Редаманс (ЛП) - Долорес Х. К. - Страница 33

Он уже начал сбрасывать свое, и в животе у меня все переворачивается, когда он подходит ближе, чтобы накинуть его мне на плечи.

Здесь пахнет так же, как и он, - кедром и чистыми, свежевыстиранными простынями, - и я глубоко вдыхаю.

Я могла бы жить с этим ароматом. Вечно.

Адриан делает шаг назад, но я протягиваю руку и хватаю его за предплечье.

Он замирает.

Он смотрит на меня сверху вниз, глаза блестят ... любопытством? Интересом? Я не могу расшифровать конкретную эмоцию в его взгляде - только то, что она не похожа на страх или отвращение, и этого для меня достаточно.

Сокрушительное разбитое сердце, возможная смерть...

Знакомые последствия проносятся у меня в голове, но на этот раз я переключаю передачу.

Сердце над головой.

Разрушение из-за чувства самосохранения.

А потом я наклоняюсь и целую Адриана.

Глава шестнадцатая

Мои губы касаются его губ.

Неуверенно. Мягко. Спрашивая разрешения.

Единственный ответ, который я получаю, - это то, что он замирает подо мной, и на секунду я начинаю беспокоиться, что катастрофически неправильно истолковала всю эту ситуацию.

Черт.

Он этого не хочет.

А теперь мне придется бежать с континента и сменить имя или что-то в этом роде.

Я отрываю свои губы от его.

— Прости...

Я не успеваю произнести больше ни слова, как его большие руки хватают меня за щеки, он смыкает наши губы и проглатывает остаток моих извинений.

Срань господня.

Между нами вспыхивает электричество, и я позволяю себе на мгновение сдаться и погрузиться в поцелуй.

Его язык приоткрывает мой рот со всей настойчивостью человека, умирающего от жажды, и мой рот приоткрывается в безмолвном приглашении: возьми меня. Бери столько, сколько захочешь.

И он это делает.

Он откидывает мою голову назад, обхватывая руками мои затылок по бокам, так что у меня нет выбора, кроме как позволить ему контролировать темп поцелуя. Мои руки обвиваются вокруг его шеи, прижимаясь ближе к...

— Эй, снимите комнату!

Я не уверена, что способна смущаться из-за поцелуя с Адрианом Эллисом, но хор кошачьих выкриков и невнятный смех группы пьяных студентов колледжа, спотыкающихся на ходу, все же прерывает момент - и служит очевидным напоминанием о том, что мы целуемся в тридцатиградусную погоду.

На очень людном тротуаре.

Где любой мог пройти мимо, сфотографировать и разнести наши фотографии по всему Интернету.

Как будто придя к такому же выводу, Адриан отстраняется, в его обсидиановых глазах нет ничего, кроме жара.

— Ты вернешься со мной в мою квартиру, — говорит он, и мягкость в его голосе почти маскирует тот факт, что это не вопрос.

Я все равно киваю.

Он улыбается, полный тепла, и наклоняется, чтобы поцеловать меня.

***

До пентхауса Адриана в Верхнем Ист-Сайде двадцать минут езды - и он ждет примерно тридцать три секунды (именно столько ему требуется, чтобы открыть дверцу машины, приказать водителю "отвези нас домой" и поднять перегородку), прежде чем снова поцеловать меня.

— Ты знаешь, сколько раз мне приходилось сопротивляться желанию прикоснуться к тебе сегодня вечером? — Он шепчет мне в губы.

Каким-то образом я оказываюсь у него на коленях - положение, которое было бы тесным и неудобным на любом другом заднем сиденье, - но мягкие кожаные сиденья его Лексуса с комфортом вмещают даже мужчину такого роста, как Адриан.

Забудьте о конференц-звонках... Думаю, здесь вполне можно было бы заняться сексом - и тут же пожалеть об этом, когда воображение рисует очевидную картину: я, Адриан, груда сброшенной одежды и запотевшие окна.

Вот к чему это ведет?

Мы займемся сексом в движущейся машине?

Он игриво покусывает мою нижнюю губу.

— Я почти слышу, как ты думаешь. О чем?

Я отодвигаю достаточно, чтобы сделать зрительный контакт.

— Перегородка...она звуконепроницаемая?

Его глаза блестят.

— Я могу обещать тебе, что нет ни единого шанса, что я когда-нибудь позволю кому-нибудь услышать... — Он прикусывает мою губу так сильно, что я задыхаюсь, — как это происходит… и остаться вживых.

Это чувство не должно вызывать во мне жар, но это происходит - и Адриан немедленно замечает перемену.

— Это тебя заводит? — бормочет он, и уголок его рта приподнимается. — Знать, что я убил бы кого-нибудь только за то, что он услышит, как ты кончаешь? Даже случайно?

Волна удовольствия пробегает по мне, и я инстинктивно прижимаюсь бедрами к нему, потому что...черт побери. Это действительно меня заводит.

Это возбуждает меня куда сильнее, чем следовало бы, и я не могу понять: то ли дело в том, что это говорит Адриан — он, наверное, мог бы зачитать вслух целую статью из PubMed ( это крупнейшая бесплатная база данных научных статей и исследований в области медицины и естественных наук), и мои трусики всё равно намокли бы, - то ли в том, что я знаю: он говорит совершенно серьёзно.

Это не просто пустые, пропитанные похотью слова какого-то бывшего члена студенческого братства, который в жизни не поднял руку на кого-либо.

Это тот самый мужчина, который чуть не сломал челюсть мальчику за то, что тот назвал меня красивой.

Тот же человек, который сказал мне, что положит мир к моим ногам. Тот же человек, который шантажировал и заплатил тому, чью жизнь я разрушила.

И - я замолкаю, жар в моем животе остывает - тот же мужчина, который не мог сказать мне, что любит меня.

Который, по его собственному признанию, всего несколько недель назад полностью двинулся дальше.

Который, вероятно, говорит всем своим партнершам, что готов убить ради них. Возможно, даже...

Его хватка на моей талии усиливается до боли, и я тихо всхлипываю.

— Ты снова думаешь. — Он издает цокающий звук губами, как будто я плохо воспитанный ребенок, который потянулся за печеньем на прилавке после того, как ему сказали "нет".

Прошло десять лет. У тебя были другие партнеры, у него были другие партнерши... Не позволяй небольшой (иррациональной) ревности испортить вечер.

И я, конечно, не хочу обсуждать свою иррациональную ревность.

Итак, я выбираю другой подход.

Я снова прижимаюсь своими бедрами к его - на этот раз сильно, - наслаждаясь тихим, напряженным дыханием, которое вырывается у него.

Но это временная победа, потому что, когда я пытаюсь в третий раз, его руки остаются на моих бедрах.

— Скажи мне, — приказывает он. — О чем ты думаешь.

Мои руки, расположенные на его плечах для устойчивости, сжимают ткань его свитера сильнее, чем необходимо.

— Зачем?

Его темные глаза пригвождают меня к месту.

— Потому что я хочу знать каждую мысль, которая проносится в твоей голове, какой бы мимолетной она ни была. — Пауза. — Потому что... — Его челюсть сжимается, и он отводит взгляд, как будто его раздражает даже необходимость признавать это. — Меня беспокоит, когда я чего-то не знаю. Мысль о том, что ты можешь о чем-то подумать, даже о чем-то незначительном или важном, а я об этом не знаю... невероятно тревожит.

Из уст любого другого человека я бы подумала, что он преувеличивает, но по суровости взгляда Адриана я могу сказать, что он уверен в каждом слове.

Потому что он помешан на контроле, я думаю. Думаю, время этого не изменило.

Я не совсем уверена, что делать с этой просьбой, поэтому прочищаю горло.

— Я думала о тебе. — Я ерзаю, чувствуя себя неловко сразу по нескольким причинам. — О том, как мы были с другими людьми.

Его голова склоняется набок.

— Это не мое дело, — поспешно добавляю я. — Но если ты собираешься отвезти меня к себе домой сегодня вечером, мне нужно знать, что в данный момент больше никого нет.

Он еще больше наклоняет голову.