Пламя на двоих (СИ) - Ярошинская Ольга - Страница 42

— Красноперые? — поняла я, вскочив. — Элай, они летят?! Где?!

— Вон, — ткнул он пальцем в темное небо. — Видишь, звезды то гаснут, то появляются.

Сигнал подхватили другие посты, и горы загудели тревогой. Вдали захлопали крылья, и Элай снова свистнул, подзывая Дымка.

— Сиди там, — повторил, указав на помост в центре площадки.

— Элай, — я испуганно цеплялась за его руку. — Там есть арбалет. Надо?

— Не надо, — ответил он, улыбнувшись.

Элай потянулся ко мне на мгновение — будто для поцелуя, но тут же отпрянул и, перебравшись через перила, прыгнул вниз.

Ахнув, я кинулась к краю, но черный дракон с всадником на спине взмыл в звездное небо, оттолкнув меня воздушной волной. Сейчас я уже могла различить дикое войско: они летели клином, как перелетные гуси. Драхас тоже отправлял своих воинов: драконы взлетали один за одним.

— Скорей, — торопила я их, подпрыгивая от волнения. — Скорей!

Небо прорезало огненной вспышкой, и ровный клин диких разбился, разделяясь на части.

***

Красноперые летели широким строем. Чешуя цвета спекшейся крови в лунном свете казалась черной. Слухи не врали: кланы объединяются, с каждым разом диких все больше. Но сейчас Элай был этому рад. Хотелось выплеснуть гнев и стыд, клокотавшие в нем отвратительным варевом.

Риан тоже много чего ей предлагал.

Тоже.

Он такой же как брат, а может, и хуже, потому что воспользовался подлым советом Инея и плеснул в чай немного бальзама. Ему отчаянно хотелось ускорить ход событий, но теперь Элай понимал точно — эта игра вдолгую. Вот только времени у него совсем нет. Сплетни вскоре дойдут до дворца даже без помощи капитана, хотя и тот, продажная шкура, может предать.

Лучше бы к этому моменту у Вивианы был определенный статус в его жизни. И уж точно это не любовница и не содержанка. Она совсем не такая. Она — куда больше.

А Тириан заплатит за каждую ее слезинку. Может прощаться с троном, говнюк.

Дымок яростно заревел, чувствуя его настроение, и Элай призвал свой огонь. Обычно за правым плечом летел Туч, слева — Ингрид, но сейчас он и один в небе воин — больше пространства для маневров. Первый залп огня внес сумятицу в красноперое войско. Второй вывел из строя неудачливого дикаря. Дымок крутанулся, защищая своего ездока, отбил стрелы шипастым хвостом. Дикие рассредоточились, забирая его в кольцо, и до Элая донеслись гортанные крики:

— Черный огонь! Черный огонь! Гаси его!

Знак вокруг щиколотки редко бывал полезным, но благодаря ему Элай легко понимал диких и теперь выкрикнул в ответ ругательство на их языке.

Нырнув на Дымке до скал, ударил огнем ввысь, сшибая еще одного, рванувшего следом. Жители Айданы не раз приходили к капитану ругаться, что огненный воин выжигает посевы. Новая тактика — никаких больше пожаров. Сразу три отчаянных дикаря пошли в лобовую атаку, и Элай успел разглядеть лица — скуластые, сплюснутые, с узкими прорезями глаз и красной чешуей то на лбу, то на челюсти. Все красноперые были похожи как братья — из-за крови, которой пичкают их с молоком.

Стрелы Элай отбил крылом — своим собственным. Конечно, это не щит Туча и тем более не легендарная чешуя. Какое счастье, что у Вив этот знак — она практически неуязвима! Крылья Элая были скорее как ветер, который сбивал стрелы в сторону. Они укутали его черным дымом — вот откуда прозвище, данное ему врагом. А может, из-за масти Дымка, который рвался в драку. Он ухватил ближнего ящера за шею и рванул зубами. Другому досталось хвостом, третий оказался умнее — ушел вниз подбирать товарищей. Элай не стал им мешать — пленных не брать.

Кровь, ярость, громкие крики и запах паленого мяса — дракон в нем ревел от восторга и требовал еще. Из дозора прибыло подкрепление, и Элай рванул туда, где дикие наступали теснее. Черный Огонь. Младший брат отобрал у него имя, но ему дали новое.

Яниса окружили, вжикнула цепь с петлей на конце — красноперые все не теряли надежду разжиться своим зубохвостом. Элай швырнул пламя, пережигая путы, обвившие серого дракона, который уже западал на крыло, а Дымок сбил хвостом ящера, сунувшегося слишком близко.

Красноперые были мельче, зато шустрее. Дикие объезжали драконов с детства и не пользовались вожжами, управляя коленями — прямо как он. Это оставляло руки свободными.

Элай взмахнул крыльями, защищаясь от сонма стрел и вновь швырнул пламя, сея хаос в строе врагов. Арбалетный болт вжикнул, высек искры из чешуи Дымка. Элай обернулся и тут же опрокинулся на спину, а над ним просвистело копье. Этого воина он уже знал: узкие красные косы, бордовые полосы чешуи на смуглых плечах. Сила выплеснулась из рук горячим потоком, но воин ударил коленями, и его ящер, сложив крылья, рухнул вниз. Пламя успело лизнуть ему хвост и унеслось в небо кометой.

— Назад! — крикнул воин, вновь взлетая и прибивая ладонью пламя, опалившее косу. — Все назад!

Обернувшись, ткнул в Элая пальцем, а затем провел им по горлу. Усмехнувшись, Элай швырнул в него огненным шаром, но красноперый вновь увильнул, опрокинувшись вбок.

Улетали дикие, сбившись в кучу. Дымок разогнался и клацнул зубами, едва не прищемив последнему хвост, но потом развернулся, не желая глумиться над проигравшим.

— Ты мой хороший, — похвалил его Элай, погладив по шее.

Вив ждала на башне, рыжие волосы развевались на ветру как огненный флаг. Элай спрыгнул с Дымка, и она шагнула навстречу. Обвила шею руками, обняла.

— Я так за тебя волновалась, — призналась, вздохнув.

А Элай обнимал ее в ответ, вдыхал аромат шелковистых волос, прижимал к себе тонкое тело и понимал, как сильно, горячо и бесповоротно он влюблен.

После откровений на сторожевой башне между мной и Элаем что-то неуловимо изменилось. Он был все так же внимателен, пользовался каждой возможностью, чтобы ко мне прикоснуться, но при этом словно сделал шаг назад.

И я всю голову сломала, размышляя над тем, что случилось. Я оттолкнула его своей внезапной истерикой? Озадачила осведомленностью? Элай мне не доверяет? Не видит во мне соратника? Или я напугала его тем, что не готова к легким и необременительным отношениям?

Либо же он принял во внимание все, что я наговорила, и теперь ждет шага от меня?

— Все сложно, — пожаловалась я Барри, скармливая ему кусок мяса.

Вороненок подрос, от травмы не осталось следа, а его перья налились густой синевой предгрозового неба, но он все еще жил у меня на балконе, выпрашивая лакомства.

С другой стороны, все проще некуда. Если отбросить революцию, разницу в нашем с ним положении, его огонь и мое желание отомстить Тириану, то в остатке получим вот что: Элай мне нравится, и я ему тоже. Может, пойти уже с ним на свидание? Так ведь больше и не зовет…

Мягкий перебор гитарных струн донесся сверху, и я отступила, прячась под козырек балкона, и притихла. Мелодию я узнала быстро — это та самая песня, которую я напевала на пикнике в честь нашего славного поражения на крылатых играх. В оригинале она была о девушке, скучающей в разлуке по любимому парню, но Элай в корне переделал текст.

— Я хотел бы стать теплым ветром, — пел он, — чтоб запутаться в рыжих кудряшках, чтоб дышала ты мной этим летом, чтобы нежная кожа в мурашках.

Я покусала губы, сдерживая рвущуюся улыбку. Раньше мне никогда не пели песни под окном. Вернее — над окном, но какая разница. У Элая был красивый голос, низкий и чувственный, который то опускался до вкрадчивого шепота, то взлетал, и я уж точно собиралась дослушать до конца.

— Я бы стал утренним светом, что скользит по щеке украдкой, что целует губы так чутко, что ласкает тебя так сладко.

Он ударил по струнам, и припев зазвучал куда бодрее:

— Только одно желание: пойдем со мной на свидание. Скажи мне «да», Вивиана, и поедем в Айдану.

Я невольно рассмеялась, обхватив себя руками, а Элай исполнил небольшой проигрыш, слегка сбился, но быстро нашел правильный аккорд и вернулся к неспешному напеву.