Бывший муж. Настоящая семья для Бусинки (СИ) - Келлер Николь - Страница 4

Тогда я пообещала себе, что у нас будет свой угол. Несмотря на постоянные головокружения и тянущие боли, я стала работать вдвое больше. И смогла в самые кратчайшие сроки накопить первоначальный взнос на ипотеку. Его хватило на однушку свободной планировки, но большой квадратуры. Даже получилось выделить отдельный уголок для Наташи. Да, на окраине города, но в современном хорошем жилом комплексе и рядом с лесом.

Я стала жить работой, позабыв, что в положении, и нуждаюсь в отдыхе. Как итог, дочь родилась на тридцать четвертой неделе.

И… не задышала.

Мирослава

Как сейчас помню, какая началась суета в родовой. Я жадно следила взглядом за комочком в руках неонатолога и шевелила губами, почти вслух умоляя высшие силы не отбирать у меня мою девочку.

Это был самый большой страх в моей жизни. Такая агония, что вся боль в течение девятнадцати часов схваток показалась сущей ерундой.

Я никогда не испытывала такого ужаса. Я не могла дышать. Все тело ломило от боли, и я пыталась слезть с кресла, чтобы спасти свою дочь. Двум акушеркам пришлось удерживать меня на месте.

На их счастье, в следующий миг моя девочка начала пищать, как котенок.

Мне показали только ее личико, позволили поцеловать лобик и сразу унесли в реанимацию. А спустя шесть часов, превозмогая боль, головокружение и смертельную усталость, я пешком пошла на третий этаж в детскую реанимацию. Мне было важно дать понять дочери хоть на расстоянии, что мама рядом.

Всегда будет рядом.

Моя девочка лежала в инкубаторе такая маленькая, синенькая, в огромной вязаной шапочке и с вязаным осьминогом в обнимку, служащим одеялом, вся в трубках под маской ИВЛ.

Но все равно самая красивая.

Крошечная, как бусинка. Мой самый лучший подарок на день рождения от любимого мужчины.

Моя Дарина.

А уже на следующий день началась наша с дочерью совместная борьба за жизнь. Пневмония, постоянно падающая сатурация, низкий гемоглобин, плохой набор веса…. Врачи не давали никаких шансов.

Мне приходилось работать, а между съемками сцеживать молоко и приходить два раза в день в реанимацию. Я целый час стояла и просто обнимала кювез, шепча, как безумно люблю нашу Бусинку, и как сильно мы с тетей Наташей ждем ее домой.

Тревожность прочно засела во мне, наверно, до конца моих дней. Поэтому зажав блинчик зубами, пересекаю гостиную и снимаю мобильный с зарядки. Быстро пишу педиатру и, о, чудо! находится окошко на следующее утро.

Мы с Бусинкой оперативно сдаем анализы и вот уже сидим на осмотре.

- Ну, слушайте, анализы хорошие, - уверенно заявляет наш педиатр с рождения Елена Дмитриевна. Я выдыхаю и позволяю себе немного расслабиться. - Дефицитов я не вижу. В общем и целом, я Дариной довольна. Смущает только синеватый носогубный треугольник и синячки под глазами…Вы, кстати, у кардиолога были? Что там с вашим овальным окном? Закрылось?

- Мы не смогли попасть, а потом Дарина заболела, я за ней. Много работы…И как-то ноги не дошли.

- Ага, понятно…., - слегка нахмурившись, доктор что-то смотрит на экране компьютера. - Отлично! Пойдемте со мной, у кардиолога как раз есть окошко в пятнадцать минут.

На обследовании всегда активная и непоседливая Дарина лежит смирно и крепко держит меня за руку.

Врачи с самыми Серьёзными лицами склоняются над монитором, рассматривая сердечко Дарины «изнутри». Что-то негромко обсуждают, обмениваясь медицинскими терминами, спорят.

Меня как будто на машине времени откидывает в день рождения Бусинки. Я снова задыхаюсь, внутри все полыхает, тревога сжирает заново.

- Что? - нервно хриплю, с силой сжимая ладошку дочери двумя руками, как будто у меня ее собираются отобрать. - Говорите.

Врачи переглядываются и выносят приговор:

- Овальное окно вашей дочери не заросло, а стало только больше. Нам очень жаль, но у Дарины порок сердца. Ей нужна срочная операция.

Мирослава

Земля уходит из-под ног. Мне кажется, что я оказываюсь в дешевом фильме ужасов с паршивым сценарием.

- Мамоська, а опелация - это больно? - лепечет Бусинка, отчаянно хватаясь за мой указательный палец. Как три года назад там, в реанимации. Когда так отчаянно цеплялась за жизнь.

- Ничего не бойся, солнышко, - шепчу, улыбаясь и целуя ладошки Бусинки. До крови прикусываю щеку изнутри, чтобы не разреветься. Я не должна плакать. Не имею права. Нельзя, чтобы Дариша почувствовала, что что-то не так. - Мама всегда будет рядом.

- Я не боюсь, - улыбается малышка, садясь на кушетке. Помогаю надеть ей футболочку и оставляю поцелуй на пухлой щечке.

- Пойдешь, поиграешь в лего в детском уголке? Ты же так хотела….

- Улааааа!

Дочь вылетает из кабинета, и улыбка мгновенно сползает с моего лица. Поворачиваюсь к врачам и вздрагиваю, напоровшись на их предельно Серьёзные и взволнованные лица.

- Вы уверены?

Доктор складывает ладони перед собой на столе и тяжело вздыхает:

- К сожалению, в вашем случае сомнений нет. Такое часто, к сожалению, бывает. Сердце растет, нагрузка увеличивается, и порок может быть выявлен гораздо позже.

- Без операции никак?

- Увы.

Господи, ну, за что?! Когда этот кошмар прекратится?! Почему именно мы? Почему именно мой ребёнок?! Почему именно тогда, когда наша жизнь только-только начала налаживаться?!

Все эти вопросы крутятся в голове, как заевшая пластинка. Вот только ответов на них нет…

- Хорошо…, - выдыхаю, утирая слезы отчаяния и расправляя плечи. - Вы можете посоветовать врача? В кардиоцентре. Мы бы хотели не тянуть и попасть на прием в самое ближайшее время.

Кардиолог и наш педиатр переглядываются, и Елена Дмитриевна отводит взгляд в сторону. Тревога яростно сжимает мое сердце в кулаке. Пульс колотится в висках, вызывая адскую головную боль.

- Видите ли…, - откашливается кардиолог. Видно, что он с осторожностью подбирает каждое слово. - У вас такой порок сердца, который не оперируют по ОМС. К сожалению, только на коммерческой основе.

- Сколько?

Доктор называет сумму, и земля уходит из-под ног второй раз.

Она настолько космическая, что, даже если я продам свою квартиру, мне не хватит денег даже наполовину…

- Квота? Льготы?

Врачи одновременно грустно качают головой.

- У Дарины нет столько времени…

- А сколько…сколько у нас есть времени?

- К сожалению, немного, Мирослава. Месяца полтора, плюс-минус. Ситуация тяжелая. Чем быстрее, тем лучше и без последствий для Дарины.

*****

- Мира, милая, - Оля, едва не плача, гладит меня по голове, - прежде всего тебе надо успокоиться. Я тут заварила тебе чай. Твой любимый…

- … с мятой и смородиновым листом, - бормочу, переносясь в воспоминаниях в свой день рождения, когда Наташа и Даян также баловали и заботились обо мне. Как же я была счастлива…

Оля ставит передо мной чашку с ароматным чаем и осторожно присаживается напротив.

- Я бы одолжила тебе, - начинает виновато, - но все деньги в бизнесе…Да и нет у нас таких…

- Да я все понимаю, похлопываю подругу по ладони. - Ты и сама крутишься, как белка в колесе: репетиторства, бухгалтерия мужа, ещё вот за Бусинкой приглядываешь…Твоя помощь и забота о Дарине бесценны.

- А что насчет кредита? - осторожно интересуется подруга.

- Отказали. Везде. Да и кто даст при наличии двух иждивенцев, ипотеки и при отсутствии стабильного дохода? Моя самозанятость банки не устраивает… Им нужно, чтобы я работала на дядю, тогда они будут рассматривать меня как надежного клиента.

- Тогда я буду брать больше заказов, - отзывается Наташа с другого конца комнаты.

- Спасибо, солнышко, но нет, - твердо заявляю, глядя исподлобья на сестренку.

Во взгляд вкладываю все свое внушение, потому что Наташа выросла и теперь частенько спорит со мной, отстаивая собственное мнение. Так, она выбила себе право подрабатывать курьером после школы, чтобы помогать мне оплачивать коммуналку и продукты. Ещё плюсом взяла на себя обязанности по готовке.