Наагатинские и Салейские хроники (СИ) - Гичко Екатерина - Страница 41

Врей вывернул в холл и замер, рассматривая что-то.

Иерхарид прошёл за ним и застыл.

В нише на самом видном месте стояла полусаженная ваза золотой керамики, покрытая красной глазурью.

Не веря своим глазам, Иер подошёл ближе и наконец заметил, что к чёрным линиям рисунка добавились чёрные нити трещин, отчего картинка стала казаться ещё более детальной. Кое-где жёлтыми смоляными каплями выступал застывший клей, а в воздухе витал крепкий запах краски.

Сердце словно тёплой водой окатило, и Иерхарид улыбнулся.

– Лучше б не трогала, – в отличие от очарованного повелителя, Врей видел все недостатки работы. Но всё же невольно проникся расположением к девчонке, которая хотя бы попыталась исправить содеянное.

– Надо унести её отсюда, – протянул Иерхарид.

Если исчезновение вазы вызовет у старика-реставратора только безграничную скорбь, то вида столь варварской реставрации его бедное сердце может не выдержать.

– И куда прикажете, господин? – Врей с интересом посмотрел на хайнеса, и тот улыбнулся ещё шире.

– В мой кабинет.

Корыстная. Глава 8. Пожар раздора

После склеивания вазы Лийриша немного присмирела и даже перестала пытаться удрать из спальни ночью. К вящей печали и в то же время облегчению Иерхарида.

Печалило то, что ему больше не выпал шанс почувствовать дрожащий клубок шерсти под крылом, состоящий, казалось, только из хвоста и лап. Облегчение же его накрывало, оттого что… ему больше не выпал шанс почувствовать дрожащий клубок шерсти под крылом. Увы, как бы ни пытался Иерхарид воспринимать девочку именно девочкой, ребёнком, с каждым днём это становилось всё сложнее и сложнее.

Он старательно напоминал себе, что девушке всего двадцать восемь лет. А ему шестьсот двенадцать, он вдов, у него есть сын, которому Лийриша по возрасту во внучки годилась, а по характеру – в сёстры. Всё же Риш до сих пор был таким мальчишкой…

Укоряя себя, Иер старался относиться к Лийрише как к такой желанной дочери, но в голове раз за разом шевелилась подлая мысль: в правящей семье рыжих найти можно если только в истории рода, среди давным-давно умерших членов. «Бледная» наследственность у них сильнее. Мама Риша, его дорогая, так рано умершая Вела̀рия, была, к примеру, золотоволосой, смугленькой и желтоглазой. Риш унаследовал от неё только глаза. Так что рыженькую дочь представить было сложно.

Кроме того, большинство в их семье – опять же, Риш исключение – обладали весьма спокойным нравом. Лийриша же как огонёк! Порой хотелось об неё руки погреть. Сквозь недоверие и страх явно проглядывала истинная натура девочки: задорная, весёлая, хулиганистая. Только вчера Иер видел, как девушка с хохотом скатывается на подушке с лестницы. Заметив его, Риша страшно смутилась и тут же убежала. Казалось бы, вот оно – ярчайшее проявление юного возраста! Но Иерхариду хотелось, чтобы и в четыреста она всё так же была весела, шалила и съезжала на животе по перилам. Такая маленькая, радостная, но женщина.

Все правильные мысли разоблачало томительное тепло внизу живота. Плотское волнение было не таким уж сильным. Больше беспокоило волнение души, которая наливалась радостным теплом каждый раз, когда девочка оказывалась в поле зрения. Его манила недоверчивая, обескураживающе искренняя, яркая и горячая Лийриша.

Похоже, сказывалось длительное воздержание. Пора найти любовницу. А то он уже начинает разочаровываться в себе. К тому же, может, Риша всё же станет его дочерью.

Подобные мысли начали закрадываться в голову Иерхарида совсем недавно. Оказался свидетелем стычки между сыном и воспитанницей. Ревнивый Риш, подозревающий девушку в корыстных целях – Иерхарид припомнил, что сыну и его любовницы никогда не нравились, – относился к малышке с вопиющим недоверием. Та чувствовала плохое отношение, щетинилась и огрызалась. Их перепалки даже Иеру показались довольно страстными, а из такой вот ненависти нередко рождается любовь. Неудивительно, что слухи, будто бы Риша приглянулась Ришу, упрочились. Мол, горячий хайрен злится и страдает, что девушка равнодушна к нему, и цепляет её. Та в свою очередь обижается. А тут ещё и Викан Вотый крутится рядом. Наследник, наверное, дико ревнует!

Но стычки шли на пользу Лийрише: девочка смелела. Раз за разом всё яростнее отвечая на нападки Узээриша, при этом не получая в ответ ничего, кроме слов – хайнес даже иногда заступался за неё, – девушка с всё большим и большим любопытством ощупывала границы дозволенного. Позволялось не всё – главный маг, господин Рѝйван, нажаловался на неё хайнесу, поймав при попытке проникнуть в его лабораторию, но повелитель лишь мягко её пожурил, – но за нарушения не наказывали, а выговоры были столь неубедительны, что девушка рисковала пойти на повторное нарушение. Три раза нарушив один запрет, обескураженная девчонка отступала и пыталась нащупать грани дозволенного заново.

И каждый раз, когда она не находила их в очередной раз, Иерхарид ощущал лёгкое ликование, словно выиграл небольшую битву. Или обхитрил послов страны-соседа.

– Послезавтра казнь Мариша и его союзников, – вырвал хайнеса из приятных размышлений монотонный голос Врея.

Помощник стоял у окна и вглядывался в собственные записи.

– Зажечь свет? – предложил Иер.

День стоял пасмурный, солнце не выглянуло из-за туч даже на рассвете. Небо просто просветлело до серости, а ближе к полудню закрапало мелким и редким дождём, тоскливым и унылым.

– Не нужно, – Врей нахмурился ещё сильнее, вглядываясь в строки.

Иер тонко улыбнулся. У его помощника был только один недостаток. Ну, помимо неуживчивого характера. Почерк. Писал Врей столь неразборчиво, что потом сам не мог разобраться в своих записях.

Неожиданно он бросил попытки расшифровать кое-как наляпанные тараканы букв и с интересом выглянул в окно. Отвлечь Врея от дел было не так-то легко, и заинтересованный Иер поднялся и подошёл ближе. И увидел Лийришу. Девчонка стояла, воинственно выставив перед собой щитом раскрытый зонт из красного шёлка. За её спиной под зонтом из синего шёлка кто-то стоял, Иерхарид предположил, что сёстры: семья Холлый после завершения бала на некоторое время поселилась в городе у родственников сарены Гиаши, и хайнес разрешил девочкам посещать Лийришу, когда им вздумается. Первое время они не приезжали, но последние два дня бывали во дворце каждый день. Видимо, сарена понимала, какие возможности открывает разрешение хайнеса для её дочерей. Во дворце можно было встретить очень хорошего мужа.

В потемневшей от дождя голове, расположенной по другую сторону красного зонта, Иерхарид не сразу узнал Викана Вотого. Он скорее узнал его по выражению лица Лийриши.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Спасём? – азартно предложил Иер.

– Отобьётся, – уверенно отозвался Врей.

– С балластом отходить сложнее, – не согласился хайнес и развернулся к двери. – Сделаем перерыв.

Врей тоскливо посмотрел на записи.

К тому моменту, когда хайнес и его помощник спустились вниз, вся компания с улицы переместилась в холл и услаждала глаза охраны бесплатным представлением.

– …сестра… – перепугано пищали сёстры Лийриши.

Та, не слыша их, петухом наскакивала на Викана, тыча в него раскрытым зонтом. Тот уворачивался и хохотал.

– Ещё раз к ним подойдёшь… – орала разгневанная лисичка.

– Я только поздоровался, – парень ответил с таким хитрым прищуром, что Иеру самому захотелось его отчитать.

– Лийриша, – на плечах девушки повисла одна из сестёр, Арвана, кажется, – он действительно ничего такого не сделал.

– Не успел! – убеждённо заявила Лийриша.

– Риша, что такое?

Девчонка так вздрогнула, что с зонта посыпались капли. Иера одарили испуганным взглядом.

– Господин Викан, – хайнес мягко посмотрел на оборотня, и тот, тоскливо вздохнув, заложил руки за голову и направился прочь.

Проводив Вотого молчанием, Иерхарид уже с укором посмотрел на насупившуюся девушку.