Пожалуйста, не уходи (ЛП) - Сальвадор Э. - Страница 14

После того как я ушла, он появился на занятии через несколько минут. Не заговаривал со мной, а я и не пыталась начать диалог. Хотя и возможности такой не выдалось, профессор Карлсон все время говорил. Дэниел в итоге ушел на сорок пять минут раньше.

Вращая кольцо на среднем пальце, я стряхиваю его образ из памяти и снова пытаюсь прочитать электронное письмо. Но едва добираюсь до следующего слова, как ноутбук тихо звякает, извещая о новом письме.

Я несколько раз моргаю, ошеломленная именем, возникшим в правом верхнем углу на несколько секунд, прежде чем исчезнуть. Не могу поверить, пока не перехожу во входящие и не вижу письмо от Дэниела Гарсии, но больше всего выбивает из колеи тема.

Уроки плавания

Я долго смотрю на нее, перед глазами плывет, пока не начинаю моргать, чтобы прояснить картинку. Осторожно щелкаю на него, и шок не проходит, когда читаю его письмо.

—————————————————

От: Дэниел Гарсия <[email protected]>

Кому: Джозефина Резендис <[email protected]>

Тема: Уроки плавания

Дата: Понедельник, 13 января, 23:11

—————————————————

Не смейся, но я не умею плавать. Слышал, ты тот самый человек, кто может это исправить. Что думаешь?

Я рад, что ты здесь, Джозефина!

И пишу это серьезно.

Дэниел

— Мяч! — кричит тренер Льюис, ассистент по ударам¹⁴, инфилдам¹⁵ и кэтчерам¹⁶, стоя на домашней базе¹⁷, подбрасывая мяч в воздух и взмахивая битой, с силой отправляя его в моем направлении.

Прижавшись к земле, я быстро переминаюсь с ноги на ногу, следя за скоростью и направлением мяча. Оказавшись перед ним, я переворачиваю перчатку, подбрасываю мяч вперед и ловлю его тыльной стороной ладони. Затем стремительно разворачиваюсь, ставя ноги для броска, и отправляю мяч в сетку для питчинга¹⁸ у первой базы¹⁹.

Я перевожу дух, расслабляясь, когда тренер взмахивает рукой, давая сигнал о том, что тренировка окончена.

В межсезонье тренировки просто адские. Мы проводим на поле по шесть-семь часов в день, в бэттинг-кейдже²⁰ от часа до полутора, качаем массу в тренажерном зале, а на выходных у нас скриммедж²¹.

Это выматывает, но мне нравится быть занятым. Помогает не уйти в себя, сейчас-то особенно.

Я не могу перестать думать о Джози и выражении ее лица. О глазах, застланных печалью, ставшими отстраненными и тяжелыми.

Потому что до той скалы ты не знал, кто я, хотя я-то знала, кем являешься ты.

Я чувствую себя невероятной беспомощным, потому что не понимаю, что она имела в виду. И Джозефина думает, что я ее жалею – черт, не этого я хотел.

Музыку делают тише, и теперь, когда тренировка окончена, мы окружаем тренера Д’Анджело.

Энджел стоит рядом и покачивает головой в такт «Moscow Mule» от Bad Bunny. Брайсон едва заметно презрительно кривится от музыки. Что заставляет улыбку Энджела становиться лишь шире, и тот беззвучно нашептывает слова песни.

Брайсон закатывает глаза и переводит внимание на тренера Д’Анджело.

Он терпеть не может, что песня на испанском. Ранее уже закатывал истерики, говоря, что несправедливо слушать то, чего он не понимает. Ни у кого никогда не было проблем с музыкой, и всем, кроме Брайсона, она доставляет удовольствие.

Не уверен, когда это происходит, но я отключаюсь, уставившись на Брайсона. Когда наши взгляды встречаются, он хмурится, но после расслабляется, начиная ухмыляться.

Я знаю, что стоит за этой ухмылкой. Я трахнул твою девчонку, и ей понравилось.

Обычно подобные усмешки выводили из себя, и я должен был снова и снова уговаривать себя ему не вмазать. Но сейчас, на удивление, я не чувствую ничего, кроме раздражения.

Что Джози в нем нашла? Почему он? Она была опустошена, узнав от измене Брайсона? Одна ли это из причин, по которой захотела покончить с собой?

— Хватит на него смотреть, — шепчет Энджел.

Я отвожу взгляд, заставляя себя отогнать раздражение и гнев. Сначала их не было, но теперь я, черт подери, по-настоящему зол, и во мне просыпается желание сделать нечто большее, чем просто ударить.

— Так, народ, разбивайтесь по парам. Спарки, начинай, — объявляет тренер.

То пламя обиды, что меня питало, гаснет.

После каждой тренировки тренер Д’Анджело заставляет нас выстраиваться в линию напротив друг друга и сталкиваться грудями или давать «пять».

Я встаю напротив Энджела, улыбаюсь, пока то продолжает кивать головой и теперь уже подрагивать плечами. Но улыбка меркнет, когда я вспоминаю Эдриана и то, какой могла бы быть жизнь, если бы он был здесь со мной.

Я выхожу из этого состояния, понимая, что парни ждут.

— Так, вы знаете, что делать. Либо выкладываетесь по полной, либо идете домой! — выкрикиваю я, пока некоторые из нас отступают на несколько шагов, а затем, разбежавшись, сталкиваются грудями с напарником, делающим то же самое. Мы повторяем это еще несколько раз, я подбадриваю их словами и энтузиазмом. В конце концов, я их капитан.

Мы снова окружаем тренера. Атмосфера теперь более расслабленная. Даже Брайсон, кажется, в приличном настроении.

— Я горжусь той упорной работой, которую вы все проделали в межсезонье. От моих питчеров²² и аутфилдеров²³ до инфилдеров, вы, парни, справляетесь просто отлично. Я вижу, как усердно вы трудились, и это окупится в предстоящем сезоне, — тренер Д’Анджело делает паузу, на его лице на мгновение появляется легкая улыбка, прежде чем исчезнуть. — Но не зазнавайтесь; продолжайте усердно работать и не расслабляйтесь ни на поле, ни за его пределами. А теперь хорошо позанимаемся с весом, и на сегодня все. Отличная работа, джентльмены.

— Собираемся, — говорю я, когда он отходит на несколько шагов, а сам выхожу в центр, поднимая руку, и парни делают то же самое. — Семья на три.

— Раз. Два. Три. Семья! — кричим мы в унисон.

Мы расходимся, подхватываем вещи и покидаем поле, направляясь в тренажерный зал.

— Знаешь, есть такая поговорка, если бы взгляд мог убивать... — Энджел замолкает, перекидывая ремень сумки через плечо. Я киваю, не понимая, к чему он ведет. — Ты ни разу не смотрел на Брайсона так, как сегодня. Слушай, я знаю, Аманда была твоей девушкой, и мне ненавистно, что так вышло, но...

— Дело не в Аманде, — перебиваю я, но сразу жалею об этом. — В смысле, дело не в них обоих. Я просто завис и не осознавал, что уставился на него.

— Ты мог сжечь весь мир одним лишь взглядом.

— Не драматизируй. Я не могу управлять своим выражением лица. Мне что, теперь нельзя кривить рожу?

— Можно. Можешь корчить какие угодно рожи, но эта была особенной.

— Просто задумался о том, что сделал.

— О чем это ты? — он улыбается, выглядя заинтересованным.

Я сглатываю.

— Я написал Джози насчет уроков плавания.

Энджел полностью останавливается, а я лишь замедляю шаг.

— Что ты сделал? — ошеломленно спрашивает он. — Когда?

Энджел догоняет меня, прожигая взглядом, но я все еще не смотрю на него.

— Прошлой ночью, — уклончиво отвечаю я. У меня нет никакого желания учиться плавать. Я не против зайти в воду, но на глубину ни за что. Я написал Джози не с намерением научиться; просто хотел понять, почему она злится. Хотел знать, что сделал не так, потому что хочу это исправить. — Но это была шутка. Раз нет ее номера, а мне нужно было спросить кое-что по поводу занятий, я подумал, что она ответит, но напрасно.

Вот что бывает, когда слушаешь Грея. Больше и не подумаю так сделать.

В ответ на его молчание я говорю:

— И, кстати, не рассказывай Грею. Не нужно мне его злорадства.

Но он все молчит, и от этого становится душно, пока Энджел наконец не произносит:

— Но ты же... все в порядке? — Энджел звучит искренне обеспокоенным. Это сбивает с толку.