Воля владыки. У твоих ног (СИ) - Радовская Рия - Страница 55

— Весь сераль — слева, чуть ниже, — сказала Лалия, продолжая улыбаться. Наверное, эта улыбка могла бы сойти за благожелательную для тех, кто видел ее не слишком часто, но для Лин в ней было гораздо больше яда, чем симпатии и благодушия. — Сейчас все еще пошумят, потом поприветствуют владыку. Владыка, конечно же, изобразит лицом что-нибудь подобающее случаю, и можно будет наконец расслабиться, заняться чем-нибудь более приятным. Например, посмотреть на потные загорелые тела гимнастов, чудеса фокусников и наверняка танцы, много полуголых гибких анх для услады глаз владыки. Вдруг ему приглянется какой-нибудь особо изящный прыжок или поза. Всегда одно и то же.

— А ты как всегда — сама доброта, — сказал Асир.

— Может, я предпочла бы смотреть на гибких и мускулистых полуголых кродахов, но у меня же нет шанса сравнить.

— На соревнованиях не насмотрелась?

— На соревнованиях было интересно, — Лалия переплела пальцы на колене и мечтательно прикрыла глаза. — Много крови и ярости. Много боли. Но с тех пор прошло уже два дня.

Лин напомнила себе главное правило сегодняшнего вечера: «Завидуют? Пусть позавидуют еще больше!» И повернула голову в подсказанном Лалией направлении. Окинула ложу сераля тем спокойным и слегка ленивым взглядом, которым напоминала гуляющим жителям Красного Утеса о том, что охранка бдит.

На нее смотрели. Еще как — могли бы поджигать на расстоянии, она бы уже дымилась и поджаривалась на медленном огне, и не потому что у Гании, Наримы или Мираны не хватило бы сил для быстрого пожара, а исключительно чтоб дольше мучилась. Лин отыскала сидевшую рядом с Сальмой Хессу: та помахала рукой, и Лин ответила тем же. Сказала тихо, не прекращая улыбаться:

— Владыка, как честный человек, после такого вы просто обязаны предоставить мне право отстреливаться.

— Только от перевозбужденных кродахов, — очень серьезным тоном сказал Асир. — От остальных ты будешь отмахиваться. Думаю, даже покусанной рукой справишься. В крайнем случае, попросишь Лалию дать тебе пару уроков выживания среди ее любимых цыпочек.

— О, я дам, — фыркнула та. — Главное, чтобы после моих уроков в серале остался хоть кто-то, кроме нас двоих. Боюсь, они с воплями разбегутся куда глаза глядят. Хоть в казармы. И я заранее снимаю с себя всю ответственность.

— Договорились, — так же серьезно подтвердила Лин. Ей очень хотелось засмеяться, даже, пожалуй, совершенно некультурно заржать, но это испортило бы шутку.

А потом в ложу вошел Сардар. И Лин не к месту подумала, что Хесса его, конечно, видит. Впервые за долгое время. И еще более не к месту — что рядом с владыкой, весь в черном, кроме ослепительно-белой рубашки, он выглядит так же контрастно и эффектно, как смотрелись они с Лалией сегодня в зеркале.

— Усилили охрану западной стороны, — сказал он, склонившись к плечу владыки.

— Вывели кого-нибудь?

— Четверых. Махруд с прихвостнями. Ужрался как свинья. Чуть на площадь не вывалился. Пытался подать прошение на кого-то из сераля.

— Отклонить. Выставить из Им-Рока завтра с утра. Пусть проспится. Что отрекшиеся?

— Тихо. Наслаждаются зрелищем и компанией.

— Скажи Вагану, если что-то пропустит, голову оторву и сожру на завтрак.

— Ты опоздал. Голову ему отрываю я. Начинаем?

— Давай, — кивнул Асир.

Сардар вышел, и почти сразу в центре площади, на помосте, появился, как поняла Лин, распорядитель. Улыбка Лалии стала вовсе уж ядовитой: неудивительно, все пошло по ее сценарию. Долгая речь, полная витиеватых славословий в адрес самого повелителя, его великих предков, его славного дома, его храбрых соратников, мудрых советников и прекрасных наложниц. Короткое ответное приветствие Асира. И наконец — звон гонга и музыка, и под музыку…

— Ну вот, что я говорила, — Лалия демонстративно зевнула. — Много гибких полуголых анх, и самое интересное сейчас — смотреть, кто из наших цыпочек всерьез боится, что владыка на какую-нибудь клюнет.

— Иногда мне даже хочется попробовать, — задумчиво сказал Асир. — Только не могу решить, как — броситься вниз прямо отсюда или что? Заорать от восторга на всю площадь? Что бы их больше впечатлило?

— Броситься вниз — это хорошо, очень романтично. Любовь с первого взгляда. Сердце и мозг владыки разбиты вдребезги, а может, и не только сердце с мозгом, если прямо отсюда-то. Я бы посмотрела.

— Но я же не тебя радовать собираюсь.

— А жаль. Лин, подключись к проблеме, владыке нужен дельный совет. Мои дельные советы он не ценит.

— Вдребезги не получится, — Лин демонстративно измерила взглядом высоту. Смотреть на прыжки и зазывные телодвижения тех, внизу, было неприятно, да и неинтересно — уж будто она в Утесе не навидалась таких шоу, с непременным «уважаемые гости могут претендовать на внимание любой из танцовщиц». — Если очень повезет, можно рассчитывать на травму позвоночника, но, — она покачала головой, — нет, это если бы кто-то вроде Наримы решился перехватить сердце владыки прямо в полете. А у владыки отличный мышечный корсет и, я полагаю, координация тоже неплоха. Приземлится на ноги, как анкар.

— Нет, — качнула головой Лалия, — На ноги не так эффектно. Ну разве что верхом на Адамасе. Это будет гораздо интереснее всего, что напланировали эти унылые распорядители.

— Оставь в покое Адамаса, он тебе не лошадь.

— Ну могу я хотя бы в мечтах себя порадовать?

— У них с Адамасом взаимная неприязнь, — объяснил Асир.

— Нет. У нас взаимное равнодушие друг к другу. Очень стойкое. — Адамас повернул голову, посмотрел на Лалию с прищуром и отвернулся. — Да, именно так. Я уважаю его впечатляющие размеры и силу, он знает, что я его уважаю, не собирается меня есть, не капает на меня слюной и не стряхивает шерсть. По-моему, у нас прекрасные отношения.

— Поверь, они испортятся, если ты будешь настаивать на том, чтобы он развлекал публику, — Лин представила впечатляющий прыжок Адамаса на площадь и все-таки не сдержала смешок. — Но я поняла, ты хочешь внести оживление в программу. Что ж, в идеале, конечно, нужно было начинать действовать хотя бы пару дней назад. Отловить распорядителя в уединенном тихом месте, объяснить ему, что в представлениях, как и в более интимных делах, важно разнообразие и элемент неожиданности… — «Бездна, что я несу, какие интимные дела⁈», мелькнула мысль, но старший агент Линтариена быстро ее осадила. И не такую пургу гнали в душевой с ребятами, и никому дела не было, что там у кого на самом деле с интимом. — Скажу прямо, изменить что-то глобально ты опоздала, хотя еще можешь учесть этот вариант для следующего года. Сейчас же, — она пожала плечами, — даже не знаю, что предложить.

— Я каждый год предлагаю ей самой заняться этим праздником, — Асир кивнул на Лалию. — Что, ты думаешь, она отвечает?

— Что если я займусь этим праздником, то получится как с сералем. Все разбегутся в ужасе, — усмехнулась та. — Ну, может быть, и не все. Но твой Им-Рок такого все равно не переживет. К тому же мне некого будет осуждать весь вечер. Это скучно.

— А вот и фокусники, — сказал Асир. — Сейчас сераль посыплют золотым дождем, а в вас двоих непременно что-нибудь прилетит. И тоже осыплет.

— Главное, чтобы не клюнуло. Неловко будет второй год подряд казнить несчастного фокусника. Я-то всегда за, но народ…

Асир усмехнулся и вновь объяснил для Лин:

— В прошлый раз она так придушила бедного голубя, что тот клюнул ее в палец. И не говори ерунды. Никто никого не казнил.

— Потому что я очень терпелива и деликатна.

Между тем фокусник показывал настоящие чудеса. Почти волшебное искусство живых иллюзий в родном мире Лин давно угасло, сменившись кинематографом. И она, засмотревшись, уже не слышала пикировку владыки и Лалии, явно давно привычную этим двоим и потому даже уютную. Над площадью распускались дивные цветы с семью разноцветными лепестками, лепестки взрывались вихрями новых цветов, звезд и бабочек, бабочки опускались на головы зрителям, осыпая их золотой пыльцой.

— Красиво, — тихо сказала Лин. — У нас так не умеют.