Наагатинские и Салейские хроники (СИ) - Гичко Екатерина - Страница 55

– Я же велел никого не пропускать, – недовольно нахмурился старый консер.

– А я распорядился, чтобы охрана не привлекала внимание и не маячила около стен.

Хайнес решительно подошёл ближе и осторожно выглянул из-за цветастой занавески. И изумлённо вскинул брови.

В девушке, стоящей лицом к окну, он узнал сестру Лийриши, Арвану. А вот спину мужчины долго не мог распознать, пока на помощь не пришёл Шерех.

– А это не сын ли Збана Довыя?

– Господин Арим, – наконец узнал мужчину Иерхарид.

То, что Шерех знал чуть ли не каждую собаку в Салее, хайнеса уже не удивляло.

– Мой правнук Викан недавно с ним чего-то не поделил. Подрались просто страсть! – Шерех сокрушённо и в то же время восхищённо зацокал языком. – Мой щенок хоть и юн годами, но этому птицу хвост изрядно отъел.

Поморщившись, Иер знаком попросил старого консера помолчать и прислушался к разговору.

Арвана выглядела взволнованной, немного испуганной и постоянно косилась вправо. Иер мельком бросил взгляд в окно по правой стороне и увидел сестру и родителей девушки, увлечённых беседой с двумя почтенными госпожами и молодым оборотнем, который активно играл в гляделки со смущённой Эзой.

– Ты меня боишься? – в голосе господина Арима послышалась печаль.

Арвана так неуверенно мотнула головой, что никто ей не поверил.

– Помочь? – вслух задумался Шерех.

– Обожди, – остановил его Иер. – Дай мне послушать.

– Что не так, Арвана? Я обижал тебя когда-нибудь? Мне казалось, что мои чувства вполне очевидны. И смел надеяться на взаимность…

Девушка так вздрогнула, что её страх стал совсем явным.

Господин Арим тяжело вздохнул.

– Это Лийриша, да? Мне тяжело это говорить, но она… немного не в себе. Не могу утверждать, что в этом нет моей вины. Если бы в своё время протянул руку помощи её матери, моей сестре, то та бы не возложила на неё груз собственных обид. Печально, что даже не свои, чужие обиды отравляют её разум.

Вид у девочки стал совсем затравленным. Мужчина ещё и подступил, подавляя её своей уверенностью и ростом. Бросив взгляд по сторонам, Арвана неожиданно осмелела, как мышь, увидевшая, что спасения нет, и едва слышно выпалила:

– Я знаю, что Лийриша не сумасшедшая.

– Она не сумасшедшая, – мягко согласился с ней Арим. – Но она очень много фантазирует.

– Я… – девушка сглотнула, вновь оробела, посмотрела направо и жалобно попросила: – Пожалуйста, оставьте меня в покое. Не я же вам интересна…

– Если бы ты не была мне интересна, то я бы ни за что не стал лишний раз пересекаться с твоим отцом. Меньше слушай Лийришу. Что она опять наговорила?

– Она ничего не рассказывает, но… – Арвана сглотнула и прошептала с таким страхом, словно слова должны были убить её, – но в тот день, когда Лийриша выпала из окна, мы с Эзой играли в прятки. И я сидела в шкафу в гостиной, где… где вы с ней говорили.

Спина мужчины закаменела. Лицо его притаившиеся оборотни видеть не могли, но судя по страху в глазах девочки, она решила, что её теперь точно ничто не спасёт. И выпалила:

– Я видела, что это вы её выбросили! Видела!

Иера словно под дых ударили. Одно дело подозревать, и совершенно другое – знать! Винеш выпрашивал у Лийриши, как она так зашиблась, но девушка с угрюмой упёртостью утверждала, что сама выпала.

– И я слышала, что вы угрожали ей, если она вздумает болтать. Вы обещали, что поступите со мной так же, как мой отец поступил с её мамой! Я точно не сумасшедшая! Я знаю, что видела и что слышала!

Арим молча шагнул к ней, но в этот момент окно за его спиной с лёгким стуком открылось и наружу выглянул сам хайнес.

– Госпожа Арвана, господин Арим, вам не кажется, что вы выбрали слишком уединённое место для беседы? – повелитель улыбнулся с мягким укором и попенял, глядя на девушку: – Вам следует помнить о приличиях. Любой ваш неосторожный шаг отразится не только на вас, но и на ваших сёстрах. Вам бы, господин, тоже следовало об этом помнить.

Арим повернулся и напряжённо посмотрел на хайнеса, но тот выглядел довольно благодушно. За его спиной с такой же благодушной физиономией маячил старый консер Шерех.

– Простите, я… поддался чувствам, – дядя Лийриши натянуто улыбнулся.

– Все бываем грешны, – милостиво простил его главный грешник Салеи – старый консер.

– Госпожа, бегите к своим родителям, – велел хайнес. – И постарайтесь далеко от них не отходить. А лучше идите во дворец. Лийриша от скуки скоро начнёт лестницы перекрашивать.

Бледная девчонка прошмыгнула мимо Арима к родителям и вцепилась пальчиками в локоть сестры.

– Солнечного дня, господин Арим, – с улыбкой пожелал хайнес и затворил окошко.

Стоило отвернуться, и благожелательное выражение лица развеялось, как мираж в пустыне, открывая взору не свежий оазис, а испещрённую трещинами глинистую землю. Черты лица заострились, уголки губ неприязненно опустились вниз, а на чело легла чернота.

– Лютовать вздумал? – полюбопытничал Шерех и весело приподнял брови, когда хайнес посмотрел на него.

От зрачков по синей радужке неравномерными лучами расползалась коричневатая желтизна.

– Ну лютуй! А эта причёска тебе диво как идёт. Мужественно!

– Врей! – позвал Иер, и дверь тут же распахнулась.

Помощник замер на пороге, впечатлённый взором повелителя.

– Прикрой меня, мне нужно смыться до вечера.

Врей подозрительно посмотрел на консера, но тот напустил на себя серьёзный и обеспокоенный вид.

– Как прикажете.

Ранее Лийриша нередко бывала в отчаянии, но только сейчас осознала его истинный вкус: это когда очень хочется добиться желаемого, но не получается из-за того, что сама себе палки в колёса ставишь. Волосы на голове хотелось драть от злости. Ну чего она испугалась? Какого-то там непонятного чувства? Спросила бы потом у хайнеса или Викана. Ведь уж точно не страшнее, чем когда дядя сбросил её со второго этажа. Зачем убежала?

Лийриша от досады искусала все губы, даже по привычке сунула в рот перебинтованные пальцы и до сих пор не могла отделаться от привкуса лекарственной горечи.

Теперь воистину всё равно, знает ли хайнес о её плане или нет. Если знает, то посмеивается над её глупостью, если не знает – тоже посмеивается и тоже над глупостью.

Проснулась девушка одна. В постели повелителя, заботливо переложенная на подушку и укрытая одеялом. Похоже, боги посчитали, что она их вдоволь потешила, и позволили ей проснуться в зверином облике. Лиса тут же бросилась искать хайнеса, но бродящая под дверями охрана спугнула её, и зверь, выскочив в окно, направился в собственные покои.

Нянечка ничего не спросила про ночные похождения, но лучше бы уж спросила! Лийриша стыдилась сама начинать разговор – тема-то щекотливая, – но переживания настоятельно требовали, чтобы она выговорилась.

Мучения оказались очень коварной штукой!

Девушка думала, что, поцеловав хайнеса, наконец-то успокоится. Желаемое же получено, чего терзаться дальше? Но теперь мучений хотелось ещё больше. Существует ли грань, переступив которую, думаешь: «Всё, хватит. Теперь поцелуев вполне достаточно»? Лийриша вспомнила светящиеся глаза хайнеса и решила, что подобная грань вряд ли существует. Скорее уж мучения приобретают большую сладость от мысли, что их всегда можно возобновить.

У неё-то всё не так просто… Как тут возобновишь, если сама себе все планы спутала?

Лийриша с нетерпением обвела холл взглядом и уже хотела отлипнуть от перил, пойти искать Викана в другом месте, как оборотень вынырнул из коридора.

– О, Викан! – обрадовалась Лийриша. – Викан, постой! Мне нужно кое-что у тебя спросить!

Парень испуганно присел, вскинул голову и нервно улыбнулся начавшей сбегать по лестнице девушке.

– Тёмные, – вырвалось у него, и оборотень скользнул к двери. – Лийриша, я, право, так занят…

– А ну стой!

Позабыв про стыд – у неё столько вопросов, а Викан уходит! – девушка подобрала юбки едва ли не до колена и бросилась догонять парня. Но в дверях столкнулась с сёстрами, и те поспешили схватить её под локти.