Соленья и варенья от попаданки, или новая жизнь бабы Зины (СИ) - Даль Ри - Страница 45

Она отрицательно качнула головой:

— Он сказал, что поздно…

— Не поздно, — упрямо твердила я, продолжая работать. — Ничего не поздно… Пока Санна жива…

— Зина… — жалостливо выдохнула Тейра. — Я… я не могу на это смотреть, — пробормотала она, закрывая лицо руками. — Прости меня. Я останусь, если нужно, но…

Я посмотрела на неё. Её лицо было мокрым от слёз, а руки дрожали. Я знала, что ей надо домой — у неё бабушка, за которой нужно приглядывать. И я видела, как тяжело ей здесь.

— Иди, Тейра, — тихо сказала я. — Спасибо тебе за всё. Иди домой. Я справлюсь.

Она кивнула, всхлипывая, и выбежала за знахарем. Дверь хлопнула, и я снова осталась одна. Одна с Санной, чьё дыхание становилось всё слабее, но теперь у меня была хоть крупица настоящей надежды. Крохотная крупица — мельче пылинки, но она была. И я искренне верила, что не может случиться такого, чтобы невинная девочка, только-только вдохнувшая полной грудью свободу, покинула этот мир настолько быстро и нелепо.

— Целиана, — прошептала я, закрывая глаза. — Ты говорила, что я справлюсь. Ты сказала, что я смогу. Пожалуйста, помоги мне.

Я вспомнила голос богини — тёплый, материнский, полный надежды и сострадания. Я слышала великую богиню и впервые взывала к ней, но она не откликалась. Да, боги не должны вмешиваться в ход событий… Но ведь сейчас происходила вопиющая несправедливость! Не может, не может Санна умереть! Не может! Сималь поможет ей…

Санна снова начала бредить, её голос стал громче, но всё ещё слабый, как шёпот умирающего.

— Сыны Пламени… — пробормотала она. — Я не знаю… не знаю… Сыны Пламени…

Я замерла. Сыны Пламени?.. Что это?.. О чём она говорит?..

— Сыны Пламени… — продолжала стонать малышка. — Я не знаю… ничего не знаю…

Её веки дрожали. Жар её тела был таким, что, казалось, она сейчас вспыхнет. Я положила руку ей на лоб, и кожа обожгла мне пальцы. Это был не просто жар — это было что-то нечеловеческое, как будто внутри неё горел невидимый огонь.

И вдруг я заметила это.

На её лодыжке, прямо над укусом, кожа начала светиться. Сначала слабо, едва заметно, но затем всё ярче.

Треугольник. Светящийся треугольник, с тонкими линиями, будто нарисованными невидимой кистью.

Я ахнула, отшатнувшись.

Метка дракона. Такая же, как у меня на лопатке. Я знала, что такие метки обычно видны только через Амулет Целлианы, Око Дракона, что хранился у жрецов, а самый мощный — у Великого Митроила. Но я слышала и другое: в редких случаях, в моменты, когда жизнь и смерть сходятся в поединке, метка может проявиться сама. И это означало одно из двух…

Первый вариант — перерождение в дракона…

Но перерождение?.. Для девочки? Это невозможно. Драконами становились только мужчины.

А значит, оставался только второй вариант…

Смерть…

Я стиснула кулаки, прогоняя эту мысль. Нет. Нет, Санна не умрёт. Я не позволю.

— Целлиана, — прошептала я, закрывая глаза. — Если ты слышишь меня… если ты правда богиня этого мира… пожалуйста, спаси её. Я не знаю, что я сделала не так, но я умоляю тебя. Не забирай её. Она ещё ребёнок. Она заслуживает жить.

Целлиана говорила о том, что я должна полагаться только на себя. Но сейчас я была бессильна. Я сделала всё, что могла, но и этого было недостаточно.

Я прижалась лбом к руке Санны, чувствуя, как слёзы текут по моим щекам.

— Пожалуйста, Целлиана, — шептала я. — Дай ей шанс. Дай мне шанс спасти её. Пусть она живёт…

Но ответа не было. Только тишина, нарушаемая слабым дыханием Санны и моими собственными всхлипываниями. Я продолжала держать её руку, молясь, чтобы богиня услышала. Чтобы хоть кто-то услышал.

И вдруг метка вспыхнула ярче, чем прежде. Свет был таким сильным, что осветил всю комнату, как факел. Я ахнула, отшатнувшись. Треугольник пульсировал, будто живой.

— Санна, — прошептала я, наклоняясь к ней. — Держись. Ты сильная. Ты справишься.

Но её дыхание становилось всё реже, а кожа — горела всё сильнее. Я смотрела на метку, на этот неестественно яркий свет и понимала, что это, скорее всего, и есть конец...

Глава 60.

Метка продолжала светиться, и я, стиснув зубы, заставила себя отвести взгляд. Паника была бесполезна. Я должна была действовать. Схватив чистую ткань, я снова смочила её в симале, который теперь казался моим единственным оружием против яда. Я молилась, чтобы знахарь не ошибся, говоря о свойствах этого вещества. Осторожно сняв старую повязку, я промыла укус прохладной водой и наложила новую, пропитанную сималем. Санна слабо дёрнулась, но не проснулась. Её лицо было бледным, покрытым мелкими каплями пота, а губы потрескались от жара.

— Потерпи, девочка моя, — шептала я, хотя знала, что она меня не слышит. — Я с тобой.

Трудно сказать, сколько времени прошло. Минуты сливались в часы, а часы тянулись бесконечно. За окном царила непроглядная тьма, и только стрёкот насекомых за окном да тяжёлое дыхание Санны нарушали тишину. Я меняла повязки каждые полчаса, промывала рану, заставляла девочку пить воду, поддерживая её голову, чтобы она не захлебнулась.

Вода стекала по её подбородку, но я продолжала, надеясь, что хоть это замедлит распространение яда. Мои руки двигались почти механически, но в голове был хаос.

Санна бредила почти постоянно. Её голос, слабый и хриплый, иногда затихал, но затем опять становился громче, слова были бессвязными, как обрывки кошмара.

— Сыны Пламени… — бормотала она, её веки дрожали, словно она видела что-то за гранью этого мира. — Сыны Пламени…

Я замирала каждый раз, когда слышала эти слова. Может, это действительно лишь бред бедного ребёнка, пострадавшего от укуса змеи?..

Я приложила новую холодную тряпицу к её лбу, надеясь сбить жар. Кожа Санны горела. Метка всё ещё светилась, но, кажется, чуть слабее, чем раньше. Или мне только казалось? Я не была уверена. Усталость накатывала волнами, глаза слипались, но я не могла позволить себе даже на секунду закрыть их.

Часы тянулись мучительно медленно. Я сидела у кровати, держа руку Санны, и считала её вдохи и выдохи, боясь, что каждый следующий может стать последним. Иногда она затихала так надолго, что я наклонялась ближе, проверяя, дышит ли вообще. И всякий раз, когда её грудь поднималась снова, я выдыхала с облегчением, но тут же напрягалась, ожидая следующего затишья.

К утру я уже едва могла держать голову прямо. Мои веки были тяжёлыми, как свинец, а руки дрожали от усталости. Но вдруг я заметила перемену. Жар… отступал. Кожа Санны, всё ещё горячая, уже не обжигала так сильно. Я приложила ладонь к её лбу и почувствовала, что температура немного снизилась. Метка почти угасла, контуры сделались слабыми, едва заметными. Я не знала, хорошо это или плохо, но цеплялась за любую надежду.

Санна перестала бредить. Её дыхание стало ровнее, и она, кажется, наконец-то погрузилась в обычный сон. Не в беспокойный бред, а в настоящий, спокойный сон. Я смотрела на неё, боясь поверить, что худшее позади. Мои глаза наполнились слезами, но я не позволила им пролиться. Не сейчас. Я должна была оставаться сильной.

Усталость накрыла меня, как тяжёлое одеяло. Я опустила голову на край кровати, всё ещё держа руку Санны, и сама не заметила, как провалилась в забытье.

Когда я открыла глаза, за окном уже светало. Бледно-розовые лучи пробивались сквозь занавески, освещая комнату мягким светом. Я резко вскочила, чувствуя, как сердце колотится от страха.

Сколько я спала? Почему я вообще уснула?!

Я бросилась к Санне, боясь самого худшего.

Она лежала неподвижно. Абсолютно неподвижно. Её лицо было бледным, глаза закрыты, а грудь… я не видела, чтобы она поднималась.

Паника захлестнула меня, как ледяная волна.

— Санна! — выкрикнула я, схватив её за плечи. — Санна, милая, очнись!

Я наклонилась ближе, пытаясь уловить хоть малейший звук её дыхания. Ничего. Тишина. Мои руки дрожали, а в голове билась только одна мысль: я не успела. Я не спасла её…