Босс. Служебное искушение (СИ) - Феллер Софья - Страница 8

— Готово, — говорит он, поднимая взгляд. Наши глаза встречаются. Я замираю.

В этой паузе — всё. И искушение. И вопрос. И слабое, но очень опасное "а что если..."

Он первым отводит взгляд. Встаёт, чуть помедлив, убирает аптечку.

— Отдыхай. Завтра нас ждёт насыщенный день.

Жигулин уходит, и я наконец выдыхаю свободно, словно только сейчас смогла дать себе право на эмоции. Чем больше я с ним сталкиваюсь и наблюдаю, тем отчётливее понимаю: под этой внешней жёсткостью и властностью скрывается мужчина, способный быть надёжным, чутким… опасно заботливым.

Ох, моё бедное сердечко. Его надо беречь. Пока он не украл его окончательно, пока не разрушил в прах все мои защитные стены. И пока я не оказалась в его объятиях, не думая о последствиях.

Надо держаться подальше. Больше не оставаться с ним наедине.

Иначе случится непоправимое.

На этой ноте открываю ноутбук и с головой ухожу в работу, стараясь не думать о его пальцах на моей коже, о его взгляде — и о том, что я на секунду всерьёз представила, как он наклоняется не за аптечкой, а за поцелуем.

С утра я стараюсь долго не собираться. Первым делом занимаю душ, предварительно проверив, что дверь закрыта. Потом одеваю самое длинное деловое платье, которое есть. Оно прикрывает почти полностью колени, но только в статичном положении. За столом будет ничего не видно, а в остальное время постараюсь ходить аккуратно.

На завтрак спускаюсь одна. Не приглашаю Жигулина намеренно. Как-то у нас совсем плохо стало с дистанцией босс — подчинённая. Флирт напропалую, касания, взгляды. Со своими откровенными реакциями на босса я растеклась, как мороженое на солнышке. Из профессионала превратилась в ещё одну поклонницу, ничем не лучше, если быть честной, чем женская часть нашего офиса, пускающая слюни на Антона Марковича.

Завтрак в отеле представляет собой шведский стол. Видно, что на продуктах здесь не экономят, предоставляя такое разнообразие, что поначалу хочется взять всё и сразу. Но, подумав о своей талии, я останавливаюсь на овсяной каше с фруктами. Всё лучше, чем булочки.

Кстати, надо поинтересоваться, есть ли тут спортзал. Нельзя упускать возможность позаниматься.

— Вера, приятного аппетита! — Жигулин с подносом появляется у моего стола. — Не против?

— Конечно, — киваю, и он садится напротив.

На нём светлая рубашка с закатанными рукавами, чуть влажные волосы. Вид у него свежий, сосредоточенный, и почему-то от этого становится ещё труднее сохранять холодную голову.

— Как колени? — спрашивает он спокойно, буднично.

— Уже лучше. Спасибо за заботу. — Я стараюсь говорить нейтрально.

Он смотрит внимательно, как будто хочет что-то сказать, но в итоге только берёт чашку кофе.

— После завтрака риэлтор приедет в офис. Нужно будет подписать договор, получить ключи. Потом — первый день собеседований. Готова?

— Более чем, — отвечаю, вцепившись в ложку.

***

Офис оказывается в современном бизнес-центре, на втором этаже. Просторное помещение с панорамными окнами и свежим ремонтом. В фойе нас встречает риэлтор — блондинка лет тридцати пяти с яркой помадой и тонким портфелем в руках.

— Добрый день! Вы — Антон и Вера, верно? Поздравляю с открытием офиса. Вот документы, ключи, и, если хотите, могу коротко показать, что где.

Мы киваем, и она проводит нас по коридору. Просторная оупенспейс зона, переговорная, кухня, маленькая лаунж-зона с диваном, около пяти больших кабинетов, в том числе наш с Жигулиным общий на время командировки. Здесь чисто, свежо и пока абсолютно безлико.

— Вот ваши ключи и договор. Пожалуйста, подпишите здесь, здесь и вот тут.

Жигулин изучает бумаги быстро, уверенно ставит подписи.

— Удачи вам в новом месте! — улыбается риэлторша и уходит.

Наш кабинет светлый и просторный, у окна два стола. Один — ближе к двери, Жигулин занимает без его колебаний. Мне достаётся тот, что возле окна. Я распаковываю ноутбук, достаю блокнот, кладу ручку. Маленькие штрихи, чтобы обозначить личную территорию.

— Первое собеседование через пятнадцать минут, — говорит Жигулин, проверяя планшет. — Начнём с администратора проектов.

Кандидат приходит вовремя. Молодая девушка, энергичная, с доброжелательной улыбкой. Я моментально определяю её как гармоничного эмпатического типа по PCM. Она живо взаимодействует, чуть волнуется, но старается произвести хорошее впечатление.

— Расскажите о ситуации, когда вы решали конфликт с клиентом? — мягко спрашиваю.

— О, у нас был случай, когда... — она оживляется, начинает рассказывать, и видно, как горят у неё глаза.

Антон резко перебивает:

— Какие CRM-системы вы знаете?

— Bitrix, чуть-чуть работала с AmoCRM, — девушка сбивается.

— Сколько проектов вы вели параллельно?

Она путается в цифрах. В голосе появляется неуверенность. Жигулин хмурится.

После её ухода он подводит итог:

— Сырая. Нам некогда тратить время на адаптацию.

— А я думаю, у неё есть потенциал. Она эмоционально устойчивая, ориентирована на людей. Это редкость. По PCM она — идеальный кандидат на админскую позицию: умеет слушать, создавать комфорт.

— Комфорт — не метрика.

— Но влияет на всё: на клиентский опыт, на атмосферу в коллективе.

— У нас нет времени на атмосферу. Дальше.

Следующий кандидат — бухгалтер. Мужчина под пятьдесят, уверенный, с солидным резюме. Но его поведение вызывает внутреннее сопротивление.

Он постоянно перебивает, отвечает с вызовом, как будто заранее уверен в своей незаменимости.

— Мне важно, чтобы вы не мешали, а давали работать. Я не люблю, когда начальство лезет в мои таблицы, — бросает он.

Жигулин кивает:

— Это честно. Я уважаю профессионалов.

Когда он уходит, я говорю:

— У него Промышленный тип. Дисциплина и чёткость — да, но он не умеет адаптироваться. Такой человек разрушит коммуникации.

— Он знает своё дело.

— Но будет диктовать условия. Холодный, жёсткий, с токсичными установками. Он не услышит никого.

— Главное — чтобы отчёты были сданы в срок. Остальное — вторично.

Я раздражаюсь:

— Если ты будешь нанимать только по резюме и цифрам, ты получишь идеальную бумажную картинку и команду, из которой уйдут все живые люди.

— А ты, выходит, готова брать по наитию?

— Не по наитию. Я работаю по PCM, и она никогда не подводила.

— Я не готов делать ставки на теорию.

— Это не теория, это практика, подтверждённая реальными результатами. И, прости, но именно ты настаивал на том, чтобы в команде был специалист, который видит то, что тебе недоступно. У тебя целый штат эйчаров, которые бы с тобой согласились без споров. Так зачем ты взял меня?

Он молчит, стиснув челюсть. Я тоже. Напряжение повисает в воздухе, готовое заискрить в любой момент.

Остаток собеседований проходит тяжело. Мы совершенно по-разному подходим к кандидатам. Я ищу личности, вижу людей, он — функции. Каждый раз, когда я пытаюсь обратить внимание на эмоциональные сигналы кандидатов, он перебивает, возвращая разговор к цифрам и навыкам. Я ощущаю, как ускользает тот мостик, что между нами начал строиться.

И хуже всего — я не просто разочарована, я злюсь. Потому что очаровалась им. Как мужчиной. Как сильным, уверенным, харизматичным человеком. А сейчас вижу другую сторону: бескомпромиссного руководителя, который не готов меняться. Ну и как, скажите, мне с ним взаимодействовать? Это всего пара собеседований, а я уже готова с пеной у рта доказывать своё мнение. Зная, что он всё равно своё не изменит.

Вечером я остаюсь в кабинете, чтобы доделать отчёт. Сижу у окна, свет не включаю. Открывается дверь кабинета и заходит Жигулин.

— День был продуктивным, — говорит он.

Я киваю, не глядя на него.

Он хочет что-то сказать, но передумывает. Закрывает дверь и уходит. А я долго смотрю в окно, стараясь понять — что у нас пошло не так.