Князь Целитель 1 (СИ) - Измайлов Сергей - Страница 50

— Ну, я был уверен, что усыпляют раненого с помощью магии, — пожал я плечами.

— Магии, ага! — резко кивнул Герасимов, наблюдая, как одна медсестра раскладывает хирургические инструменты на столике, а вторая осторожно снимает бинты с бедра. — А если у тебя десять человек ранены, запаса энергии хватает, чтобы спасти пять, а если с магическим наркозом, то придётся послать на хрен ещё двоих. Так ты что выберешь? Масочный наркоз или плюс две смерти?

— Я понял, — кивнул я, вздохнув. — Лучше спасти как можно больше или хотя бы дать им шанс протянуть дольше до подхода помощи.

— Вот именно! — воскликнул Герасимов, молниеносно накладывая зажим на резко закровоточившую артерию, когда с культи сняли жгут без его приказа.

Он так злобно потом посмотрел на допустившую ошибку медсестру, что та побелела, сравнявшись цветом лица с халатом. Когда она начала снимать повязку с плеча, руки дрожали. Анатолий Фёдорович хотел что-то сказать по этому поводу вслух, но увидел её реакцию и сжалился, промолчал, покачав головой.

Я старался чётко выполнять его указания, а он довольно ловко перевязал сосудистый пучок и быстро начал формировать культю так, чтобы теперь уже бывший боец смог пользоваться протезом. После наложения наводящих швов на мышцы и кожу, заживлением раны он уже занялся с помощью магии, что в итоге гораздо быстрее естественного процесса.

— Плечо осмотри пока, Вань, — сказал он, завершая работать с бедром и перейдя к очистке организма от негативной энергии.

Повязку с плеча к этому времени сняли полностью, здесь тоже была рваная рана по наружной поверхности с частичным повреждением мышц, кровотечение незначительное, крупные сосуды не пострадали. Начиная заниматься окончательной остановкой кровотечения, я уже чувствовал лёгкое головокружение. Теперь я стоял ближе к маске, пропитанной хлороформом, и наркотизатор начал действовать на меня. Открытое настежь окно несильно помогало.

Пока я сам не вошёл в наркоз, решил ускориться. Поток энергии в область раны направил максимальный по мощности и мягкие ткани начали стягиваться прямо на глазах. Даже для самого себя я организовал показательное выступление. Когда рана зажила полностью, я, чуть не теряя сознание, рванул к окну, дыша свежим воздухом полной грудью. Сначала головокружение стало отступать, потом появилось вновь из-за частого глубокого дыхания. Я облокотился о подоконник и замер на некоторое время, остановив дыхание.

— Туда её, — буркнул Герасимов, вышвыривая в окно ставшую теперь ненужной пропитанную хлороформом салфетку. — Потом уберём. А то Ваня у нас здесь сейчас на пол ляжет. Ну что, студент, ты живой? — последнюю фразу он произнёс, уже подойдя ко мне. — Ты глаза хоть открой, а то я понять не могу, спишь ты или нет.

— Уже лучше, — сказал я, прекратив задержку дыхания и открыв глаза. — Я почти в порядке.

— Молодец! — бодро заявил Герасимов и снова хлопнул меня по плечу. — Плечо зачётно залатал, я всё видел. А теперь бежим в приёмное, там ещё куча работы.

Так и хотелось сказать: «Подождёт ваша куча», но я сдержался, там люди нуждаются в помощи, некогда слабость проявлять. Да вроде и хлороформ отпускает потихоньку, начинает появляться ясность ума. Всё это я думал, пока шли какие-то тридцать метров до приёмного.

Здесь уже стало немного тише. Сопровождающих выпроводили на улицу, самых крикливых уже подлечили, но работы ещё осталось немало. Герасимов поручил мне перезагрузиться, производя лишь очистку от негативной энергии Аномалии, но снова надо было делать это одновременно на двух пациентах. Что ж, для меня это уже не ново, но и до совершенства не наработано, так что снова придётся попотеть.

Анатолий Фёдорович и двое его подчинённых продолжали заниматься ранами и переломами, а я подбирал себе пары пациентов и производил очистку. Количество негатива у этих было меньше, чем у первой парочки, на которых я впервые попробовал такой способ, и мне не приходилось прерываться на медитацию посередине сеанса, зато по завершении каждого такого исцеления я закрывал глаза и медитировал. После очистки уже четвертой пары меня остановил Герасимов.

— Чеши ты, наверное, уже домой, — сказал Анатолий Фёдорович и сочувственно похлопал по плечу. — А то ещё немного и тебя придётся госпитализировать с истощением. Иди отдохни, выспись как следует, а завтра снова в бой, теперь на второй этаж. Могу заверить, там ты тоже не соскучишься. Даже заранее сочувствую.

Я благодарно кивнул и пошёл в ординаторскую переодеваться. В приёмном было уже тихо, те двое целителей корпели над последними пострадавшими с самыми лёгкими повреждениями, остальных или отвезли в палату под наблюдение, или отпустили домой.

Я вышел на улицу, вдыхая свежий воздух и любуясь на темнеющее небо. Лёгкий вечерний ветерок донёс едва уловимый запах хлороформа от валяющейся на газоне под окном салфетки. Странно, что он до сих пор окончательно не выветрился. Я не поленился дойти до неё и запульнуть в мусорный контейнер. Теперь, с чувством выполненного долга, можно на автопилоте отправляться домой, ноги сами приведут, куда надо.

Примерно в таком темпе я работал до конца недели. Герасимов отправлял меня с утра каждый раз в разные отделения, где я проходил испытания с переменным успехом. Причём эта переменная больше зависела от отношения и самодурства работавших там целителей, а не от сложности пациентов. Не скажу, чтобы у меня всё получалось в совершенстве, но многие вещи успел повидать и разобраться, что с этим надо делать, так что теперь почти в любой ситуации не пропаду. Тем более все это время мой нейроинтерфейс пополнялся новыми сведениями, что в дальнейшем тоже могло служить мне хорошей базой для собственного развития.

Анализируя свои успехи и работу других целителей в отделениях, для себя я сделал вывод, что с работой справился бы, но иногда нужна всё-таки помощь старшего. С диагностикой проблем не было, помогал прошлый опыт, в смысле из прошлой жизни, а ещё здорово помогала справочная информация, которую мне услужливо и своевременно предоставлял нейроинтерфейс. Хорошо, что я потомок одного из самых богатых родов в империи, таких имплантов, как у меня единицы — ведь такие вещи никак нельзя отдавать в массовое пользование.

После похождений в других отделениях, я возвращался в приёмное, под крыло моего учителя — Герасимова Анатолия Фёдоровича. Порой приходилось от него получать по ушам, но я даже перестал обижаться, потому что он всегда говорил по делу. С каждым днём я всё реже давал ему повод для нелестных высказываний, такими темпами ему скоро вообще не в чем будет меня упрекнуть.

Вот и в эту пятницу я снова вернулся в приёмное из инфекционного отделения, где с помощью магии я смог победить довольно зловредный патоген у нескольких пациентов. Уже понял, что именно в это время начинают привозить раненных монстрами и поражённых энергией Аномалии бойцов и искателей приключений. В этот раз привезли не так много, как в прошлый, но бросалась в глаза степень поражения негативом и серьёзность травм.

Возникал вопрос, как они вообще умудрились добраться до госпиталя живыми? Скорее всего, без помощи военных не обошлось.

— Так, Ваня, не спим! Взбодрись! — покрикивал на эмоциях Герасимов, который как пчёлка от цветка к цветку, перепархивал от пациента к пациенту. — Этих двух очистить от негативной энергии, пока они тут коньки не отбросили, и сразу доложить мне!

Он указал на сидевшую на полу у стенки пару бойцов. Выглядели они крайне неважно: лица бледно-серые, глаза закатываются, руки и ноги безвольно раскиданы. Скорее всего, когда усаживались на это место, были ещё в сознании, теперь же они находились чуть ли не в коме.

Похлопывание по щекам дало нулевой результат, они даже не отреагировали. Отодвинув нижнее веко, я заметил потемнение сосудов конъюнктивы, явный признак начинающейся трансформации.

Я сел на пол между бойцами лицом к стене, положил им ладони на область сердца и начал вытеснять негативную энергию Аномалии своей целительской. Направив правильным образом поток энергии, я сразу на ходу начал медитировать, чтобы моего воздействия хватило на большее время. Через некоторое время приостановил вливание и бегло просканировал своих пациентов.