледным, слезящиеся голубые глаза покраснели, в уголках губ запеклась слюна. Когда Кади с родителями приехала, он выглядел таким жизнерадостным, а сейчас стал надломленным, убитым горем.

– Позаботься о ней за меня, ладно?

Кивнув, Кади быстро поцеловала дедушку в щеку и поспешила за родителями. Машина была заведена, отец с каменным лицом сидел за рулем, мать лежала ничком на заднем сиденье, прикрывая глаза ладонью. Кади, не говоря ни слова, забралась на переднее.

– Ты в порядке? – спросил отец.

Она была потрясена и не могла выбросить из головы выражение лица деда. Ссора вызывала у нее тревогу и стыд, ее семья испортила торжество, и теперь все будут их обсуждать. В то же время Кади понимала, что ее мать мучит ужасная боль – боль скорбящей матери и боль дочери. И Кади понятия не имела, как быть с обеими.

Кади прилетела обратно в Бостон уже на следующий день. Она надеялась, что поездка домой станет перезагрузкой, после которой получится вернуться на учебу отдохнув и набравшись сил, но нервы оказались лишь сильнее истрепаны. Андреа так и не отвечала на эсэмэски с извинениями и перестала с ней разговаривать, отчего в их жилище воцарилась напряженная атмосфера. Но у Кади всю жизнь был только один способ справиться со стрессом – работа. В кафе при библиотеке Ламонта уютно гудели посетители. Оно располагалось в передней части здания, и Кади урвала заветное мягкое коричневое кресло у окна. Колени согревал открытый ноутбук, рядом лежала папка с материалами по истории Средневековья и стояла чашка латте, но Кади все никак не могла взяться за дело. Она сидела как на иголках и кое-что ждала. Она ждала, когда вернутся призраки.