Забудь меня… если сможешь (СИ) - Вера Виктория - Страница 9
- Предыдущая
- 9/61
- Следующая
Демоны… как меня это достало. Одно дело, когда всё это обсуждают за моей спиной, совсем другое — слышать это вот так «в лоб», хоть я и понимаю, что в милорде сейчас говорит хмель.
— И всё же, дорогой Орнуа, я считаю, что лорд Эмильтон оказал вам услугу! — с губ Вайлера срывается смешок. — Благодаря ему, вы избежали женитьбы на той дурно воспитанной провинцалочке и выбрали себе достойную партию! Ваша супруга заслуживает восхищения и, бьюсь об заклад, если уж кому-то из леди и удастся растопить сердце нашей королевы, то это будет юная леди Орнуа!
Глава 8
Хмельные сплетни
Рэйнхарт Константин Орнуа
«…лорд Эмильтон оказал вам услугу…»
Да неужели?
Лорд Вайлер, поднимает бокал, изображая в воздухе тост, и делает пару глотков.
Заставляю себя расслабить сжатые до побелевших костяшек кулаки. Эмоции не должны вмешиваться в мои дела. Это никогда не заканчивается хорошо.
— Могу я уточнить, почему вы назвали леди Милс дурно воспитанной?
— Вы меня спрашиваете?
— Вас, лорд Вайлер. Вы же начали этот разговор. Я, например, не видел ни единого подтверждения её, как вы выразились, «дурного воспитания».
— Ну как же? Моя дорогая супруга Одетт говорит, что леди Милс совершенно не имела достойных манер, не разбиралась в тонкостях современного этикета и имела ужасное образование… точнее, образование у неё совершенно отсутствовало!
— И как леди Одетт это поняла? — мне до зуда в кулаках хочется подловить его на пустой клевете и бросить эту клевету ему в лицо.
— На первом вечере леди Милс появилась в старомодном наряде, будто снятом с чужого плеча, что говорит об отсутствии у неё всякого вкуса. Вела себя довольно неуклюже, а когда подали закуски, она их взяла!
— Возможно, я что-то упускаю, но в какой из книг по этикету запрещается брать предложенные на вечере закуски?
— Мой дорогой друг, при чём здесь книги? Ни одна столичная леди так себя не поведёт!
— Лорд Вайлер, правильно ли я понимаю: вы обвиняете девушку в том, что она не знала негласных правил столичных леди?
— Ну-у… ну тут, пожалуй, вы правы, — Вайлер с некоторой задумчивостью почёсывает подбородок. — Вы только не подумайте ничего такого, милорд, я лишь хотел подчеркнуть, насколько выгодно отличается ваша супруга.
— И чем же? — мне становится искренне интересно, потому что с некоторых пор я вижу Анриетту с той стороны, которую прежде она успешно скрывала.
Она больше не выглядит тем отзывчивым и добродушным ангелом, какой представала в моих глазах с самого детства.
— Вот взять хотя бы вечер у леди Маноли, тогда выяснилось, что леди Милс не только не обучена игре на клавесине, но и не имеет никакого музыкального образования! Или же тот случай во дворце, когда леди Милс призналась, что не интересуется поэзией. А когда леди Маноли спросила, как она относится к последнему роману Дарцеха… то леди Милс ответила, что относится положительно! Можете представить? — и он прикрывает рот кулаком, пряча неуместный смешок.
— Романа Дарцеха? — вполне серьёзно пытаюсь понять, что он имел в виду, потому что мне самому некогда интересоваться современной прозой. — Вы хотите сказать, что король Генрих Дарцехский написал какой-то роман?
— Друг мой, ну все же знают, что полгода назад король Дарцеха торжественно казнил нескольких наших лордов, оказавшихся в его плену. Так?
— Так. И к чему вы ведёте?
— Перед тем как вынести им смертный приговор, он лично зачитал лордам очень длинную обличительную речь! Но так как в том обвинении не было ни строчки правды, то приговор назвали «выдуманным романом Дарцеха»! Понимаете? Совершенная фантазия и ни единого факта! Зато сколько драматизма!
Я хорошо знаю это событие, потому что один из тех лордов был моим другом. Лживый король Генрих свалил все беды своего королевства на иноземных пленников, назвав их шакалами чужого короля, а народ Дарцеха поверил в выдуманные грехи. Генрих Второй тогда предстал в глазах людей справедливым и сильным защитником.
— Представляете? Леди Милс думала, что выкрутится, но попалась на уловку леди Маноли, когда ответила, что относится к роману «положительно»! — делает очередной глоток из бокала и растягивает губы в улыбке. — Помнится, мы тогда долго смеялись!
До судорог хочется взять милорда за шею и ударить головой о край стола… но это не даст мне ничего, кроме самоудовлетворения и испорченной репутации. Лорду не простительна несдержанность.
К тому же визит сюда придётся повторить, поэтому нельзя портить отношения с хозяйкой особняка. Мои интересы не могут быть выше интересов короны.
— Лорд Вайлер, можете припомнить, как именно звучал вопрос леди Маноли?
— Ммм… дайте-ка вспомнить. Кажется, леди Маноли спросила леди Милс о её отношении к прозе, а та ответила, что прозу любит. Тогда леди Маноли спросила её, как она относится к последнему роману Дарцеха. О! Вспомнил: перед этим леди Маноли ещё добавила: «Разве не проникают события и страсти романа в наши тела и души?». Что, разумеется, было тонкой иронией, учитывая, каким способом казнили несчастных лордов!
— Значит, леди Маноли решила устроить леди Милс проверку и поставила вопрос так, чтобы леди Милс не смогла отделаться общими фразами?
— Ну да. Умно же?
— И это всех развеселило?
— Разумеется.
— И никто не попытался встать на сторону леди Милс?
— Зачем?
— А до этого леди Маноли просила леди Милс прочесть стихи?
— Ну да.
— А кроме леди Милс, ещё кого-то в тот вечер просили читать стихи?
— Кажется, нет… нет, точно не просили, — задумчиво. — Но, позже лорд Винлоу зачитал нам свою новую поэму.
— А в тот вечер, когда леди Милс попросили сыграть на клавесине, леди Маноли тоже просила об этом только её?
— А эээ… вот этого не помню. Тот вечер я посвятил общению с лордом Толем, а о забавных казусах с леди Милс мне позже рассказала моя дорогая Одетт…
Уже не слушаю его болтовню, так как последний вопрос задавал не лорду Винлоу, а самому себе, рассуждая вслух.
Потому что я тогда был рядом и видел всё своими глазами.
Но в тот момент я не придал значения инциденту с клавесином, потому что меня до красных пятен перед глазами беспокоила рука Эмильена на спинке дивана прямо за спиной Лоривьевы… и её спокойное к этому отношение… А потом то, как Эмильен, совершенно не смущаясь, держал её при всех за талию… словно это было для него чем-то обыденным… а затем… затем Лоривьева и Эмильен какое-то время отсутствовали… оба… а перед нашим уходом Эмильен вернул Лоривьеве ленту с монограммой рода Милс. Ленту, которой были переплетены в тот день её волосы…
Мне действительно было не до клавесина.
Чтобы сдержаться и не наделать глупостей, я мысленно ломал Эмильену пальцы… один за одним… выворачивая при этом каждый маленький сустав.
— В общем, друг мой, было очевидно, что леди Милс вам не подходила, — уверенно сообщает лорд Вайлер. — Она совершенно не нашего круга! Поговаривали даже, что леди Милс частенько злоупотребляла хмелем… — лорд Вайлер с сожалением разглядывает дно пустого бокала, а меня всё больше тошнит от этого разговора.
Нужно уйти отсюда. Сейчас. Пока не сделал того, о чем потом пожалею.
Глава 9
Среди своих
Ева
После предательства мужа я сознательно отталкивала от себя мужчин и не заморачивалась с одеждой и макияжем. Красивое нижнее бельё было единственной моей слабостью. Это было только для меня, как символ того, что внутри я всё ещё жива.
Казалось бы, какие проблемы перекроить неудобные панталоны и сорочку в новом мире?
Но здесь с самого начала многое пошло не так. Как-то я попросила швею в имении Милс перешить мои панталоны, а она в ужасе пересказала мою просьбу дядюшке.
Дядюшка провёл для меня серию эмоциональных лекций о нравственности и недопустимости нарушения конов Варрлаты.
Всё. Больше я в это не лезла. После «болезни» обо мне и моём беспамятстве и так ходили нелестные слухи.
- Предыдущая
- 9/61
- Следующая