Мозг жертвы. Как нами манипулируют мошенники и лжецы - де Ведрин Кристина - Страница 1

Christine de Védrines, Daniel Zagury (préface)

Nous n'étions pas armés

© Plon 2023 Published by arrangement with SAS Lester Literary Agency & Associates

© Линник Злата, перевод на русский язык, 2025

© Оформление. ООО «Издательство „Эксмо“», 2025

Эта история приобрела широкую огласку как «Дело затворников из Монфланкена». Кристина де Ведрин была одной из одиннадцати человек, прошедших через все испытания. Настоящий рассказ – это ее личное свидетельство и субъективный взгляд на события.

Подобно рассказу Кристины, предисловие Даниэля Загури представляет собой собственные размышления эксперта, получившего от следственного судьи поручение проанализировать то, что случилось с семьей де Ведрин.

Тринадцатого ноября 2012 года уголовный суд Бордо приговорил Тьерри Тилли и Жака Гонсалеса соответственно к восьми и четырем годам тюремного заключения. Тьерри Тилли – за похищение, незаконное лишение свободы и удержание в заложниках с целью содействия совершению преступления или правонарушения с последующим освобождением пострадавшего в течение семи дней; насильственные действия в отношении уязвимого лица без инвалидности; мошенническое злоупотребление невежеством или слабостью человека, находящегося в психологическом или физическом подчинении в результате давления или принуждения, а также применения техник, изменяющих мировосприятие. Жак Гонсалес – за соучастие в мошенническом злоупотреблении невежеством или слабостью лица, находящегося в состоянии психологического или физического подчинения, возникшего в результате давления или применения техник, способных повлиять на решения, а также по обвинению в сокрытии имущества, полученного в результате преступления. Они подали апелляцию, и 22 апреля 2013 года дело было возвращено на рассмотрение в апелляционный суд Бордо. Ходатайство Жака Гонсалеса было отклонено 10 апреля 2013 года. Суд вынес свое решение 4 июня 2013 года.

Истцами на этих судебных процессах выступили: Филипп де Ведрин, Брижит Мартен, Гислен Маршан, Франсуа Маршан, Гийеметта Маршан-Дельфино, Шарль-Анри де Ведрин, Кристина де Ведрин, Гийом де Ведрин, Амори де Ведрин и Диана де Ведрин.

Тьерри Тилли считался невиновным до тех пор, пока его вина не была установлена окончательным судебным решением.

По просьбе следственного судьи я побеседовал с десятью членами семьи де Ведрин, включая Кристину, – на тот период предполагаемыми жертвами Тьерри Тилли. Разумеется, как эксперту мне запрещено выносить какие-либо оценочные суждения, раскрывать подробности личной жизни участников процесса, а также критиковать решения суда. Я уполномочен упоминать только то, что было публично сказано на заседаниях, говорить исключительно о содеянном. К слову, Кристин де Ведрин цитирует в своем повествовании выдержку из моего отчета, представленного в материалах следствия[1].

В основном прибывшие издалека, иногда из-за границы, члены этой семьи так или иначе выражали не только потребность быть понятыми, но и стремление осознать, что же произошло за десять лет жуткого сошествия в преисподнюю. Будучи прежде всего гражданином, а не психиатром, я, как и все, смотрю телевизор, слушаю радио и читаю газеты. Поэтому у меня, безусловно, имелись предубеждения: воображение рисовало облапошенных мошенником представителей вырождающегося аристократического рода, живущих застывшими мифами о былой славе. Мне они казались наивными, не слишком умными. К своему удивлению, я повстречал два поколения мужчин и женщин, довольно сплоченных, несмотря на конфликты и психологические травмы, свойственные любой семье. Я наблюдал разнообразие личностных организаций среди тех, кто приходится друг другу родными или двоюродными братьями и сестрами, родителями и детьми. В то же время именно это единение вокруг фамильной легенды поднимает вопрос о семейном переносе. Но, прежде чем дать определение этому понятию, остановимся на переносе в широком смысле – на явлении, которое сам Фрейд, изобретатель психоанализа, считал весьма загадочным.

Как показывает опыт, во взаимодействии гуру со своими последователями, псевдотерапевта с пациентами или мошенника с жертвами обмана возникает злоупотребление переносом, отклонение от трансферентных отношений, когда одна психика особым образом влияет на другую. Следует подчеркнуть, что Кристина де Ведрин и многие другие пострадали не от чего-то сверхъестественного или магического. Никаких фокусов или ворожбы. Семья де Ведрин не подвергалась гипнозу все эти десять лет. Обычные формулировки здесь странным образом представляются выхолощенными. Речь идет не просто о людях, оказавшихся в чьей-либо власти и ставших объектами ментальных манипуляций, но о жертвах психического порабощения, тоталитарного подчинения, закабаления через отношения, что привело их к утрате личностной автономии.

Что следует понимать под злоупотреблением переносом? Зигмунд Фрейд называл перенос сначала препятствием на пути к излечению, а затем главным рычагом для него. Вот какое определение дал этому понятию Франсис Паше[2] в 1975 году: «Это возрождение желаний, привязанностей и чувств, испытанных по отношению к родителям в раннем детстве и обращенных к новому человеку». Это нормальное явление, которое, однако, усугубляется при психоаналитической терапии. Оно существует в повседневной жизни, например, в отношениях врач – больной или учитель – ученик. Перенос заставляет человека заново пройти начальный период своего существования, когда выживание зависело от любви матери и отца. Следовательно, перенос отмечен печатью бессознательного, инфантильного и иррационального.

Власть, приобретенную Тьерри Тилли над этими людьми, можно рассматривать как злоупотребление переносом: в семью вторгается некий индивидуум, мгновенно заполняя собой все пространство. Он одновременно посвященный и кооптированный. Согласно формулировке Лакана[3], это человек «безоговорочно всеведущий», и в соответствии со всемогуществом, которое ему приписывают, он любыми путями поддерживает данную иллюзию, в том числе устраивает испытания и подавляет недовольство. Важно понимать, что такое всесильное создание становится воплощением еще более мощных сил-покровителей (бога, судьбы, рока). Он не просто человек, но спаситель, провидец. Очень важные персоны или даже международные организации знают все о вашей частной жизни и заботятся о вас, а значит, чтобы продолжить существовать, крайне необходимо быть покорным.

Человек находится в состоянии детской регрессии, подчинения. Так сходят на нет рациональность, логика, интеллект, способность к критическому восприятию и элементарная самостоятельность мышления.

Интеллект никуда не делся, но он заторможен, пребывает в спящем режиме. Это, в частности, объясняет тот факт, что при снятии контроля субъект очень быстро восстанавливает прежние ориентиры и способность критически мыслить. Он всегда знал, что пал жертвой иллюзий и миражей, но это знание было недоступно его сознанию, в тот момент подавленному.

В этом случае преобладающим впечатлением будет завершение длительного периода «за скобками», когда отдельный субъект исчезал. То же самое происходит в отношении идеалов и ценностей. Интенсивность детской регрессии такова, что жена может отречься от мужа, родители подать на детей в суд, отец считать, что не является биологическим родителем собственного ребенка, а дочь обвинять мать в сексуализированном насилии… Какими бы невероятными ни были измышления, все сказанное гуру – провидцем, спасителем – правда. Более того, каждое событие будет подкреплять это предположение, превращая его в убеждение. Заняв главенствующую позицию, тот, кто злоупотребляет семейным переносом, лишает каждого члена семьи его роли и места, подрывая родственные узы. Тогда все становится возможным, поскольку без структурирующих запретов абьюзер волен предаваться комбинаторной игре со всевозможными фантазматическими отношениями. Отныне ничто не вызывает удивления.