Пожалуйста, не уходи (ЛП) - Сальвадор Э. - Страница 23

— Откуда знаешь?

— Он всегда отпускал о тебе колкие комментарии, но я никогда...

— Нет, не это. Я про стоны. Тебе самой приходилось их подделывать?

Брови взлетают вверх от его наглости.

— Да, приходилось.

— Погоди, — он резко тормозит и поворачивает голову. Наши лица разделяет всего сантиметр; я чувствую его дыхание на подбородке. — Ты серьезно?

Дыши. Ты была близка со многими. Но ни один не был похож на него.

Я киваю.

— И поверь, его достоинство не такое уж и большое, как Аманда вопила в том видео. Она разыграла целый спектакль. Потому что, уверяю, Брайсон не так уж хорош. Могу поспорить, ты лучше... — я смыкаю губы, морщась. — Забудь, что я сказала. Поехали.

К счастью, он не комментирует и просто снова крутит педали, пока мы не сворачиваем на нужную улицу. Я прошу остановить за несколько метров до дома и слезаю.

— Кстати, ты права, — негромко говорит он, не глядя на меня.

Я недоуменно нахмуриваюсь.

— Права в чем?

— Я и правда лучше, — уверенно и даже с вызовом отвечает он.

Я фыркаю, закатывая глаза.

— Поумерь свое самодовольство. Я не хотела этого говорить. Просто имела в виду...

— Я знаю, что ты имела в виду. И в лучшей мере осознаю свои возможности.

— Ну конечно, — тяну я.

— Я более чем готов тебе доказать.

Я едва не спотыкаюсь на ровном месте.

— Э-это необязательно.

По какой-то странной причине я действительно верю, что он был бы лучше. Но вслух этого не произнесу. И продолжать разговор не хочу, не из-за неловкости, а потому, что слишком хорошо знаю себя и боюсь, что сболтну лишнего.

Алкоголь все еще шумит в крови, а вместе с ним отключены все внутренние фильтры. Слова «ну так докажи» легко могут сорваться с языка.

— Да я шучу, — он мягко толкает меня локтем в руку; в голосе сквозит легкая насмешка. — Не принимай всерьез.

Ну конечно, шутит. Он же Дэниел Гарсия, парень, у которого вся жизнь разложена по полочкам. С какой стати ему хотеть переспать со мной? Я же ходячая катастрофа.

Джозефина

— Ты в порядке? — спрашивает Дэниел, закатывая мой велосипед во двор и ставя его на подножку.

Я тут же спрыгиваю и достаю из корзинки нож и ключи.

— Да, все нормально. Просто маленькая царапина.

Я не думала ни о чем, кроме ярости, с размаху вонзая нож в первую шину, и это глупо. Как только лезвие прорезало резину, воздух с шипением вырвался наружу, и я задела палец. Порез оказался крошечным и почти не кровил, но по реакции Дэниела можно было подумать, что у меня открылось артериальное кровотечение. Солгу, сказав, что это не было хоть немного мило.

Очень скоро я поняла, как лучше резать шины, чтобы не задеть себя. Управилась менее чем за десять минут, пока Дэниел стоял рядом и наблюдал, словно телохранитель. Он говорил что-то ободряющее, одобрительное, и, как ни странно, это во мне отозвалось. Эффект был неожиданно приятным. Я чувствовала прилив сил и признание. Конечно, резать шины не самый взрослый поступок. Я могла бы справиться с гневом иначе, но все же не справилась, и Дэниел меня не остановил.

— В кино это выглядит просто, — он встает прямо передо мной и берет руку так осторожно и естественно, что я не двигаюсь. Поднимает ее, разглядывает пальцы, а я задерживаю дыхание. Не знаю почему, просто задерживаю. — Хочешь сначала хорошую или плохую новость?

Я едва сдерживаю усмешку, сбитая с толку его вопросом.

— Плохую?

Он осторожно поворачивает мою руку то так, то эдак, изучая палец со всех ракурсов.

— Плохая новость в том, что резать лаймы и лимоны ты какое-то время не сможешь. И, надеюсь, у тебя найдется пластырь, придется его носить. День-другой, плюс-минус.

Уголок губ дергается вверх, и его взгляд тут же притягивается к моему рту, но Дэниел все еще держит руку на весу.

— А хорошая?

— Эм... — он снова поднимает глаза и уже не отводит их. — Ты сохранила все пальцы.

Внутри будто срывается лавина из бабочек. Может, из-за того, как он сохраняет зрительный контакт и держит руку, или из-за странной связи между нами, но впервые за долгое время оба уголка моих губ поднимаются вверх.

Не уверена, что это можно назвать улыбкой. Большинство людей решили бы иначе, но я сама выбираю, пусть будет она.

Его взгляд снова приковывается к моим губам, и то ли сам притягивает меня к себе, то ли я двигаюсь первой, не разобрать. Но оказываюсь ближе. Мне бы отступить, разорвать это наваждение, в котором будто застряла, но я не могу.

— Рада это слышать. Не знаю, кем и чем я была бы без своего пальца.

— Ты осталась бы собой, и это главное, — тихо говорит он.

Не всаживай в себя нож. Не всаживай в себя нож, повторяю про себя, потому что сердце колотится безумно быстро.

Я благодарна прохладному ветерку, что прорывается между нами, потому что внезапно вздрагиваю. Он-то тут ни при чем, в отличие от парня, который разжег мое сердце.

Я убираю руку и отступаю на несколько шагов, скрещивая руки на груди, будто замерзла, а не пылаю.

— Прости. На улице всего десять градусов, а ты все еще в... этом, — напряжение в его голосе ощутимо. Слово вырывается с трудом.

Я не понимаю, почему, и не хочу разбираться. Слишком увлеклась словами.

— Мне пора, — он провожает меня до двери.

Я смотрю сначала на дверь, потом на него и принимаю решение, даже не успев обдумать.

— Хочешь остаться на ночь?

На его лице появляется удивление.

— Ты хочешь, чтобы я остался?

— У меня полно свободных комнат, уже поздно, да и ты пил, — я отпираю и открываю дверь.

Дэниел замолкает, бросая взгляд в темноту дома, а затем снова на меня.

— Ты уверена? Я совсем не против пробежаться до дома. Это недалеко.

— Ты правда этого хочешь?

— Сделаю, если нужно, но поступлю так, как ты захочешь.

— Я просто хочу, чтобы ты был в безопасности.

На его лице расцветает такая чертовски теплая, мягкая улыбка, что пламя внутри разгорается сильнее.

— Тогда я останусь.

Я жестом предлагаю войти первым, но он отказывается, пропуская меня вперед.

— Комната здесь, — я веду его наверх, по коридору, где находится и моя спальня. — У меня нет сменной одежды, но в ванной лежит халат, под раковиной зубная щетка и кое-какие мелочи. Можешь пользоваться чем угодно. Мама... всегда держала запас для гостей. Можешь и в душ сходить, если захочешь, — я показываю комнату и ванную и, разворачиваясь, почти врезаюсь в грудь, но Дэниел успевает меня подхватить.

— Поймал, — он с улыбкой смотрит на меня, прежде чем отпустить.

Я отступаю на пару шагов.

— Моя комната прямо напротив. Если захочешь что-то из кухни, бери, не стесняйся, но предупреждаю, там особо ничего нет.

Он смотрит на меня с легким недоумением.

— Разве ты не купила кучу продуктов? — он поднимает руки в примиряющем жесте. — Я не осуждаю.

— Вообще-то, я купила готовую еду. Я не умею готовить, и иногда просто не нахожу времени или сил... ну... так быстрее, а жизнь у меня суматошная, поэтому и беру готовое.

Дэниел понимающе кивает и не расспрашивает о моих кулинарных талантах. К счастью, не считывает между строк «не нахожу сил». Потому что правда в том, что некоторые дни я настолько раздавлена пустотой внутри, что просто нет ни на что ресурса.

— Без проблем, — он, как и всегда, улыбается. — Я не голоден. Наверное, уже три или четыре утра?

— Что-то вроде того, — я выдыхаю и снова отступаю. — Ну, я пойду готовиться ко сну. Доброй ночи.

Я ухожу, слыша, как он говорит:

— Доброй ночи, Джоз.

Не уверена, то ли дело в душе, то ли в том, что с тех пор, как умерла мама, в доме впервые кто-то ночует, то ли в том, что Дэниел всего в паре метров от меня, но уснуть не могу. И когда ворочаться надоедает, я натягиваю купальник, беру полотенце и выхожу из комнаты.