Кремль уголовный. 57 кремлевских убийств - Тополь Эдуард Владимирович - Страница 19

Тут самое время спросить: а на какие деньги существовало и даже шиковало первое большевистское правительство? В стране хаос, голод и разруха, богатое сословие сбежало за границу, рабочие бастуют, крестьяне саботируют все распоряжения новой власти. Анархисты, бандиты и дезертиры с фронта хозяйничают и грабят – кто же платит правительству налоги? Ведь латышским стрелкам надо платить, армию, почту, железную дорогу и прочие госучреждения содержать – как поется в песне, «где деньги, Зин?»

Ответ на этот вопрос дали архивы германского министерства иностранных дел, найденные в конце Второй мировой войны американской оккупационной армией в Германии в пяти замках, расположенных в горах Гарца. Часть из тысяч найденных там документов, имеющих отношение к финансированию Германией ленинского правительства, были опубликованы в лондонском журнале International Affairs, в немецких газетах «Форвертс» и «Die Welt», и в сборнике документов «Germany and the Revolution in Russia, 1915-1918».

Все документы я цитировать не стану, но некоторые просто сами просятся. 3 декабря 1917 г. германский министр иностранных дел фон Кюльман сообщил в ставку Вильгельма II: «Россия оказалась самым слабым звеном во вражеской цепи… Лишь тогда, когда большевики начали получать от нас постоянный приток фондов через разные каналы и под различными ярлыками, они стали в состоянии поставить на ноги их главный орган «Правду», вести энергичную пропаганду и значительно расширить первоначально узкий базис своей партии. Большевики теперь пришли к власти. Как долго они ее удержат – невозможно предвидеть. Им необходим мир для того, чтобы укрепить свою собственную позицию. С другой стороны, это всецело в наших интересах использовать период, пока они у власти, который может быть коротким, чтобы добиться прежде всего перемирия, а потом, если возможно, мира. Заключение сепаратного мира означало бы достижение желанной военной цели, а именно – разрыв России с ее союзниками».

28 ноября 1917 г., то есть через три недели после захвата власти большевиками, германский товарищ министра иностранных дел Буше телеграфировал министру: «Согласно информации, полученной здесь, правительству в Петрограде приходится бороться с большими затруднениями. Желательно поэтому, чтобы им были посланы деньги». 30 апреля 1918 г. германский посол в Москве Вильгельм фон Мирбах писал канцлеру Бетману-Гольвегу: «Власть большевиков в Москве поддерживается, главным образом, латышскими батальонами, и к этому еще – большим числом броневых машин, реквизированных правительством, которые беспрерывно летают по городу и могут немедленно доставить солдат на опасные места, если нужно». 17 мая 1918 г. Мирбах в телеграмме министру иностранных дел сообщал: «Я всё еще стараюсь противодействовать усилиям союзников [имеются в виду союзники России – Англия и Франция] и поддерживаю большевиков. Я, однако, был бы признателен за получение инструкций насчет того, оправдывает ли общее положение трату больших сумм в наших интересах». На это буквально назавтра, 18 мая, фон Кюльман ответил: «Пожалуйста, тратьте большие суммы, так как весьма в наших интересах, чтобы большевики остались у власти. Фонды Ритцлера в вашем распоряжении. Если нужны еще деньги, пожалуйста, телеграфируйте, сколько». 3 июня 1918 г. Мирбах снова телеграфировал своему министерству: «Из-за сильной конкуренции союзников нужны 3 миллиона марок в месяц». 5 июня фон Кюльман послал заведующему государственным казначейством графу Редерну меморандум, полученный им из посольства в Москве. В нем сообщалось: «Из-за последних усилий союзников в России убедить Совет Рабочих Депутатов [видимо Съезд Советов – Э. Т.] принять требования Антанты (что могло бы привести к ориентации России в сторону союзников), граф Мирбах вынужден истратить значительные суммы, чтобы предотвратить принятие какой-либо резолюции в этом направлении. Фонд, который мы до сих пор имели в своем распоряжении для распределения в России, весь исчерпан. [То есть, часть депутатов Съезда Советов была куплена немцами, чтобы они голосовали за непринятие предложений Англии и Франции! – Э. Т.]

Необходимо поэтому, чтобы секретарь имперского казначейства предоставил в наше распоряжение новый фонд. Принимая во внимание вышеуказанные обстоятельства, этот фонд должен быть, по крайней мере, не меньше 40 миллионов марок».

Таким образом, ясно, что почти год – вплоть до убийства Мирбаха чекистом Яковом Блюмкиным 6 июля 1918 года – ленинское правительство ежемесячно получало от трех и выше миллионов золотых немецких марок, что в золотом эквиваленте составляет 1 070 кг золота. Эти деньги спасли большевистскую власть, больше того: именно на них для членов первого пролетарского правительства был организован «коммунистический быт и идеал, к которому мы стремимся – кооператив «Коммунист», детский сад «Красная звезда», медицинская амбулатория, пропарочный пункт для одежды в целях борьбы с эпидемиями, баня, склады, столовая…»1 А также по личному распоряжению Ленина были восстановлены часы на Спасской башне, замолчавшие 2 ноября 1917 года. С августа 1918 они каждые три часа играли «Интернационал» и «Вы жертвою пали в борьбе роковой»…

Под эту торжественную музыку Ленин помимо своей кремлевской квартиры занял поместье московского градоначальника «Горки», Троцкий – подмосковный дворец князей Юсуповых (ныне музей-усадьба Архангельское), Литвинов – московский особняк миллионерши Зинаиды Морозовой (ныне дом приёмов МИДа РФ), Дзержинский – особняк золотопромышленника Стахеева, отделанный итальянским мрамором и яшмой, а также подмосковное имение помещика Шлиппе.

Любопытно, как с этим перекликается речь Ленина тогда же, 30 августа 1918 года, перед рабочими на митинге в гранатном корпусе оружейного завода Михельсона в Замоскворецком районе Москвы:

– Реальная, подлинная жизнь научила рабочих понимать, что пока помещики великолепно устроились в дворцах и волшебных замках, до тех пор свобода собраний является фикцией и означает свободу собираться разве на том свете, – сказал вождь. – Согласитесь, что обещать свободу рабочим и одновременно оставлять дворцы, землю, фабрики и все богатства в руках капиталистов и помещиков – не пахнет что-то свободой и равенством. У нас же один только лозунг, один девиз: всякий, кто трудится, тот имеет право пользоваться благами жизни. Тунеядцы, паразиты, высасывающие кровь из трудящегося народа, должны быть лишены этих благ. И мы провозглашаем: всё – рабочим, всё – трудящимся!… У нас один выход: победа или смерть!

Закончив выступление этим пророческим лозунгом, Ленин в сопровождении нескольких рабочих покинул заводскую проходную и уже садился в свой роскошный автомобиль, когда к нему подошла женщина с жалобой, что на железнодорожных вокзалах конфискуют хлеб. И в этом момент раздались три выстрела, Ленин упал.

На календаре было 30 августа 1918 года.

Сезон кремлевских убийств вождей революции начался.

Дорогой читатель! Я надеюсь, ты уже увлечен сюжетом книги, и потому позволю себе короткое отступление в историю.

Хотя московский Кремль стоит с 1156 года, в нынешнем представлении всего мира слово «Кремль» – это не столько крепость на берегу Москвы-реки, сколько имя, символ и суть российской власти.

Поэтому мы уступим историкам захватывающий поход князя Владимира на Киев в 978 году (по дороге он изнасиловал дочь правителя Полоцка, убив на ее глазах ее отца и двух братьев; войдя в Киев, изнасиловал и взял в наложницы жену киевского князя Ярополка и, вокняжившись в Киеве, стал в глазах народа Владимиром Великим, Святым и Красно Солнышко).

Оставим летописцам и убийство его сыном, князем Святополком Окаянным, своих братьев Бориса и Глеба. Убиение боярами князя Суздальского Андрея Боголюбского. Отравление сына Дмитрия Донского Юрия его племянником Василием II, который не только дядю отравил, а еще и лишил глаза своего тезку Василия Косого, сына Юрия. За что брат Косого Дмитрий, взяв в плен Василия II, ослепил его на оба глаза. За что слепой Василий II подкупил повара Дмитрия, и тот отравил хозяина, завершив, наконец, эту многоходовку.