Кремль уголовный. 57 кремлевских убийств - Тополь Эдуард Владимирович - Страница 69

19 февраля 1943 года немецкие войска группы армий «Юг» начали контрнаступление и овладели Харьковом. Это позволило немцам вырвать инициативу у советских войск и отбросить их на восток на 150-200 км. Однако решающими событиями 1943 года стали Курская битва и битва за Днепр. В ходе советского контрнаступления немецкие войска были разбиты, Красной армии удалось освободить Орел, Белгород и Харьков.

14 апреля 1943 года, в 19:00, в Германии, в концентрационном лагере Заксенхаузен Яков Джугашвили, сын Сталина, после двух лет пребывания в плену отчаялся дождаться отцовских спасателей, отказался войти в свой барак и направился через нейтральную полосу к проволочному забору. Часовой громко окликнул его, но с криком «Часовой, стреляй!» Яков подбежал к проводу под током высокого напряжения и схватился за него обеими руками. Часовой выстрелил, пуля попала Якову в голову, он упал на проволоку и остался висеть на ней. Сталин, спровоцировавший войну своим союзом с Гитлером, приговорил к смерти собственного сына.

А страна продолжала петь:

Смерть не страшна, с ней встречались

не раз мы в степи,

Вот и теперь надо мною она кружится…

Ты меня ждешь и у детской кроватки не спишь,

И поэтому, знаю, со мной ничего не случится!

Судя по нашему семейному архиву, случилось!

«В начале 1942 года мои бакинские бабушка и дедушка получили открытку: «Красноармеец Моисей Дворкин, рождения 1921 года, в бою за социалистическую родину верный воинской присяги проявил геройство и мужество – пропал без вести в ноябре 1941 года. Настоящее извещение является документом предъявителя на получение пенсии». А в конце 1942 года еще одну: «Красноармеец Ицхак Дворкин в боях за социалистическую родину пропал без вести в сентябре 1942 г.» При этом поскольку оба «пропали без вести», то есть брошены на поле боя без регистрации места их погребения, то через пять лет, 9.02.1947 года, дедушка и бабушка получили из Военного комиссариата г. Баку справку N 2/23 о том, что «Справка выдана родственникам в ответ на заявление семьи военнослужащего и основанием для получения пенсии не является». Вот и все, чем расплатилась социалистическая родина с родителями сыновей, проявивших геройство и мужество в ВОВ и пропавших без вести – крохотным листком дешевой бумаги с сухими безграмотными словами…»

25 ноября 1943 года

СЕКРЕТНО И ЛИЧНО ОТ ПРЕЗИДЕНТА РУЗВЕЛЬТА И ПРЕМЬЕР-МИНИСТРА ЧЕРЧИЛЛЯ МАРШАЛУ СТАЛИНУ

Во время конференции, только что закончившейся в Каире, мы достигли следующих решений относительно ведения войны против Германии в 1944 году в дополнение к соглашениям, к которым пришли мы втроем в Тегеране.

В целях дезорганизации германской военной, экономической и промышленной системы, уничтожения германских военно-воздушных сил и подготовки к операции форсирования Канала наибольший стратегический приоритет будет предоставлен бомбардировочному наступлению против Германии…

10 декабря 1943 года

СЕКРЕТНО И ЛИЧНО ПРЕЗИДЕНТУ РУЗВЕЛЬТУ И ПРЕМЬЕР-МИНИСТРУ ЧЕРЧИЛЛЮ ОТ ПРЕМЬЕРА СТАЛИНА

Благодарю Вас за Ваше совместное послание, в котором Вы сообщаете о дополнительных решениях относительно ведения войны против Германии в 1944 году. Привет!

Эта секретная переписка шла через американское посольство. И Гарриману было ясно, что в ответ на сообщения Рузвельта и Черчилля об их намерениях по бомбардировочному наступлению против Германии Сталин никакого реального содействия не обещает, а отписывается пустыми приветами.

– Но почему? – говорил Гарриман Чарльзу Болену, секретарю американского посольства, и своей дочке Кэтлин. – Всего два года назад Сталин писал Рузвельту: «Ваше решение предоставить Советскому Союзу беспроцентный кредит в размере миллиарда долларов принято советским правительством с сердечной признательностью как насущная помощь Советскому Союзу». И помощь пошла – стоимость наших поставок уже в десять раз превзошла миллиард долларов! Русским просто нечем было бы воевать без этой помощи! И это я сделал, они мне этим обязаны!…

Болен и Кэтлин молчали. Они знали, что именно Гарриман был главным лоббистом безлимитной помощи Советскому Союзу. Пользуясь своей дружбой с Рузвельтом, он буквально бомбардировал американских министров труда, экономики и обороны требованиями слать в Россию помощь без всяких ограничений…

– У Красной армии вся артиллерия была на конной тяге, это мы перевели ее на авто! Только для их Северного флота мы прислали двести два торпедных катера, сто сорок охотников за подводными лодками, семьдесят семь тральщиков, двадцать восемь фрегатов и тысячу восемьсот радиолокаторов! Триста советских кораблей оборудованы британскими гидролокаторами и нашими бомбометами! И Сталин знает об этом, у него уникальная память! – высоченный Гарриман продолжал гневно расхаживать по своему кабинету. – Он знает не только все виды вооружений Красной армии, но и все характеристики нашей военной техники. Помнит, какого калибра ружья ему нужны, какой вес танков могут вынести его дороги и мосты, из какого металла ему нужны самолеты. Это черты чрезвычайно способной личности! Так почему вместо организации совместных бомбежек врага он тянет время и мямлит какие-то пустые слова? Почему российские власти скрывают, что получают нашу помощь? Почему хотят уверить свой народ в том, что Красная армия сражается в этой войне одна? Нет, я должен, обязан прорваться к Сталину и ребром поставить перед ним этот вопрос!

– А если он уклонится от разговора? – спокойно спросил Болен.

– О’кей! Давайте напишем ему письмо…

– Ему и Молотову, – подсказал Болен.

– Правильно! Молотов ничего не решает, но понесет письмо Сталину. Пиши, Кэтлин…

СЕКРЕТНО И ЛИЧНО ВЕРХОВНОМУ ГЛАВНОКОМАНДУЮЩЕМУ СОВЕТСКОГО СОЮЗА МАРШАЛУ И. В. СТАЛИНУ ОТ АВЕРЕЛЛА ГАРРИМАНА, ПОСЛА США В СССР, И АРЧИБАЛЬДА КЕРРА, ПОСЛА БРИТАНИИ В СССР

Дорогой маршал Сталин!

Рады сообщить Вам, что 22 декабря 19 транспортов конвоя JW-55B в сопровождении десяти эсминцев прошли вдоль кромки льдов у Шпицбергена и острова Медвежий и, не обнаруженные врагом, прибыли в Архангельск с тысячами тонн оружия и продовольствия для СССР…

Дорогой маршал Сталин! Мы, послы Британии и США, хотели бы лично засвидетельствовать Вам о намерениях своих правительств и в дальнейшем сделать все возможное для ускорения нашей общей победы и успешных совместных действий. В связи с этим специально для поставок Советскому Союзу в Иране построено несколько автомобильных заводов и по маршрутам «Тегеран-Ашхабад», «Тегеран-Астара- Баку» уже отправлено в СССР больше ста тысяч автомобилей. А по маршруту «Аляска-Сибирь» в СССР переброшено несколько тысяч самолетов…

Конечно, фраза об «ускорении нашей общей победы и успешных совместных действий» была прямой цитатой из писем Сталина президенту Рузвельту и премьер-министру Черчиллю. Но аудиенции у Сталина ни Аверелл Гарриман, ни Арчибальд Керр не удостоились.

19 января, Кэтлин Гарриман сообщила отцу, что ее включили в международную делегацию журналистов, которая направляется в Смоленск на пресс-конференцию советской «Комиссии по расследованию преступлений немцев в Катыни». Гарриман понял, что этим жестом Сталин поставил его в безвыходное положение. Немецкая пропаганда категорически отрицает расстрел тысяч польских офицеров в Катыни летом 1941 года и утверждает, что поляки были расстреляны не ими, а офицерами НКВД еще в 1940 году, сразу после того, как на основании пакта Молотова-Риббентропа Красная армия заняла Западную Украину и Белоруссию. По немецкой версии, несколько тысяч польских офицеров, сопротивлявшихся установлению в Польше коммунистического режима, были зимой 1940 года свезены большевиками в смоленские леса и расстреляны у деревни Катынь. В 1941 году немцы, захватив Смоленск, зафиксировали показания десятков свидетелей этого преступления. Больше того, теперь, когда Красная армия вновь пришла в Смоленскую область, немцы публикуют фотографии своей оперативной авиасъемки – как под Катынью сотрудники НКВД спешно выкапывают из могил разложившиеся трупы поляков, убитых ими в 1940 году, и заменяют их свежими, чтобы доказать, что массовый расстрел произведен немцами в 1941…