Мажор в школе магии 4 (СИ) - Орлов Сергей - Страница 22

Я стоял посреди этого мрака, ощущая под ногами твердую поверхность, хотя видеть ее не мог. В этой пустоте не было ни верха, ни низа, ни ориентиров — только бесконечное пространство черноты.

И тут она начала рассеиваться. Не исчезать полностью, а скорее отступать, концентрируясь в одной точке передо мной. Постепенно эта тьма стала обретать форму, уплотняться и вытягиваться, пока не превратилась в высокую фигуру.

Аббадон.

Он стоял напротив меня — не в привычном демоническом облике, а в получеловеческой форме, которую я видел в Зеркале Души. Высокий, с кожей цвета обожженной меди, покрытой древними рунами, и алыми глазами, пылающими внутренним огнем.

— Наконец-то, — произнес он, и его голос звучал одновременно внутри моей головы и извне. — Я уже начал думать, что ты так и не очнешься.

Я попытался понять, где нахожусь.

— Что происходит? Где я?

Аббадон усмехнулся, обводя рукой окружающую нас темноту.

— Ты в своей голове, Сергей. Или в моей. В данный момент это одно и то же.

— То есть я без сознания? — уточнил я, пытаясь вспомнить, что произошло перед тем, как я оказался здесь.

Библиотека. Дина. Габер… Удар по затылку… твою же мать! Да эти предатели когда-нибудь закончатся⁈ Скоро собственной тени шугаться буду, а то вдруг и она на кого-нибудь работает.

— Именно так, — Аббадон сделал несколько шагов в мою сторону. Его движения были на удивление грациозными для существа такой мощи. — Тот орк хорошенько тебе врезал. Ты уже несколько часов без сознания.

Я потер затылок, хотя понимал, что это лишь ментальное действие — здесь, в этом пространстве между реальностями, я не мог ощущать физическую боль своего настоящего тела.

— Емеля говорил правду, — задумчиво произнес Аббадон. — Даже я не ожидал такого поворота.

— Ты слышал наш разговор?

— Я вижу все, что видишь ты, — он слегка наклонил голову. — Слышу все, что слышишь ты. И, возможно, замечаю чуть больше деталей.

Я внимательно посмотрел в его глаза — странно, но в них не было того демонического злорадства, которого я подсознательно ожидал. Скорее, Аббадон выглядел… обеспокоенным.

— Значит, Габер принадлежит к культу Красного Лебедя, — медленно произнес я. — Он предал нас всех.

— Не думаю, что он видит это как предательство, — Аббадон задумчиво провел пальцем по одной из рун на своей руке. — Я не много разбираюсь в орках и этот громила явно ведёт свою игру.

— Какая разница? — возмутился я. — Он связался с культом, который охотится за мной!

— Разница огромная, — Аббадон покачал головой. — Враг, действующий из личных амбиций, слаб. Враг, верящий в свою правоту, опасен. А враг, жертвующий собой ради идеи… такой враг почти непобедим.

Мне не понравился этот разговор. Как ни странно, в голосе демона сквозило уважение.

— Ты, кажется, восхищаешься им.

— Я древнее существо, Сергей, — спокойно ответил Аббадон. — Я видел падение империй и рождение новых цивилизаций. Я научился ценить верность идеям, даже если не разделяю их. Кем бы не был этот орк, он явно действует из своих, известных только ему, побуждений.

Он сделал паузу.

— Но сейчас не время для философских бесед. У нас проблема.

— Какая?

Аббадон кивнул на мою грудь:

— На тебя надели что-то. Какой-то артефакт, блокирующий нашу связь.

Я опустил глаз и увидел странное сияние вокруг своей груди — здесь, в ментальном пространстве, оно проявлялось как тусклое красноватое свечение.

— Я чувствую его, — продолжал Аббадон. — Он не просто сдерживает нашу силу, но и медленно истощает ее. Еще день-два, и ты совсем ослабеешь. А потом…

— А потом они проведут свой ритуал, — закончил я за него.

— Именно. — Его глаза сверкнули ярче. — Мы должны избавиться от этого артефакта. Только тогда я смогу помочь тебе.

— Как?

— Найди способ снять его. — Аббадон выглядел встревоженным, что казалось странным для Высшего Демона. — Я не могу воздействовать на физический мир, пока эта вещь на тебе. Вся наша связь сейчас держится лишь на том, что мы уже успели стать единым целым.

Он приблизился ко мне вплотную, и я почувствовал странное тепло, исходящее от его тела.

— Послушай внимательно, Сергей. Мы с тобой теперь одно целое. Твоя смерть — моя смерть. Твое заточение — мое заточение. Я не хочу снова оказаться в рабстве у Асмодея или кого-то еще.

В его голосе появилась нотка, которой я раньше не слышал… это был страх? Нет, скорее отвращение при мысли о подчинении другому.

— Тебе пора возвращаться, — Аббадон отступил. — Они уже пытаются привести тебя в чувство. Помни — найди способ избавиться от артефакта. Иначе мы оба пропали.

Пространство вокруг начало колебаться, тьма стала расползаться, как туман под порывами ветра.

— И еще, Сергей…

Голос Аббадона становился все тише, размываясь вместе с его образом.

— Не верь всему, что они скажут. Даже если в их словах будет правда, она никогда не бывает полной…

Мир вокруг взорвался ослепительной вспышкой, и я почувствовал резкую боль, пронзившую все тело.

Холодная вода хлестнула меня по лицу, вырывая из глубин беспамятства. Я закашлялся, судорожно хватая ртом воздух, и попытался вытереть лицо — только чтобы обнаружить, что не могу пошевелить руками.

Реальность обрушилась на меня волной ощущений: тугие веревки, впивающиеся в запястья и лодыжки, сырой земляной запах смешанный с гнилой соломой, и боль — тупая, пульсирующая боль в затылке, от которой к горлу подкатывала тошнота.

— Очнулся наконец, — произнес знакомый голос с характерными орочьими интонациями.

Я медленно поднял голову. Перед глазами все еще плыло, но я смог различить массивную фигуру Габера. Он стоял в нескольких шагах от меня, держа в руке пустое ведро — очевидно, из него и была вылита вода, приведшая меня в чувство.

Осмотревшись, я увидел, что нахожусь в каком-то заброшенном сарае или амбаре. Щели между досками пропускали тонкие лучи света, образуя на земляном полу причудливый узор. В углу виднелись старые сельскохозяйственные инструменты, покрытые толстым слоем пыли и паутины.

— Сереж! — послышался женский голос справа от меня.

Повернув голову, я увидел Мелиссу. Она сидела на стуле, как и я, связанная по рукам и ногам. Ее зеленоватая кожа казалась бледнее обычного, а в глазах стояли слезы.

— Ты в порядке? — спросил я, хотя вопрос был явно излишним — ни я, ни она не были «в порядке».

— Простите меня, — прошептала она, и ее голос дрогнул. — Я ничего не знала. Клянусь, я даже подумать не могла…

По ее щекам покатились слезы, и это зрелище поразило меня до глубины души. Я никогда не видел, чтобы Мелисса плакала. Сильная, уверенная в себе орчиха всегда казалась неуязвимой для таких проявлений слабости.

— Прекрати, дочь, — резко оборвал ее Габер. — Твои слезы ничего не изменят.

В его голосе не было злобы или презрения — только усталость и что-то похожее на разочарование.

— Как ты мог⁈ — вдруг закричала Мелисса, резко дернувшись в своих путах. — Как ты мог предать все, чему учил меня⁈ Ты же боролся против культистов! Ты ненавидел их!

Габер тяжело вздохнул и, подойдя к стене, взял большую деревянную табуретку. Он поставил ее перед нами и сел, опираясь массивными руками о колени.

— Я никогда не говорил, что ненавижу культистов, — спокойно произнес он. — Я говорил, что ненавижу фанатиков. Есть разница.

— Какая, к дьяволу, разница⁈ — Мелисса снова дернулась, пытаясь освободиться. — Ты в чертовом культе! В Красном Лебеде! Они убивают людей, они проводят темные ритуалы, они…!

— Они средство, — оборвал ее Габер, и его голос стал жестче. — Просто средство. Как меч или щит — сами по себе они не добро и не зло. Все зависит от того, кто и зачем их использует.

Он посмотрел на меня:

— Ты ведь понимаешь, о чем я, Лазарев? Я видел, как ты используешь силу Высшего Демона. Ты же не считаешь себя злом, верно?

Я промолчал. Параллель была слишком очевидной, чтобы спорить, но и соглашаться я не собирался.