Князь Целитель 1 (СИ) - Измайлов Сергей - Страница 49

От неожиданности вздрогнул, когда услышал за спиной голос Михаила Ивановича.

— Получается что-нибудь? — с недоверием в голосе спросил он.

— Вроде да, — сказал я и продолжил воздействие. Пройденный мной участок был чист.

Заведующий положил руку на живот рядом с моей и на ходу сканировал изменения состояния слизистой оболочки кишечника.

— Неплохо, только ты много мимо льёшь, старайся сконцентрировать поток на каждой конкретной области, а не широким веером, как ты сейчас, — сказал он уже более дружелюбным тоном. — Это, конечно, улучшает общее состояние пациента, но и тебя выматывает быстрее.

Похоже, в нём проснулся наставник, а мне именно это и надо. Я незаметно для него улыбнулся и продолжил, стараясь придерживаться его рекомендаций. Так на самом деле меньше расходовалось энергии, а эффективность возросла.

— Ну вот, уже лучше, — довольно кивнул он. — Продолжай в том же духе и следи за запасом энергии, чтобы тебя потом исцелять не пришлось.

Я молча кивнул и продолжил по той же схеме. Из-за большой площади поражения слизистой, я провозился довольно долго. Пройдя примерно две трети, пришлось остановиться для основательной медитации. Когда отдохнул и набрался сил, процесс пошёл быстрее. Я уже более уверенно фокусировал воздействие на нужную область без лишних потерь энергии в никуда.

С язвой желудка я справился за пять минут. Михаил Иванович стоял рядом, но в процесс не вмешивался, только проверил результат. Убедившись, что язвы больше нет, удовлетворённо кивнул и мы направились к третьему. Здесь он всё же решил вмешаться и дал мне новые рекомендации по интенсивности воздействия на воспалённую поджелудочную.

— Неплохо, студент, — сказал он, проверив результаты лечения. — Пойдём пообедаем, потом продолжишь.

Вслед за ним я вошёл в ординаторскую, где уже был накрыт стол. Я принялся разглядывать немного странного вида суп и второе, непонятная аморфная смесь овощей.

— Госпиталь наш финансами не блистает, — пояснил он, заметив мои сомнения. — На продукты денег выделяют мало, но готовят приемлемо, не отравишься. Ешь давай, не брезгуй!

— Да я и не собирался отказываться, — пожал я плечами, сел за стол и попробовал суп. Потом добавил соли и ещё раз попробовал. Вот теперь приемлемо.

— Откуда сам-то? — спросил Михаил Иванович, который с большим удовольствием быстро съел суп и уже перешёл ко второму.

— Из-под Екатеринбурга, — совершенно честно ответил я. Просто не стал упоминать, что из родовых земель Демидовых.

— А чего только третий круг до сих пор? — спросил заведующий, быстро завершив трапезу. — Обычно новички уже с четвёртым приходят, ну или с третьим на подходе к четвёртому на худой конец. Давно, правда, такого зверя в поле зрения не попадалось.

— Семья бедная, — пожал я плечами. — На всём экономили, практики мало было.

— Для человека из бедной семьи ты слишком неуверенно ел суп с чечевицей и овощное рагу, — с недоверием в голосе сказал он.

— Просто мама готовила гораздо лучше из простых продуктов, — соврал я, не моргнув, никто не должен знать, что я из известного на всю страну княжеского рода.

— Тогда понятно, — ухмыльнулся Михаил Иванович. — Пошли дальше работать. Новеньких больше нет, а лечить есть кого.

После наблюдения за моими успехами и откровений за столом, его отношение ко мне стало намного теплее, что ли. Михаил Иванович вместе со мной отправился обходить самых сложных пациентов, поручал мне самостоятельно устанавливать диагноз, не заглядывая в историю болезни, а потом приступать к лечению.

За этим процессом он следил особенно внимательно, при необходимости корректируя и наставляя. Сегодня я спускался вниз уставшим и довольным и от своих успехов, и от процесса обучения. Даже уходить не хотелось, но завершение трудового дня было не моей инициативой.

— Так, сегодня ты опять какой-то довольный, но как-то по-другому, — сказал Герасимов. — Как потрудился?

— Замечательно, — сказал я и улыбнулся ещё шире. — Жаль, что всё закончилось.

— Ага, вот Михаил Иванович — свой человек, не то, что этот увалень из пульмонологии, — усмехнулся Анатолий Фёдорович и покачал головой. — Ему порой его мнимую корону хочется прямо в голову молотом вколотить. И главное, вся важность на пустом месте, даже не знаю, почему его до сих пор держат. Хотя почему, знаю, конечно. Связи у него наверху хорошие чересчур, поэтому я часто себя и сдерживаю, чтобы не вмазать как следует.

— Да уж, — хмыкнул я, вспоминая вчерашний бурный день.

— Слушай, Вань, — начал Герасимов. — Нам позвонили, что скоро много раненых подвезут. Я уже хотел тебя домой отпустить, может, подсобишь?

Ого! Мне уже не приказывают, а просят, это дорогого стоит. Так скоро, глядишь, и совсем за своего сойду.

— Конечно, Анатолий Фёдорович, — улыбнулся я. — Меня семья дома не ждёт по лавкам, никуда не опаздываю.

— Вот и молодец! — улыбнулся мой наставник, звонко хлопнул по плечу и подмигнул. — Уже слышу вой сирен, погнали, студент! Ноги и руки сами к телу не приделаются!

Мы как раз вышли в приёмное отделение, когда двери входной группы распахнулись и сотрудники скорой помощи ввезли первую каталку с воющим от боли бойцом — типичная ситуация для госпиталя рядом с аномалией. Правая нога у него представляла собой культю выше колена, обмотанную кучей бинтов. Похоже, что под бинтами находится ещё и какой-то предмет одежды. Кроме этого у него отсутствовал ещё и правый рукав, повязки так же массивно были наложены на плечо, но рука оставалась действующей. Завывая и крича проклятия, он мотал в воздухе культёй бедра и правой рукой, сжимая кулак до побеления костяшек.

— Сюда его! — крикнул санитарам Герасимов и побежал в сторону манипуляционной, махнув и мне рукой.

Я побежал вслед за ним. Позади слышались всё новые голоса, стоны, нецензурные тирады и скрип колёс каталок. В некотором роде я был прав, когда говорил отцу, что здесь меня ждет лучшая практика и освоение своих магических сил, но видеть все это все так же было непросто. С другой стороны, профессионализм все равно брал верх, и я приступал к работе, ведь в этом мире я обладал куда большими возможностями, чем в прошлом, и не собирался отступать.

— Этот самый плохой, или ещё хуже есть? — спросил Анатолий Фёдорович у санитара скорой, прежде чем ввезти каталку в манипуляционную, прислушиваясь к нарастающему в приёмном гвалту.

— Этот, — ответил санитар, кивнув на пострадавшего.

— Эй, ребята, дуйте быстрее в приёмное, — поторопил Герасимов двух целителей, неспешно выходивших из ординаторской. — Там полная задница, а мы пока тяжёлым займёмся.

Два целителя бросили взгляд на нашего пациента, переглянулись между собой и чуть ли не бегом отправились помогать прибывающим в госпиталь раненым бойцам. Значит, пока можно будет не отвлекаться.

Первым делом Герасимов достал из шкафа странной конструкции каркас из стальной проволоки, схватил какую-то толстую большую марлевую салфетку, вылил на неё резко пахнущую жидкость из флакона и прижал к лицу продолжавшего выть бойца. Тот сделал несколько вдохов и замолчал. Поднятая вверх культя бедра и правый кулак медленно опали на поверхность каталки. Мы рывком переложили его на манипуляционный стол и пошли обрабатывать руки.

— Откройте окно настежь, — сказал Герасимов медсёстрам. — А то мы тут сейчас все в наркозе будем.

— А нормального наркозного аппарата нет? — осторожно спросил я у своего наставника.

— Ты думаешь, если бы у меня был наркозный аппарат, я бы стал вспоминать этот каменный век? — истерично хохотнул Герасимов, тем не менее занимаясь делом. — Да хрен там! Последний сломался вчера, а нам никак не приобретут новые! Я уже давно говорил, что этот хлам надо прекращать ремонтировать, там уже нечего восстанавливать, на что мне главный показывает дулю и твердит про ограниченное финансирование, будь оно всё проклято. Да ты не дрейфь, справимся, — подмигнул мужчина мне. — А как, ты думаешь, справляются целители в Аномалии, когда без наркоза не обойтись?