Горный цветок (СИ) - Шах Ольга - Страница 20

Девушка что-то пробормотала во сне и повозилась, пристраиваясь на парне со всем возможным комфортом. Нога Маркаса отозвалась болью, он неловко, одной рукой придерживал девушку в своих объятиях, переживая о том, что она может проснуться и возмутиться неслыханной дерзостью Маркаса и его возмутительной наглостью по отношению к ней.

И как только она начнёт ворочаться в преддверии своего пробуждения, он тут же разожмёт объятия и отодвинется на расстояние, которое принято считать уместным во время общения с девушкой благородного происхождения.

Однако, усталость взяла своё, так что вскоре он тоже крепко заснул, даже в такой неудобной позе и с ногой, в которую периодически словно впивались сотни болючих мурашек.

***

Просыпалась я медленно, словно выплывала из мутного марева. Наверное, мне снилось что-то хорошее и моё подсознание отказывалось покидать это чудное место. А открыв глаза, увидела съёжившегося парня, который укрывался тем крошечным кусочком пледа, который ему удалось отвоевать в нешуточно борьбе, судя по всему, поскольку я была укутана им, словно коконом, а Маркас довольствовался тем, что ему осталось.

Насторожившись, я поняла, что меня разбудили какие-то звуки, и сейчас они приближались. Солнце совсем недавно взошло над горизонтом, так что поспала я недолго, хотя, несмотря на это, не чувствовала усталости. С трудом собрав мозги в кучу, я сообразила, что к нам движется конный отряд. Чёрт, ну, надо же! Надеюсь, они смогут нам помочь, потому что я ума не приложу, как Маркасу добраться до лекарки.

См он проснулся и теперь с недоумевающим видом смотрел на меня, радостную. Отряд приблизился, солдаты спешивались и неловко топтались возле нашего убежища. Среди них я увидела встревоженные лица моих братьев, которые молча сверкали глазами. Я вышла и заметила отца, который стоял рядом с хмурым видом.

- Милорд! – поспешила объяснить я, сбивчиво и глотая окончания - очень уж мои родичи были не похожи на людей, которые готовы пожать руку парню, который с заспанным видом сидит рядом. – Будучи вчера на прогулке, я чудом избежала гибели. Впрочем, я знаю, кого мне благодарить за спасение.

Далее мой рассказ приобрёл трагичность и глубину эмоций, однако, ожидаемой реакции не последовало – родичи всё также недружелюбно смотрели на нас. Впрочем, вскоре выяснилась причина столь странного поведения – откуда-то сзади двое солдат, весьма невежливо придерживая за локотки, привели мужчину, которого я вчера видела с Маркасом. Мужик яростно вращал глазами и, выпятив губы, взирал на людей, которые невежливо с ним обходились.

- Что вы себе позволяете? – возмущался мужик. – Я не желаю терпеть подобной бесцеремонности от… от каких-то там нортманнов! Я – секретарь самого лорда Роуэла! Главы Палаты Лордов Энландии! Да-да! Чего вы так уставились на меня? Вы права такого не имеете!

- Этого человека вчера заметили, бродящим возле нашей деревни. Он-то и поведал нам, что прибыл на наши земли не один. Только вот не уточнил, с какой целью, с рассветом прибыл гонец к нам в дом, а тут ещё и ты, дочь моя… мне показалось, что сегодня ты чувствуешь себя немного лучше, нежели вчера. Если ты припоминаешь, то тебе нездоровилось, - холодно сказал отец, на лице которого не промелькнуло и тени эмоций.

- Отец! – попыталась было вякнуть я, но он отмахнулся от меня движением руки.

- Юноша! – в голосе лорда Свейна, который обращался к Маркасу, я почувствовала ярость и угрозу. –Если я всё правильно понял, то вы и есть тот самый геройский спаситель девиц? И вы провели здесь вместе ночь? Я слушаю вас крайне внимательно, возможно, вы хотите что-то мне сказать? Быть может, о чём-то попросить?

Маркас немного побледнел, выпрямился, откашлялся и хриплым голосом сказал, смотря в глаза дорогого родителя:

- Да… хм… так и есть… я, Маркас Хейвуд, сын лорда Роуэла, хотел бы попросить руки вашей дочери, Камиллы.

«Шутка-минутка!» - я полагала, что именно так выкрикнет Маркас, завидев моё вытянутое от удивления лицо и потерянный взгляд. Я ошарашенно повернулась к Маркасу. С чего бы это? Юмор подобного рода, да ещё и высказанный в присутствии родителя, я считала неуместным. Однако, судя по тому, как напряжённо выглядел Маркас, шуткой он свои слова не считал. Весь вид моего папеньки, и гордая осанка, и торжествующий взгляд, и благосклонная улыбка, ясно сообщал о том, какое ликование его охватило. Он всё же смог спихнуть меня замуж. Наверное, так радуется продавец мясного отдела на рынке, когда продаёт обрезки по цене парной телятины. А «обрезки», выходит, это я. Про господина секретаря аж самого главы Палаты Лордов и говорить было нечего: после того, как Маркас объявил о своём намерении составить моё счастье, уважаемый господин как будто сдулся – не кричал, не обвинял никого в недостойном поведении, а только огорчённо прикрыл глаза и печально качал головой, словно недоумевал, как такой хитрый жук, как Маркас, умудрился попасться в такую элементарную ловушку, древнюю, как само человечество.

«О, как! Чего-то ты явно не учла, баба Галя, когда распиналась о мужестве и героизме этого милого юноши!», - подумала я, стоя, переминаясь с ноги на ногу и чувствуя себя конченной идиоткой. Как же так вышло-то? Вроде бы, ничем предосудительным не занимались, а тут – такая незадача! Я хотела было, раскрыть рот и немного прояснить ситуацию, но взгляд, который бросил на меня родитель, был понятен и без слов: «Не вздумай что-то вякнуть сейчас, конечно, кроме слов благодарности мне и своему клану!».

Впрочем, не было похоже, что окружающим вообще было интересно моё мнение – они радостно хлопали друг друга по плечам, словно выбивая пыль, и гомонили, предвкушая отличную пирушку, да ещё по такому поводу, как замужество дочери главы клана. Братья по очереди жали руки моему новоявленному жениху и что-то жарко шептали на ухо. Ясно. То ли выражают сочувствие, то ли искренне радуются предстоящему событию. Скорее второе – вон как глаза у Лейва блестят. Это он думает, что теперь отец отстанет на какое-то время от них с Ингваром, требуя выбрать себе невест. Зря, наверное, лорд Свейн не произвёл на меня впечатление человека, который способен отступить от своих планов.

Как бы то ни было, но мне всё же пришлось высказать несколько слов благодарности и дорогому папеньке, и будущему мужу. Точнее говоря, я что-то проблеяла несуразное, но и это никого не огорчило. После того, как утихла всеобщая радость по поводу столь радостного события, вопрос о транспортировке моего теперь уже! жениха встал на повестке дня. Остановились на том, что четверо солдат понесут импровизированные носилки с раненым, остальные вернутся домой и предупредят Асвейг о том, чтобы она готовила чистую перевязочную – где-то позади тащится её будущий пациент. После чего Маркаса, несмотря на его уверения, что травма не столь значительна, как кажется, и он великолепно будет себя чувствовать в седле, уложили на носилки, сделанные из плаща и двух длинных палок. Судя по той скорости, с какой два деревца превратились в опоры для носилок, солдатам заниматься перевозкой раненых было не впервой.

Мне была также предоставлена лошадь, я кое-как взгромоздилась на неё, и мы отправились домой. Я покосилась на Маркаса, который невольно морщился от резких движений солдат, и искренне понадеялась на то, что у него не было никакой сердечной склонности, иначе как-то нехорошо получается – вроде как, барышню от гибели неминучей спас, а его тут жениться заставляют вместо того, чтобы объявить благодарность. А вот наперёд будет тебе наука – нечего по чужим землям гулять да вынюхивать и выспрашивать всё. Хотя, если серьёзно – гулять вообще, ему теперь ещё долго не придётся, это точно.

Во время поездки папенька приблизился ко мне и сообщил, что он принял решение не заставлять нас с Маркасом томиться в ожидании счастья, а уже послезавтра совершить обряд бракосочетания, благо что он знает одного сговорчивого жреца храма Великого, который не откажет в столь незначительной просьбе – соединить два любящих сердца. Конечно, родитель понимает, что мы бы хотели и пораньше, соединить, то есть, но жрец просто не сможет раньше прибыть в наш дом, так что придётся немного потерпеть. Только имеется один небольшой нюанс… а именно – лорд Свейн считал мою тягу к одиноким путешествиям к дальним границам наших земель чем-то ненормальным и постановил, что до церемонии я должна из дома даже носа не сметь высовывать. За этим проследит моя кормилица.