Горный цветок (СИ) - Шах Ольга - Страница 21

- А то шустра больно! – добавил любящий родитель. – В первый раз чуть не убилась, когда со скалы упала, так нет, тебе же этого показалось недостаточно!

Лорд Свейн в раздражении подстегнул свою лошадь и уехал, на прощание бросив мне, что третьего раза не случится до тех пор, покуда он не выдаст меня замуж. Потом уже это будут не его заботы, так что он умывает руки.

Когда мы прибыли, нас уже ждали, травница выступила вперёд и заявила, что она должна немедленно осмотреть раненого – мало ли что я там навертела вчера, будучи в панике и всяческом душевном раздрае. А травма может быть опасной и даже смертельной, если возникнет заражение. Папенька к такому не был готов, поэтому велел не мешкать, определить жениха на лечение и послать гонца за жрецом в ближайший храм. Я, было сунулась помогать при перевязке, но лекарка возмутилась и заявила, что она в помощниках не нуждается. Порешали на том, что я подожду возле «приёмного покоя» - в маленьком уголочке каморки Асвейг, где было жарко натоплено, несмотря на тёплое время года, доносился аромат цветов и каких-то кореньев, сушащихся под потолком, и висело несколько котлов с водой над очагом. Спустя совсем непродолжительное время травница вышла и с подозрением уставилась на меня:

- Милорд утверждает, что вы сами помощь ему оказали, ногу забинтовали да к дощечкам прикрепили для надёжности.

Я осторожно ответила, что так и было, мол, прочла когда-то давно в старом трактате, а вот в каком – убей Бог, не помню.

Асвейг посмотрела с недоверием и хмыкнула:

- Не думаю, что древние знания моего народа о врачевании можно найти в книгах. Впрочем, это не слишком важно сейчас. Вы всё сделали верно и через несколько месяцев лорд Маркас будет здоров.

Что же, это утешает. Я благодарно кивнула и отправилась в свои комнаты. Оказалось, что бедняжка Ранни находится там, вне себя от тревоги за то, куда я могла подеваться.

- Я ведь отцу-то вчера ничего говорить не стала, больно уж он скор на расправу, - виновато глядя на меня, поведала кормилица, - но утром всё равно всё выяснилось. Про твоё отсутствие, значит.

Я поблагодарила Ранни за службу и заверила в том, что она всё сделала правильно. Чувствуется, что кормилица действительно хорошо относится ко мне, то есть, к Камилле. А известие о моей скорой свадьбе её и вовсе подкосило.

- Надеюсь, что этот молодой человек сможет сделать тебя счастливой, - смущённо пробормотала она, помогая мне принять ванну.

Я откинулась на край ванны и благостно закрыла глаза, наконец-то! Мне кажется, что я целую вечность ждала этого момента, когда я смогу смыть с себя грязь и каменную пыль. Ранни что-то бормотала позади меня, разбирая на пряди длинные волосы.

- Ранни, - рассеянно спросила я, наблюдая за солнечными пятнами на середине комнаты, - я никогда не спрашивала тебя, как ты оказалась в роли моей кормилицы?

Та равнодушно пожала плечами:

- Давно это было. Жили мы тогда в небольшом селении за дальними мостами. Муж у меня лесорубом был, хорошо мы жили, ребёночек у нас народился, а потом он погиб, деревом придавило. Горевала я тогда, конечно, сынок маленький совсем да слабый… он больной был и умер вскорости, не прожив и года. Семья мужа сильно на меня косится начала, мол, нахлебница я. Тогда-то и прибыли посыльные от лорда Свейна. Маменька твоя родами мучалась, тебя-то родила, только от родильной-то горячки и померла вскорости. Кормилица требовалась, я согласилась, конечно, и приехала в этот дом. А тут трое деток, мал мала меньше. Даст Великий, я ещё и твоим малышам няней буду.

В доме вовсю шли приготовления к предстоящему торжеству, носились взбудораженные слуги и отсиживались где-то по углам браться, которые боялись сглазить своё счастье, что не их черёд жениться, перетряхивался мой гардероб, Ранни сокрушалась о том, что мы не успели бы пошить для меня платье, достойное королевы, украшалась парадная зала и даже с особой тщательностью подметался хозяйственный двор. Но вся эта суета проходила мимо моего сознания. Слова кормилицы заставили меня вспомнить о той моей, прошлой жизни… о том кусочке счастья, которое мне досталось однажды.

Алексей был моей первой любовью и останется последней. Но ничто не мешает мне иметь ровные, тёплые, дружеские отношения с Маркасом, не так ли?

Перед церемонией Ранни обрядила меня в роскошное платье из льдисто-голубого шёлка, а волосы заплела во множество маленьких тугих лепёшечек, которые странно выглядели, но я не спорила. Отец, который зашёл в мои комнаты, внимательно оглядел меня с головы до ног, достаточно ли я достойно выгляжу, осмотром остался удовлетворён и распорядился:

- Раннвейг! Волосы просто убери в узел. Не думаю, что наш жених станет заниматься подобной ерундой!

Кормилица кивнула, посмотрела на закрывшуюся дверь и горячо зашептала:

- Конечно, и как это я сама не подумала? До того ли ему будет, сердечному? Расплетать твою шевелюру до самого рассвета можно, а ему бы поберечь себя надобно.

Я, которая не знала ни о каком обряде расплетения волосяных лепёшек, сочла за лучшее просто промолчать, поскольку так было больше шансов сойти за умную.

Сама церемония проходила у нас дома, в маленьком храме. Свадебную церемонию проводил немного нервный храмовник, приглашённый по такому случаю. Собравшиеся гости были до чрезвычайности взбудоражены предстоящим действом, перешёптывались и пересматривались, сидя на длинных скамьях по обоим сторонам от прохода. Мол, что же это на свете делается? Страх и ужас накатывает, как подумаешь! Оно и надо думать – до чего дошли люди, если увечного заставляют жениться на этой девчонке. А как он увечным-то стал? Так, как тут не станешь, ежели отец практически из объятий будущего супруга-то, поди, вырвал!

Однако, мои родичи ничего не замечали или делали вид, что не замечают. Братья вежливо раскланивались с приглашёнными гостями, отец надменно сообщал всем желающим услышать, что уговор с уважаемой семьёй Роуэл у него был давно, просто ожидали, когда жениху девятнадцатая весна пойдёт, вот и всё. То обстоятельство, что мне только исполнилось семнадцать, в расчёт вообще никто не брал, я думаю… Что же до слухов о моей несостоявшейся помолвке с Торреном Лейсхеном, так на то они и слухи, не больше. Гости слушали эти пространные речи и изредка кивали головой.

Я стояла возле прохода, ощущая себя глупо, как никогда. Но тут за моей спиной распахнулась дверь и появился кто-то скособоченный и опирающийся на странные костыли.

- Милорд твёрдо решил, что до храма дойдёт самостоятельно, - пробурчал господин Саймон Мардел и закатил глаза, намекая о том, что всё предстоящее действо – страшная глупость, конечно же.

Возможно, что жрец храма считал так же, во всяком случая, ничего про лодку, которая отплыла от берегов любви и причалила к острову уважения, я не услышала. Всё быстро, сухо и по факту:

- Клянёшься ли ты, Маркас Хейвуд, быть заботливым мужем, быть защитой и опорой до скончания дней своих?

- Клянусь! – в глазах Маркаса промелькнула радость.

- Клянёшься ли ты, Камилла Рейна Альмвейг из клана Олвуд, быть любящей и покорной женой до скончания дней своих?

- Клянусь! – спокойно повторила я.

После моего заявления жрец торопливо свернул церемонию и сообщил, что теперь мы будем вместе, пока смерть не разлучит нас.

- Я обещаю, что ты никогда не пожалеешь о том, что стала моей женой, Ками, - галантно сообщил Маркас и улыбнулся.

Я вздохнула и приготовилась к церемонии вручения даров. Вот так просто я вышла замуж во второй раз.

Сама же церемония даров оказалась на удивление тоскливой – все приглашённые сочли своим святым долгом пространно выступать с пожеланиями долгой жизни и бесконечного семейного счастья. После чего торжественно вручали свой уникальный дар. Нет, конечно, хрустальных ваз, миксеров и комплектов постельного белья среди них не было, но от того не легче. В большинстве своём, гости решили не заморачиваться с подарками, раз уж свадьба была организована в такой спешке, и предпочитали отдариваться ювелирными изделиями, оружием и прочей ерундой.