Кукла 5 (СИ) - "Мир" - Страница 9

Ей… плевать на это всё! И визжит недовольным секачом, она лишь для виду. Ей… явно нравится «ставить на место» всех этих теток! И задевать их за больное, да так, что те уже кидаются в драку, снова! И еще одна прилезла и огребла…

— Знай своё место, шалава длинноногая! Вымахала, ишь! А ума ни грамма!

И ногти этих дам, что словно когти у уличных кошек, желающих подрать личико уродки, сестре как бы нестрашны — она их до себя, даже и не допустит. И в итоге лишь нападающие злодейки, будут биты и валятся на полу — до пинания лежачих, сестрица пока не опустилась. Ногами в нашем кентавре, заведую я.

И в итоге. очередь… подсократилась! И мы проследовали к кассе, нагло оттесни силищею встать пред ней какую-то иную, длинноногую, но уже довольно старую, бабенцию, что тоже, хотела разобраться, явно привычным методом, да не смогла, будучи отброшенной прочь, словно уличная шавка, и утратив весь былой боевой дух, навалившись на кассу с меланхоличной усталой аптекаршей.

— Куда лезешь!

А, нет! Что-то еще осталось в этих пороховницах!

— Проблемы⁈

— Да никаких, но… а. эх… да при, при уже! Наглая стерва! Вот в моё то время…

Лина сделала заказ — аптекарь решила тоже поскандалить! Отказалась нам продавать часть лекарств! Видите ли, у нас, нет предписания от врача! Вот только предписание, не рецепт, и все выписанные мной на листок лекарство, не входят в перечень сильнодействующих или наркотических, продающихся строго по рецепту.

И Лина это знает, мы это обсуждали еще в квартире! И вспомнили в подворотне. А потому этим и давит на упрямую и уставшею, не желающею продавать нам нужное. Аргументирует позицию, почему должно продать, то, что должно, и вообще, видите ли, врачи — сволочи! А уж тем более целители-охотники, ленивые жопы, что вообще ни в какие ворота! Не хотят никакие бумаги писать за просто так, и вообще — фиг к ним на приём попадешь! Работать сволота совсем не желает!

Но поняв, что слова о лени и негодяях-лиходеях летят из уха до уха не задерживаюсь у этой усталой, но упрямой и наглой, сестренка сменила тактику!

— Согласно пункту два, подпункту три, и на основании…

Не знаю, что там за пункты и законы, которыми сестренка вдруг стала осыпать бедную аптекаршу менторским тоном, но все тем же зычным голосом, где она и что такое вычитала, но это сработало безотказно и на все сто! И нам быстро соорудили все что надо в один пакет, и приняли расчет, но скидку сделала всего три процента.

— Я больше не могу! Не имею право! — пропищала кассирша чуть не плача, и сестра поняла, что явно перегнула палку с угрозами, и решила, что хватит играться с этой «едой».

Поблагодарила, распрощалась, и мы, не забыв сделать поклон прощания, ушли прочь из данной аптеки.

— Это было… занимательно! — сказала сестра, когда мы отошли от торговой точки на приличное расстояние.

И я с ней полностью согласен! И практика, и слов, и дела, и… законов! Хотя есть подозрения, и не беспочвенные, что все те пункты и статьи, сестренка выдумала буквально там, что называется — на ходу! Но как убедительно говорила! Даже я бы поверил её тону! Умница!

— Но предпочту не повторять. — проговорила сестрица спустя всего пару шагов, — Это… такое себе дело, — и скривила моську, что её оштукатуренное под уродства уродливое лицо, скрывая детские черты, стало еще уродливее.

А я — полностью согласен с её позицией! Поход этот, был забавный, интересный, полезный, дающий опыт, но такое — лучше не повторять! Это блюдо, явно из экзотической кухни, и от него, уж больно легко поселится на белом троне на последующие сутки, маясь животом.

А мне похоже все же придется вынуть свои требуха наружу, пользуясь пространственными искажением на полную, пока я себя еще достаточно нормально чувствую, чтобы такое провернуть. Чтобы вынуть органы из тела, но при этом, чтобы органы словно бы были в нем, связанными с остальными частями плоти кровотоком, словно бы все еще внутри моего брюха.

Да замочить требуха в растворе препаратов… надо только определится каких! А вот с тем, что именно вынимать уже вполне ясно — почки с печенью! Именно они, приняли на себя основной удар, и именно они, у меня сейчас подумывают сделать «Ой всё!», и склеить ласты.

Или… мне стоит позаимствовать себе одну почку у сестры? И кусочек печени… или просто связать свое тело на время с её органами, чтобы пока свой ливер приходит в чувства без нагрузки, органы сестры, выполняли работу по очистки крои моего организма.

А что! Неплохая такая идея! Я уже так делал, только наоборот, свои, для неё, когда сестренка траванулась грибами! Так что и сейчас сработает! Поделюсь с ней мыслью, как только домой поднимемся по веревочке.

— Сеструха, у нас гости, — сказал я совсем иное, как только мы зашли в квартиру, и разделили стремную тетку на пару нормальных детей.

— М? Кто на этот раз?

— Помнишь… ту нянечку? Ну ту, что до школы нас должна была водить.

— Это… — обтерла сестренка лицо о полотенце, помогая магии манопокрова удалить с кожи лишнее, и посмотрела на меня, — Та, что, что воровашка, да?

— Ага, — кивнул я, морща лицо, — И у неё есть ключ от нашей двери.

Сестра скривила лицо, а потом махнула рукой, и пошла в ванную, бросая фразу на ходу:

— Ну и пусть себе ковыряется сколько влезет, — прекрасно осознает сестра, что замок на нашей квартирной дверки из жести, просто фикция, ведь всё решаю один лишь я, кого пустить, кого нет, кому открыть, а пред кем держать дверь квартирную закрытою.

Я пожал плечами в ответ — и правда, пусть себе ковыряется! Пока ключ не сломается, что уже. Пусть даже ругается на той стороне, не наши проблемы! Нам надо о своем позаботится! И на кухне в кастрюлю, сначала наливается вода дистиллированная, потом субстанция из флаконов и упаковок, нами сегодня купленных, а потом в общею бурду, после старательного помешивания, падает вполне живая моя печенка.

В животе как-то сразу пусто стало! Неприятно, однако! Печень, крупнейший орган в подбрющье! И его потеря… тут же сказывается на балансе. И… чувстве собственной полноценности.

Зашедшая на кухню сестра, обнаруживает посреди кухонного стола кастрюлю с неким ливером — тут же задумывается о том, как его можно приготовить! Ставит сковородку на огонь, плещет туда масло, облизывается, и берет вилку, чтобы проткнуть, насадить и переложить.

— Это вообще-то моя печень. — захожу я на кухню, глядя на неё хмурым взглядом.

Сестра, смотрит на меня хлопая глазами, не понимая. Пожимает плечами, как бы говоря «Ну ладно, твоя так твоя!» и как видно добавляет «Не хочешь делится, не надо! Я и для тебя приготовлю этот кусок» разворачиваясь к кастрюле, вновь занося вилку для удара.

— СТОЙ! — останавливаю я её, в самый последний момент, и она поворачивает ко мне свою моську, все так ж ничего не понимая. — Это моя печень!

— Ну ладно, — говорит она в слух, пожимая плечами, и вилка стремится проткнуть орган, но он вместе с кастрюлей, проваливается в стол.

Сестра, немного обижено смотрит на меня.

— Ты же вроде… не любишь сырое? — говорит, хлопая глазками.

— Не люблю, но это МОЯ ПЕЧЕНЬ! — повторяю ответ, чеканя слово.

Но сестрица все так же не понимает и хлопает ресничками.

— Из меня! Это мой орган! Из моего живота! Ты убьешь меня. если сваришь-пожаришь это! В печени так то итак уже дырка, — скривился я, припоминая то, что именно в этот орган попала пуля, угодившая мне в спину.

До сестры, все еще не доходит, но осознание постепенно приходит, и глазки начинают расширятся от шока и понимания ситуация.

— Я… тебя… — говорит она чуть не плача.

— Все нормально, — улыбаюсь я в ответ. — В крайнем случае, я бы просто взял часть твоей печенки. Как, впрочем, сейчас её использую, гоняя свою кровь через твои органы.

— Мои… органы… — говорит она ошарашено, и вилка выпадает из её ручки.

— Да, печень и почки. Как тогда, когда ты грибами отравилась, только наоборот. Теперь я использую твой ливер, для очистки своей крови. Это не полноценная связь, — поясняю, разводя руками, видя непонимание и шок на лице у девчонки, — и у нас сейчас не один кровоток на двоих, а только некоторые органы. И кровь толком не смешивается, своя идя к себе, чужая оставаясь где должно, но тем не менее… эй! Ты чего⁈