Бывший муж. Настоящая семья для Бусинки (СИ) - Келлер Николь - Страница 1

Мирослава

- Мамочка, а ты вернешься? - моя доченька встревоженно вглядывается в мое лицо зелеными омутами. Пристально. Жадно.

Как и ее отец когда-то…

- Бусинка моя, ну, ты чего? Конечно, я вернусь, - падаю на колени и сгребаю в охапку свою малышку.

Она такая трогательная в этот момент, что на глаза наворачиваются слезы. Впрочем, они у меня всякий раз на мокром месте, когда я осознаю, что у меня есть мое сокровище. Чуть больше трех лет прошло, а я все поверить не могу, что я - мама.

Страшно представить, что моей Дарины могло и не быть… Как бы пафосно это не звучало, но без моей доченьки не было бы и меня…

- Ты же меня не бросишь? - тихонько бормочет, цепляясь за мою шею и осторожно поглаживая крошечными пальчиками мои локоны. - Как папа?

Одной фразой Дарина вышибает из меня дух. Эти два слова делают больнее, чем если бы мне ампутировали руку или ногу без анестезии.

Надеюсь, крошка, ты когда-нибудь поймешь свою маму. Поймешь, что это не папа, а мама бросила его, чтобы ты у меня была. Жила. Улыбалась. И так заразительно смеялась.

- Откуда вообще в твоей голове такие глупости, м?

- Катя так сказала… А ей - мама…

Скриплю зубами от злости. Ох, уж эта мама Кати… Главная сплетница района…

Мысленно делаю пометку Серьёзно поговорить с соседкой.

Приподнимаю грустное личико за подбородок и заставляю посмотреть мне в глаза. Сердце рвется на куски, но я стараюсь оставаться предельно Серьёзной.

- Никого не слушай, поняла? Я всегда буду рядом. Всегда, - не выдерживаю и чмокаю маленький носик. На губках бантиком расцветает улыбка, и Бусинка хихикает. - Ни за что и никогда не брошу. Просто сегодня у меня именно вечером много работы. Тебя уложит тетя Оля. Или тетя Наташа, если успеет вернуться с работы. А завтра мы поедем все вместе отмечать мой день рождения.

На последних словах Дарина принимает боевую стойку.

- Ой! - испуганно прикрывает ладошкой ротик. - Подожди! Мамочка, не уходи! Я забыла!

Уносится в комнату и чем-то там шебуршит. Возвращается через полминуты и вручает мне листок.

- Вот! Это тебе подарок. Мы с Наташей нарисовали. Это я, ты в платье принцессы и Наташа. А это мой папа. Он нас нашел, и у него в руках большой подарок для тебя.

Мое сердечко вдребезги. Осторожно глажу пальцем самый драгоценный рисунок в мире и прижимаю его к груди. Расцеловываю дочь в обе щеки, крепко обнимая.

- Спасибо, Бусинка, - шепчу сквозь слезы. - Ты - мой самый главный подарочек в этой жизни…

*****

- Добрый вечер, проходите, пожалуйста. Спасибо, что пришли.

От постоянных улыбок уже сводит скулы, от семи часов на шпильках ноют ноги. Но все равно это лучший день рождения в моей жизни, и все эти мелкие неудобства стоили того, чтобы своими глазами увидеть, как моя мечта претворилась в жизнь.

- Мира, это определенно успех, - Нина со всего размаху бросается мне на шею. Душит в объятиях и хохочет на весь зал. - Вон тот мужчина купил твой «Городской закат» за сто тысяч! Они там за него вообще аукцион устроили, чуть не подрались, представляешь?

- Что? - ошеломленно выдыхаю, оборачиваясь через плечо. Импозантный мужчина с мягкой улыбкой на губах салютует мне бокалом.

Растерянно киваю и крепко обнимаю Нину, стараясь на расплакаться прямо посреди галереи.

- Спасибо, спасибо моя хорошая. Всего этого без тебя бы не было…

Мы познакомились с Ниной чуть больше двух лет назад, когда я как раз снимала этот самый городской закат со смотровой площадки. Нина попросила сфотографировать ее на фоне садящегося солнца, а когда просмотрела фотографии, то оказалась в восторге. Мы разговорились и подружились. А Нина стала самым главным фанатом моих работ. Настолько, что устроила их выставку втайне от меня, и теперь мои фотографии, напечатанные на холсте, скупают за просто какие-то бешеные деньги.

- С днем рождения, моя хорошая. Просто будь счастлива, - Нина вручает мне бокал и слегка чокается со мной.

Внезапно, как вспышка кометы, в голове проносятся воспоминания о другом дне рождении. На котором я получила в подарок ту самую камеру, на которую сделаны все эти фото.

Колоссальным усилием воли отгоняю их, украдкой вытираю выступившие слезы. Кто-то осторожно касается моего плеча, и я, прежде чем развернуться, натягиваю широкую улыбку.

- Здравствуйте, - скромно улыбается девушка. Мой взгляд сам собой цепляется за ее круглый аккуратный животик. - Я хотела бы выразить свое восхищение вашими работами. Они потрясающие. Как будто живые. В каждой из них есть душа, свое настроение и мысль.

- Спасибо большое. Это самый лучший комплимент для фотографа. Значит, все, что я делаю, не зря.

- Конечно, нет! - слегка краснеет, хихикая. - Проходя мимо, я даже слышала, как двое мужчин спорили и ругались насчет мужских торсов, чей фитнес-зал они будут украшать.

- Оу, тогда их ждет большое разочарование. Потому что эти работы не продаются.

Это из моего личного ящика Пандоры, который совершенно случайно был распечатан Ниной. Она не знает природу происхождения этих фотографий, поэтому я ее и не виню. Они действительно вышли шикарно, но я попросила повесить их в отдельный небольшой зал, чтобы они не портили основную концепцию и не напоминали мне обстоятельств, когда они были сделаны…

- Мирослава, - начинает робко девушка, - я хотела бы попросить вас взять меня на фотосъемку моей беременности.

Внутри все обрывается. Эти слова острый нож вгоняют в незаживающую рану.

- Вообще-то я не беру фотосъемки в ожидании. Это немного не мой формат…

- Я очень прошу….

- Простите, - вмешивается Нина, - как вас зовут?

- Соня.

- Соня, давайте так. Перезвоните Мире через пару дней, - подруга достает из кармана мою визитку и протягивает девушке. - Сами понимаете, сегодня у нее голова идет кругом. Да и расписания съемок под рукой нет.

- Поняла. Спасибо, - счастливо улыбается, прижимая к груди картонный прямоугольник, как некое сокровище. - Я обязательно позвоню. И ещё раз поздравляю с выставкой.

Соня отходит в сторону, а я снова оглядываю зал, не веря, что это моя выставка, и люди восхищаются и обсуждают именно мои фотографии.

Неожиданно сердце сжимается в комок и пропускает удар. Взгляд цепляется за знакомую мощную фигуру.

Сердце бахает, как колокол. Так часто, что даже больно. Уши закладывает от пульсации крови. Душа подскакивает к горлу, замирает и срывается куда-то в район пяток, захлебываясь в крови и болезненных воспоминаниях.

Мужчина слегка поворачивается, рассматривает фотографию, единственный портрет на выставке, и я убеждаюсь, что это точно он.

Мой бывший муж.

И сейчас Даян Османов дотошно разглядывает фотографию собственной дочери.

- Даян! - в суету моих мыслей врывается высокий женский голос.

И в следующее мгновение на его шее виснет длинноногая блондинка в коротком черном платье. Слава Богу, не Ангелина, его бывшая. Хотя…Мало ли, может, он все ещё тайком с ней встречается. Мне до этого давно нет никакого дела.

- Я так рада, что ты смог всё-таки приехать, - доносится до меня ее воркование, пропитанное сиропом.

- Я старался.

Вздрагиваю от его мягкого голоса, который столько месяцев снился мне ночами. Который одинокими вечерами пыталась воспроизводить и горько плакала, когда понимала, что он начинает стираться из памяти.

Столько лет прошло, а по телу до сих пор проносится дрожь, сотрясающая все тело с головы до пят, и гордым строем маршируют мурашки.

Но в тот же момент меня выворачивает от боли, когда понимаю, что Османов старался ради нее. Что рядом с ним другая. Обнимает, целует. Наверно, также обводит пальцем сеточку вен перед сном.

Конечно, прошло почти четыре года, и наверняка Даян снова смог полюбить. Не жить же ему монахом из-за того, что у нас не могло получиться настоящей семьи.