Белый маг (СИ) - Иванников Николай Павлович - Страница 11

Должно сказать, что войско у Трубецкого набралось немалое. Народ живо почуял на чьей стороне сила, да и Лихие годы всем уже порядком поднадоели. И потому, когда Трубецкой со всей своей великой армией подошел в Москве, то никакого сопротивления ему не оказали. Скорее наоборот — встретили, как долгожданного избавителя. За стенами некоторое время были слышны взрывы и крики, потом повалил дым, после чего городские ворота отворились. Князю Андрею были вынесены с поклоном окровавленные клочья разорванного тела очередного самозванного царя — Семен Кобылин в то время правил, чародей со способностью к чтению чужих мыслей и испусканию убийственных молний из пальцев. Голову Кобылина вынесли Трубецкому отдельно на серебряном блюде, причесанной и вытертой от крови, чтобы признать можно было.

Так князь Трубецкой с триумфом и вошел в Москву. Те маги, которые поддерживали Кобылина и всячески притесняли люд московский, были отловлены. Языки им были усечены, чтобы не могли произносить заклинаний, а пальцы переломаны, чтобы пасы совершать не было сподручно. А без заклинаний и пасов даже самый лучший чародей — и не чародей вовсе, а калека бесполезный, живущий отныне за счет подаяний и обреченный стоять на паперти, пока не убьет его хворь какая, или же душегуб за копеечку медную.

Некоторых, впрочем, казнили сразу и прилюдно, осудив судом скорым и правым. После чего князь объявил, что объявляет созыв Поместного Собора, на котором законно и всенародно должен быть избран новый царь, и должны ему будут присягнуть все роды боярские. А кто не присягнет, так того на плаху отправят, чтобы воду не мутил, да народ к бунту не подбивал.

Сам князь Андрей не особенно на царство стремился. Потому как человек он был умнейший и прекрасно понимал, что царствование — это не только шумные пиры, придворные красавицы и пиво рекой. Царствование — это прежде всего огромный ежечасный труд, постоянный учет тысяч интересов, со способностью ставить над всеми ими интересы государства. Даже управление небольшим имением требует навыка, умения и терпения, а тут целое царство! К тому же не стоит забывать о всех этих придворных интригах, подковерных играх и постоянной скрытой вражде между боярским родами.

Вот и спрашивается: нужно ли оно человеку, которому уже очень сильно за сорок, и который больше предпочитает покой и одиночество, нежели все эти шумные сборища и попойки?

В общем, не претендовал князь Андрей Трубецкой на царство, и потому неприязненно нахмурился, когда сподвижники выдвинули его кандидатуру на Поместном Соборе. Таким его потом и чеканили на монетах — нахмуренным и недовольным. От рода Романовых тоже был представлен кандидат, как и от Долгоруких. И проголосовали в итоге-то за Даниила Романова, но сторонники Трубецких подняли такую бучу, что вновь избранный царь сам снял свою кандидатуру в пользу князя Андрея, и тут же на месте принес ему свою присягу. А за ним и другие последовали. Так что Поместному Собору оставалось лишь документально заверить уже свершившийся факт и объявить новым царем и Великим князем Андрея Трубецкого.

Вот так и воцарилась на Руси новая династия.

— Я смотрю, ты неплохо знаком с историей, Алексей Федорович, — заметил светлейший, взглянув на меня с хитрым прищуром. — Выходит, не просто штаны просиживал ты на занятиях с учителями своими!

— Выходит, так, — согласился я.

— И математике поди обучен?

— Уж как-нибудь семерку с восьмеркой сложу.

Светлейший громко хмыкнул, колыхнув головой при этом. Ухмылка застыла на его лице.

— Знатное умение! — согласился он. — А знаешь ли ты, что произошло потом, когда Лихие годы закончились, и на Руси установился долгожданный мир?

Кривя губы, я пожал плечами.

— Много чего происходило, ваша светлость, всего сразу и не припомнить.

— А ты слышал когда-нибудь о боярском роде Плещеевых?

Я растерянно повел плечом, пытаясь вспомнить. Но на ум ничего не приходило.

— Не припомню что-то таких. С Плющевыми знаком, а вот Плещеевых не довелось встречать.

Светлейший весьма болезненно потыкал мне пальцем в грудь и сказал нравоучительно:

— А не слышал ты о них оттого, что в свое время не завелось среди Плещеевых сколько-нибудь серьезного чародея. Был один, который фейерверкусы изо рта пускать умел на потеху родным. Вот его-то в первую очередь и прихлопнули дубинкой по темечку, так он напоследок весь пол вокруг себя огненными искрами заблевал, пришлось их потом водой заливать. Ну, а остальных… Мужчин всех сразу же укокошили, даже тех, кто и не сопротивлялся вовсе. Ну, а девиц растащили кого куда, так что смешались они среди других родов, и не признать теперь какая из них какой стала. Какая Кутузовой, какая Осокиной, какая Монастыревой… Не осталось больше Плещеевых, хотя и были они родом древним и мощным. Но вот с магией им не повезло, не наделил их господь свойством этим в должной мере. Вот и сгинули они без следа.

Эти слова светлейшего князя меня несколько напрягли. Я никогда ранее не слышал историю рода Плещеевых, но, судя по всему, это было очень громкое событие. Шуточное ли дело — вырезать под корень целый боярский род! Да так, что от него и памяти никакой не осталось.

— Что-то я не возьму в толк для чего вы мне все это говорите, Алексей Михайлович, — сказал я. — Причем здесь эти Плещеевы?

Светлейший сразу же многократно покивал.

— Плещеевы действительно тут ни при чем, — согласился он. — Они не имеют никакого отношения к моей истории. Тем более, что были они не одиноки в своей беде. Похожим образом сгинул и род Петуховых, и род Авдеевых, и Трубачевых, и Грушницких… В общем, канули в Лету все те, кто не обзавелся собственными чародеями и не смог защитить себя от посторонних магов. Неизвестно к чему это могло бы привести в итоге, если бы государь — а в то время правил уже внук Андрея Трубецкого Николай — не взялся бы навести в этом деле порядок. Все самые мощные маги были сплочены вокруг него, да и сам он был сильнейшим чародеем на Руси. И всех остальных магов в государстве решено было взять на контроль, чтобы не творили они что кому вздумается, возомнив себя великими волшебниками. Была учреждена Лига магов Синей Линии, и отныне каждый маг должен был встать на учет там и принести присягу соблюдать все ее правила и устав. За измену присяге полагалась жесткая кара, вплоть до смертной казни. Вместе с тем была основана Академия магии и чародейства, где проходили обучение все неофиты, которых постоянно выявляли на расейских просторах… Магия прочно вошла в повседневную жизнь. Без нее для многих уже немыслимо было само существование, им казалось, что подобный уклад существовал всегда. Однако со временем я подметил одну крайне интересную вещь, Алешка…

Тут светлейший замолчал и уставился на меня заинтересовано. А я же вновь напрягся, в очередной раз услышав, как он по-свойски называет меня «Алешкой». Было в этом что-то неправильное, противоестественное, хотя подобным образом меня называли многие знакомцы. Но вот чего я никогда не мог себе представить, так это то, что подобным же образом меня будет называть и сам светлейший князь Черкасский.

А он смотрел на меня, не отводя взгляда, и будто чего-то ждал. И чтобы хоть как-то поторопить его, я спросил:

— О какой именно вещи вы говорите?

И светлейший словно бы обрадовался этому моему вопросу.

— Я подметил, что с каждым годом магия становится все сильнее! — воодушевленно воскликнул он. — То, что когда-то казалось настоящим чудом, волшебством, ныне стало привычным, будничным. Чудеса стали повседневным делом! «Лунные маяки» стали использовать для освещения комнат, «огненными дугами» разжигают камины, силовые щиты устанавливают для защиты скота от волков, «бесплотных стражей» призывают для охраны имений! Академия позволила очень глубоко погрузиться в свойства магии, познать самые ее, так сказать, глубины. Еще совсем недавно, едва ли не каждый месяц, разрабатывалось новое заклинание для управления линиями магического поля. Да и само понятие «магическое поле» стало привычным даже для тех, кто к магии не имеет никакого отношения. Теперь люди просто знаю, что оно существуют, что у него имеются определенные свойства, и свойства эти требуется изучать и использовать себе во благо. Это стало сродни одомашниванию скота, или осушению болот для получения пахотных угодий. Закончившие академию маги превратились в самых настоящих всесильных волшебников, они и без посторонней помощи, в одиночку, могли создавать новые заклинания для какого-то чародейства. Дошло до того, что появились маги, способные самостоятельно создать «комету гнева» — комок обычной материи, столь плотно сжатой, что он начинал пылать под действием внутренних сил и способен был уничтожить целый город! И вот тогда-то я и решил, Алешка: с этим пора кончать.