Я буду твоими глазами (СИ) - Неярова Александра - Страница 32

Всемил маячил поодаль у колодца с другими парнями, но подойти не осмелился, опасался Яробора после стычки у лесной избы. То и к лучшему.

– Ступайте с миром, – по-доброму пожелал Изяслав.

Было видно, что он хотел спросить что-то о Яроборе, но отчего то всё не решался, мямлил. И хорошо. Не хотелось Верее лгать и выдумывать кривду сильнее, чем есть сейчас.

Верея с княжичем вышли за ворота, ведя под узду гнедую лошадку, а там за околицей сумки, лук её и колчан со стрелами на круп с обоих сторон приладили, в седло запрыгнули.

Пришлось ведунье впереди Яробора сесть. Благо названный отец, Горян, в своё время обучил дочь как нужно в седле держаться, и она в этом деле преуспела. Несмотря на ворчания матушки Деяны, лихо скакала по полям на перегонки с деревенскими мальчишками.

А слепому с вождением в неизвестном пути не управиться, каким бы удальцом не был. К избе Грознеги княжьего воеводу дружинник привёз и оставил на волю богам. И конь под ним не его привычный, а чужая лошадь.

Потому будет Верея его глазами, пока они проклятье не снимут.

Сел княжич позади, правой рукой за переднюю луку седла взялся, а другой за ремённую перевязь с боку, стараясь лишний раз не касаться девицы. Но разве возможно такое, когда одно седло двое делят?

Выправив лошадь на дорогу меж полей и лесом, Верея пустила её рысцой. В спину врезалось твёрдое тело Яробора. Тихо охнув, девица неестественно ровно выгнулась, пытаясь увеличить расстояние между их телами, но гнедая ускорила шаг, перешедший вскоре в галоп, и ведунью снова отбросило назад, прямо на грудь мужчины.

Последующую попытку на корню пресёк княжич.

– Прекрати, Верея, не ёрзай, – проговорил, опаляя дыханием маленькое ушко. Вымученно вздохнул и приобнял её за талию левой рукой, крепче к себе прижимая. Велел: – Держись лучше.

А сам еле слышно ругнулся и зубы стиснул до скрипа, в подробностях представляя, какой изнурительно сладкой пыткой для него обернется поездка.

От вошканий девицы чресла налились приятной тяжестью, по жилам потекло желание. Руки чесались дотронулся до нежной кожи, запутаться пальцами в светлых волосах, от которых исходил травянистый запах ромашки и хвои. Вкусив однажды запретный плод, тяжело сопротивляться жажде сделать это снова. И чтобы не сойти с ума от шепота бесов в голове, понукающих нарушить данное себе слово, прохрипел вслух ведунье:

– Ехать нам долго, потому расскажи, где эту Ягиню нам отыскать.

Верея тотчас затихла и отодвигаться перестала. Ничего не поделаешь, обоим им в пути в муке сердечной маяться.

Вспомнила, как разговор с богами держала, и пояснила Яробору, что мудрая владычица лесная жила в самой чаще леса на перепутье трёхмирья, где находится граница, между миром живых и миром мёртвых.

Всегда избушка Ягини повернута в сторону мира Нави, отчего забредшим путникам приходится просить её развернуться к ним передом, а к лесу задом. Кот сварливый с ней живёт, по хозяйству ей помогает, за домом приглядывает, когда отправляется Ягиня в странствия.

Молва в народе ходила, что могла она выглядеть, по своему желанию, то молодой девушкой, то древней старухой. Суеверия или правда всё это, предстоит им выяснить.

– Будем ехать на запад. Если соизволит нас пропустить Ягиня в свои владения, переход сам появится.

…Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается. Ехали они так до самой вечерней зари. Редколесье, мимо острога одного проехали, реку с разлитыми берегами обогнули, да снова в чащу непроглядную забрались.

Небеса окрасились багрянцем, тени сгустились и потемнело кругом, и решили на постой обустраиваться. Нашли полянку подходящую, спешились, лошадь распрягли, в запруде напоили, яблоком угостили да сами перекусили. Разговор меж ним не клеился от усталости, потому стали спать укладываться.

Яробор вскоре крепко уснул. А Верее отчего-то не спалось. Решила она резы бабки Грознеги раскинуть, кои нашла на полатях в избе и с собой в дорогу зачем-то взяла. Давно хотелось поворожить, да всё никак случай не представился.

Выудила из сумы мешочек холщовый, верёвку развязала. Высыпала резы на подол и бережно собрала их в ладони. Потрясла и пересыпала, лаская пальцами отполированные до шёлкового блеска деревянные плашечки. Они из ясеня были сделаны, когда-то медово-светлые, давно уже потемнели и стали цвета тёмной дубовой коры.

Сами резы Рода не могут сказать ни правды, ни кривды, ими говорят другие силы, те, которые напрямую связаны с богами, заправляющими миром под небесами. Макошь спряла уже судьбу и её и Яробора, пряжа та намотана на веретено жизней. И не изменить ничего.

Но частицу грядущего углядеть может и получится, чтобы знать, с чем дело предстоит иметь.

– Откройте мне, небесные пряхи, ласковая Доля, мудрая Недоля, что ждёт нас с княжьим воеводой, Яробором, впереди. Один раз спрошу, один ответ прошу, на добро, на вашу милость! – тихий шепот вдруг подхватил ветер, покружил по полянке и понёс мимо занавеси крон к самим небесам.

Верея бросила на расстеленный плат резы, внимательно оглядела, прочитала знаки на каждой и испуганно охнула, прижав ладонь ко рту…

В листве деверев перекликалось меж собой ночное зверьё, ухали стряхнувшие с перьев дрёму филины, на охоту собирались. Сверчки стрекотали, и шелестела сплетаясь ковром, листва, словно о чём-то сговаривалась.

Где-то в соснах облюбовал себе чужое гнездо сокол Зорко. Яробор крепко спал, и лошадь их тоже, вдоволь нащипавшись вкусной, душистой травки, улеглась подле тлеющего костра.

А Верея с придыханием разглядывала полученный узор из древних знаков.

Непростой расклад получился.

Ждут их трудные испытания на пути. Резы с символами, обозначающие имя Яробора и её, Вереи, выпали в серёдку, а по кругу выстроилась стена из преград и опасностей.

Ведьма проклятая чует неладное, козни свои старается плетёт, чтобы помешать! Послала по их души силы тёмные, злые.

Но иного испугалась Верея…

Один знак на ясеневой плашечке – препятствие, он прямо между ними с Яробором лёг и указывал на врага, который под чужой личиной прячется… оборотень поди им повстречается?

При том гранью эта плашка тесно соприкасалась с резой княжьего воеводы. Может, знаком молодец с врагом этим?

Дальше что к чему понять сложнее. Ещё одна плашечка упала странно на бок, да плюхнулась та после резы Рода, коя является самой сильной из всех остальных.

А всё то, что предсказано в раскладе, идущем после резы Род, случится обязательно. Грядущего уже не изменить.

Сердце Вереи пропустило удар.

Если бы неправильно вставшая плашка выкатилась бы символом вверх, то это четко означало… смерть.

Чью?! Её или Яробора?

А так будто выбор какой маячит. Кому его сделать предстоит?! Верея сжала виски пальцами, стараясь унять ноющую боль. Запуталась, сложно это всё.

В памяти вдруг всплыли слова травницы Баяны из Калиновки, когда та на неё ворожила: «В странствиях суженого повстречаешь, любовь ваша вспыхнет, как пламя огненное. Но помни, что огонь жалит больно. Думаю, с ним выбор тот связан. Избу в глуши вижу, по крови она тебе принадлежит. Силу там свою пробудишь, но и зло с горем познаешь».

Ей выбор, связанный со смертью значит предстоит?..

Вытащила Верея и докинула еще несколько плашечек, светлые бровки почти сошлись на переносице, руки затряслись.

Углядела символ мужа или жениха, тронула резу пальцем. Рядом знак любви его зарождающейся. Грусть острой иглой кольнула девичье сердце.

Ну, это ясно, раз у Яробора в Кагояре есть сговоренная невеста, то он и женится! Но тогда где символ невесты? Не видела Верея её, не выпала, сколько ни бросала.

Однако аккурат к плашке воеводы, стукнув её выкатился символ замка́. Заперты чувства его. Долг или тяжесть какая-то, не дают ему открыться перед суженой.

Следом из руки выпали ещё две плашечки со знаками, чёрные, насыщенные злой колдовской силой, они совсем сместили резу Яробора в сторону от той, что на саму Верею указывала.