Щит Спэрроу (ЛП) - Перри Девни - Страница 36

Но не только из-за плотного графика я жила в уединении. Это был мой выбор.

Я была принцессой Куэнтиса. Люди ожидали, что я буду что-то знать. Быть посвященной в планы и устремления отца.

Когда я была маленькой, у меня было много подруг, в основном дочерей богатых городских аристократов. Девочки приходили в замок на чай, и мы играли в куклы. Когда мы выросли, мы стали вместе посещать балы и вечеринки.

А потом они начали сплетничать обо мне за моей спиной.

Они притворялись, что мы подруги, чтобы собрать информацию о моем отце и передать ее своим. Или они притворялись, что мы подруги, потому что думали, что это улучшит их положение.

Я ненавидела притворсто. Я ненавидела ложь.

Так что я перестала заводить «друзей».

Мэй, с другой стороны, любила играть в социальные игры. У нее было множество друзей, и она крала секреты у них у всех, собирая скандалы так же, как коллекционировала ножи. Она использовала неудачи и ошибки своих друзей, чтобы держать их в узде. Чтобы сохранить их лояльность.

Газетчики в Куэнтисе начали бы пускать слюни, если бы узнали, сколько секретов она хранит.

Мою сестру не волновало, что ее друзья с такой же легкостью нанесут ей удар в спину. Казалось, ее не волновало, что большинство девушек называли ее пиздой и шлюхой.

Но я не была Мэй.

Мне было не все равно.

Поэтому во время вечеринок я оставалась достаточно долго, чтобы отец и Марго заметили мое присутствие, а затем ускользала в свои покои одна. После нашей с Бэннером помолвки от меня ожидали, что я буду проводить вечера рядом с ним. Моим любимым времяпрепровождением на вечеринках было, когда мужчины оставляли женщин, чтобы тихо поговорить и выпить ржаного виски за закрытыми дверями. Как только Бэннер поворачивался спиной, я ускользала.

Но здесь, в Туре, я не хотела оставаться одна. Может быть, Джоселин и Бриэль могли бы стать моими подругами, по крайней мере, до того, как я отправлю их домой. Положение в обществе и статус здесь, похоже, не так важны.

Полог палатки распахнулся, и Джоселин нырнула внутрь с тарелкой в руках. Она замерла, увидев спящую Бриэль.

Я приложила палец ко рту и, осторожно, чтобы не сдвинуть раскладушку, выскользнула из-под руки Бриэль и встала. Затем я тихонько натянула ботинки и последовала за Джоселин на улицу.

— Вот, пожалуйста, ваше высочество. — Она сунула мне в руки тарелку. На ней было жареное мясо и ломоть хлеба с твердой корочкой. — Я позову Бриэль. Мне жаль, что она заснула в вашей постели. Она будет огорчена, когда…

— Оставь ее, — сказала я. — Это была тяжелая поездка для всех нас. И я не могу уснуть, особенно днем.

— Но…

— Я собираюсь немного побродить по лагерю. — Я подняла тарелку. — И обещаю, что поем.

— Ваше высочество. — Она присела в реверансе и оставила меня одну.

Яркий солнечный свет заставил меня прищуриться, и я дала глазам время привыкнуть, подняв голову к небесам и подставив лицо теплу дня.

Небо было затянуто голубой дымкой, дым от всех костров окутывал воздух. Запахи обугленного дерева и мяса наполнили мой нос.

Я откусила кусочек и застонала, когда вкус коснулся моего языка. В животе заурчало, и чувство голода вернулось с новой силой. Это было не по-женски и не изысканно, но я с наслаждением поглощала еду, а когда тарелка опустела, отнесла ее в палатку. Затем я отправилась бродить.

Пока я принимала ванну, туранцы были заняты делом. Я прошла через море коричневых брезентовых палаток, раскинувшихся во всех направлениях. Выбрала тропинку, которая вела к внешнему кругу лагеря. Каждый туранец, мимо которого я проходила, опускал подбородок, уставившись в грязь. Большинство из них хмурились.

Женщины, казалось, исчезли. Возможно, им дали возможность отдохнуть.

Я проследила за своим обонянием, и едкий запах дыма становился все острее по мере того, как я приближалась к краю лагеря. За последним рядом палаток начиналась широкая полоса травы, которая тянулась до костра и реки за ним.

Искры взлетали в воздух, превращаясь в кучки пепла. Треск раздавался во всех направлениях, и, хотя запах дыма был сильным, я не обращала внимания на шум. Это было почти как замена океанским волнам.

— Ваше высочество. — Тиллия заговорила у меня за спиной, сложив руки вместе.

— Одесса, — поправила я. Если Завьера не называли «ваше высочество» в его собственной стране, то и мне не нужен был этот титул.

— Я могу что-нибудь для тебя сделать?

— Нет, я просто бродила.

Она не двигалась, пока я не подошла на шаг ближе к огню. Затем она тоже подошла.

Верно. Как я смею думать, что смогу разгуливать здесь в одиночку?

— Завьер поручил тебе следить за мной, не так ли? Обещаю, я не сбегу. Я просто беспокоилась.

Она кивнула.

— Конечно.

Но оставила ли она меня в покое? Нет.

Пока я шла по траве, следуя по кругу костров, она все время держалась в пяти шагах позади меня. Я привыкла, что охрана постоянно следует за мной по пятам. Они были со мной всю мою жизнь. Общество Тиллии не должно было меня беспокоить.

Но те дни на «Резаке» подарили мне иллюзию свободы. На корабле не было охраны. В ней не было необходимости. И, глупая я думала, что, возможно, в Туре в ней не будет необходимости.

Что я смогу ходить без тени. Что у меня будет немного свободного времени.

— Завьер сказал, что мы останемся здесь на несколько дней, — сказала я, поворачиваясь к ней лицом. — Ты будешь со мной все это время?

— Да. Моя палатка рядом с твоей.

Значит она будет моей нянькой.

— Куда мы отправимся дальше?

— Мы поедем в Эллдер.

Эллдер. Это название было знакомо мне по торопливому рассказу отца о Туре в ночь моей свадьбы. Это была крепость, одна из самых больших, если я правильно запомнила детали. Но я понятия не имела, как далеко она находится от нашего лагеря. Это может занять день пути или семь, а я и понятия не имею.

— Боюсь, я немного дезориентирована. Как далеко отсюда Эллдер?

— Далеко. Это нелегкое путешествие. По пути будет несколько более долгих стоянок. Но в промежутках мы будем устраивать временные стоянки, подобные этой.

— И не в Эллдере ли мы возьмем припасы, прежде чем продолжить путь в Аллесарию?

В тот момент, когда этот вопрос сорвался с моих губ, я пожалела о нем. Потому что карие глаза Тиллии мгновенно стали настороженными, а выражение ее лица ожесточилось.

— Возможно.

Это означало «нет».

Черт. Думаю, не стоило рассчитывать на то, что Тиллия поделится подробностями о столице.

— Я слышала рёв? — спросила я, надеясь, что смена темы смягчит ее взгляд.

Она открыла рот, но прежде чем успела ответить, ее внимание переместилось куда-то поверх моей головы.

Не было необходимости оборачиваться, чтобы увидеть, кто стоит у меня за спиной. Я почувствовала его присутствие. Оно было так же заметно, как волны жара, исходящие от костров.

Тиллия опустила подбородок и исчезла среди палаток.

Отдав меня другой няньке.

— Мне нельзя оставаться одной? — спросила я, поворачиваясь лицом к Стражу.

— Твоя палатка безопасна. — В этом заявлении была насмешка. Никто, даже мой муж, не рискнул бы зайти внутрь.

— Тебе больше не к кому приставать?

— Не сегодня.

Мои губы сжались в тонкую линию, когда я прошмыгнула мимо него. Нравилось ему это или нет, но я собиралась продолжить прогулку.

Я не стала придерживаться кольца костров, а стала подходить к палаткам и отходить от них. Я прошла мимо мужчин, занятых рубкой дров и заточкой ножей. При каждом моем повороте Страж следовал за мной, и когда я рисковала бросить невинный взгляд через плечо, его глаза всегда были выжидающими, всегда изумрудно-зелеными.

К тому времени, как я добралась до другого конца лагеря, усталость, которую я испытывала ранее, вернулась. Как и боль, которую ванна на мгновение утихомирила.

Я только надеялась, что смогу найти свою палатку. Сегодня моя гордость получила достаточно ударов от Стража. Я не была уверена, что выдержу еще один, если мне придется просить его вернуть меня в постель.