Небо в кармане 4 (СИ) - Малыгин Владимир - Страница 11

И так он это произнёс, что сразу же стало понятно — имя вымышленное.

— Допустим, — хмыкнул, тем самым давая понять собеседнику, что его хитрость я разгадал. И решил слегка обострить ситуацию. — Полицию и жандармов я вызвал.

— Жандармов-то зачем? — ничуть не расстроился незнакомец.

— А то вы не знаете. Дело государственной важности, — улыбнулся в сумрак. И пояснил. — Проникновение на охраняемый и закрытый объект. У вас ведь камера в руках? Налицо явный промышленный шпионаж.

— А профессиональное любопытство вы вообще не рассматриваете? — в ответ усмехнулся мужчина. И ещё раз оглянулся на дверной проём, сделал небольшой шажок к выходу.

— Стоять. Предупреждаю, ещё шаг и я буду вынужден стрелять на поражение, — отступил ещё дальше в тень, подхватил рукоять пистолета второй рукой, приготовился открыть огонь.

— Всё, всё, — поднял вверх одну руку незнакомец. Во второй у него камера. — Стою. Экий вы грозный. Не врут, выходит слухи? Сумеете живого человека застрелить?

— Даже не сомневайтесь, — прислушался к тишине. Куда это охранник запропастился? До центральных павильонов не так и далеко, давно бы добежал. И полиция там точно должна быть.

Или охранник струсил и решил вообще удрать. Или помешали ему добежать. Но тогда у этого фотографа поблизости сообщники имеются. Кого-то же он ждёт? И почему тогда я никого не заметил?

— Верю, — вот теперь незнакомец заговорил серьёзно. — Знаете, верю.

— Вы кто такой и зачем проникли в ангар? — раз заговорил серьёзно, то вдруг ответит.

— На первую часть вашего вопроса отвечу так, я ведь вам уже представился. Поверили вы мне или нет, ваше дело. На вторую же отвечать не вижу смысла. Вы и сами уже всё сказали, Николай Дмитриевич.

Мнимый журналист резко замолчал, внимательно всмотрелся в моё лицо, словно что-то видел в темноте и медленно проговорил:

— Почему вы хотите это знать? Для чего? Или у вас появилась какая-то личная заинтересованность, и я ошибся в своих действиях? Нужно было сначала подойти к вам и попробовать договориться?

— Кого вы представляете, Виктор Иванович, — не сказал ни да, ни нет. Пусть сам предположения строит, это у него хорошо получается. И, главное, мне на руку играет.

Теперь, когда журналист пошёл на контакт и разговорился, уже я забеспокоился. Полиция сейчас совсем не к месту окажется.

— Выходит и впрямь ошибся. Какая жалость. Но пока не поздно, может, договоримся? У меня есть для вас отличное предложение, Николай Дмитриевич, — воскликнул журналист.

— И какое же? — прислушался к звукам снаружи ангара. Точнее, к царящей там тишине. Похоже, охранник и впрямь решил удрать. Вот дурень. Но меня вариант с его бегством сейчас больше устраивает, чем появление полиции.

— Я, как вы правильно догадались, работаю на солидных людей. И от их имени делаю вам, Николай Дмитриевич, серьёзное предложение, — журналист ощутимо расслабился. И в его голосе даже появилась этакая снисходительная вальяжность. — Вы с вашим самолётом перелетаете за границу. Место я вам чуть позже назову, когда мы с вами окончательно договоримся.

— Вот так просто? Лететь туда, незнамо куда, да ещё и забесплатно? — подпустил недоверия в голос.

— А зачем усложнять? — окончательно расслабился мнимый журналист. — Чем проще, тем лучше. И почему забесплатно? Какую сумму вы желаете получить в качестве аванса?

— А почему вы сразу не обозначаете моё вознаграждение? Ну, если я приму ваши условия и соглашусь на перелёт? — продолжаю играть.

— К моему огромному сожалению, подобные вопросы я не уполномочен решать, — откликнулся Виктор Иванович. — Можно уже руку опустить?

И огорчение в голосе собеседника было настолько явственным, что я его даже немного пожалел. Поэтому и разрешил:

— Можно. Опускайте. А кто уполномочен решать такие вопросы?

— Имена и фамилии я назвать не могу, просто не имею права. Но, поверьте, я сказал правду, это весьма солидные люди там, за границей. И они очень заинтересованы в вас и в ваших идеях. Аванс я вам выдам в виде чека, а обо всём остальном вы будете договариваться уже там.

— Как-то всё это неубедительно звучит, — усмехнулся. — Вы бы на моём месте поверили в подобное предложение?

— Что ж, вы правы, — неожиданно согласился он со мной. — Не поверил бы. Тогда у меня есть к вам ещё одно предложение, и оно вас точно устроит. Я сейчас уйду, а через полчаса вернусь. И передам вам время и место встречи с тем, кто выдаст вам настоящие гарантии. А вы пока в ресторане посидите. Пообедайте, остыньте и подумайте хорошенечко. Да, здесь вас ценят, вы на слуху, но там вас ценить будут больше. И получать вы будете значительно, я повторюсь, значительно больше. Да что там больше, у вас появятся свои заводы. И никто не сможет вам навязывать свои условия, диктовать свою волю, как это происходит сейчас. Согласны? Договорились? Встретимся через полчаса в ресторане?

Вот тут уже я задумался. Полиции так и нет, выходит охранник и впрямь удрал. Продолжить самостоятельное расследование? Отпустить журналиста и ждать предстоящей встречи? Или всё-таки задержать его и сопроводить в участок? Дозвониться до Изотова и дальше действовать по его указаниям?

Однако, дилемма. Нет, никакого участка быть не может. Я нахожусь в Москве и до Изотова тоже вряд ли быстро дозвонюсь. Лучше самому разбираться, раз уж появилась такая возможность. Необходимо точно выяснить, кто настолько во мне и моих знаниях заинтересован, что не стесняется на подобные предложения. А полковнику потом доложу результаты. Кстати, о каких таких условиях и навязывании чужой воли он говорит?

— Хорошо, я подожду вас в ресторане. Признаться, продрог и проголодался, пока с вами разговариваю, — опустил пистолет, но убирать его не стал. Так лучше будет, спокойнее мне и безопаснее. И не смог удержать любопытства. — А что вы имеете в виду, когда про чужую волю говорите?

— А вы ещё не знаете? — теперь уже удивился собеседник. — Странно. А я думал, что вы из-за этого пошли мне навстречу. А оно вон как. Подождёте полчаса, и я вам всё расскажу.

— Хорошо, подожду, — шагнул к двери. — Вы камеру мне оставьте.

— Зачем, — продолжил удивляться Виктор Иванович. — Вы думаете, я вас обманываю?

— То, что я думаю, к делу не относится, — сделал ещё шаг, перекрывая дверной проём и оставаясь чуть в стороне, чтобы меня с улицы не увидели. — А камера ваша в виде залога останется. Чтобы у вас не было соблазна удрать. В ресторане её верну.

— Фу, какие недостойные мысли у вас в отношении меня. Неужели я дал повод так о себе думать? Но спорить не стану, вот вам камера и до скорой встречи.

Выпустил его на улицу, подобрал с пола камеру, покрутил в руках. Хорошая вещь, отдавать будет жалко. А плёнку лучше сразу засветить…

Через полчаса, как и договаривались, сидел за столиком в ресторане Лопашова. Еле успел к назначенному времени разобраться с делами — в первую очередь нужно было решить вопрос со сбежавшим охранником. Хотя с ним-то что решать, сбежал и сбежал. А вот фирме, в которой он работал, пришлось выкатить претензию.

Оставлять ангар открытым не было никакого желания. Ключ-то этот деятель с собой унёс. Навесили новый замок, выставили другого охранника, только тогда я и освободился. Да и то, чую — ненадолго. После обеда всё равно сюда приду.

А сам обед…

Вошёл, вытер подошвы о щётки, в гардеробной скинул куртку на стойку и получил номерок. Шагнул к широким распашным дверям, их передо мной предупредительно распахнули, вошёл внутрь и остановился. Замер на мгновение, оценивая обстановку. А почему? Да зал настолько непривычно огромный, что я на входе даже несколько растерялся. И это несмотря на весь свой нездешний богатый опыт. Доводилось в своё время покутить, отвести душу в приятных компаниях, есть что вспомнить и с чем сравнить. Рассматривал всё это великолепие, впитывал в себя уютную атмосферу, наслаждаясь вкусными запахами, любуясь отсверком начищенных столовых приборов, накрахмаленными до хруста белоснежными скатертями и лениво скользящими между столиками вышколенными официантами.