Два невольника для светлой (СИ) - Макуш Тиана - Страница 17

Крепкое тело под нею снова напряглось, и Майли сосредоточила внимание на будущем любовнике. Но сначала надо бы кое-что прояснить, а дальше уже действовать по ситуации.

– Ней… к тебе раньше прикасались женщины?

О том, что вопрос неправильный, сказал враз ставший растерянным и больным взгляд.

– О да, госпожа, прикасались… Одна, госпожа Раэниса. Вы тоже хотите… так?

Судя по тону, ничего приятного в тех прикосновениях точно не было, но ей необходимо понимать, что происходило с рабом раньше. Слишком уж его кидало из одних эмоций в другие.

– Как – так? Расскажи мне, пожалуйста.

Мужчина шумно выдохнул, но даже не попытался противиться. Только взгляд отвел, да напряженная плоть под попой стремительно теряла свою твердость.

– Женщины никогда не смотрели на меня не то что с желанием или интересом, но даже хоть сколько-нибудь доброжелательно. Госпожа Раэниса изначально так говорила, но до определенного момента я надеялся… Напрасно, конечно. Меня не шпыняли нарочно, но отдать приказ поунизительнее, отправить на работу погрязнее, чтобы «напрасно не прохлаждался и даром хлеб не ел» – было обычным развлечением для окружающих. У всех я вызывал только раздражение, недовольство, а иногда и неприкрытую ненависть… Пока лет в двадцать резко не раздался в плечах, и госпожа… прежняя госпожа не объявила меня своим личным рабом.

Ней сглотнул, совсем закрыл глаза и продолжил глухим, надломленным голосом. О том, что именно понимала Раэниса под «личным рабством», об издевательствах, которым подвергалось его тело, и которые госпожа называла исследованиями – чувствительности, болевого порога, выдержки (когда запрещала не только кричать, но даже стонать)… да мало ли чего еще. И нет, женщины в сексуальном смысле у него никогда не было.

Майли уже сто раз пожалела, что завела этот разговор в такой момент, но кто бы знал, насколько все плохо. Поняв из рассказа, что Ней примерно ее ровесник, оставалось только ужасаться, в каком кошмаре мужчина прожил сорок лет. Сердце сжималось от боли, гнева и сочувствия полуэльфу – сломленному, но не сломавшемуся.

Вот только несмотря ни на какие обстоятельства собственное возбуждение никуда не хотело уходить. Она не понимала, что в ней такое проснулось, но вид беспомощного, полностью покорного ее воле и при этом сильного мужчины шевелил в душе какие-то странные желания. Слава светлым силам, не те, про которые рассказывал Ней. Наоборот, ей хотелось сделать ему хорошо, так хорошо, чтобы он выкинул из головы всяких прежних госпожей. Всего дня с мужчиной, когда он освободился от ментального подчинения, хватило, чтобы понять, насколько он замечательный. А еще, что будет бесконечно преданным, если обращаться с ним хотя бы просто по справедливости.

Впрочем, не об этом сейчас надо думать, хотя как раз думать и совершенно не хотелось. Наклонившись над мужчиной и обхватив его лицо ладонями, Майли негромко сказала:

– Ней, посмотри на меня, пожалуйста. – Янтарные глаза тут же распахнулись, и царящие в них боль пополам с настороженностью совершенно ей не понравились. – Я не так давно говорила уже, что не собираюсь причинять тебе боль, но очень хотела бы показать, что женские прикосновения могут дарить ласку и удовольствие. Другой вопрос, хочешь ли этого ты? Если нет, я пойму…

Кто бы знал, как тяжело было произносить последние слова! Но Майли невольно перенесла все на себя: как она бы себя чувствовала, если бы из года в год над ее телом издевались, а потом вдруг предложили удовольствие. Захотела бы она? Да ладно, поверила бы хоть? Так что, взяв желания под контроль, она честно готова была отступить, но…

– Хочу! Хочу, госпожа. Вы… другая. Я даже и мечтать не смел, что когда-нибудь какая-либо эльфийка посмотрит на меня благосклонно. – Его язык быстро облизал губы. – Пожалуйста, госпожа.

Ох! Майли на такое и не рассчитывала, но, вероятно, в Нее желания было все же больше страха. Она и сама облизнула враз высохшие губы и хрипловато прошептала:

– Ну если ты так просишь… Только не мешай мне, хорошо? – учить мужчину постельным утехам ей еще не приходилось, и не хотелось сбиться с настроя. – Чувствуй, запоминай, что я буду делать, а потом уже попробуешь и сам применить. А еще слушай свое тело, запоминай, что и как тебе нравится больше, доставляет наиболее приятные ощущения.

Ней лишь напряженно кивнул и… спрятал руки за спину. Вернее, кажется, подложил их прямо под зад. Интересный способ, однако, но руки так действительно не будут ей мешать, зато все остальное тело окажется в полном доступе. Замечательно!

Майли довольно улыбнулась и прижалась к губам любовника, успев прошептать прямо в них:

– А вот эти движения можешь повторять сразу – так приятнее.

Что ж, поцелуи – неплохое начало обучения. Тем более ученик оказался вполне талантливым, и вскоре они страстно ласкали друг друга губами и языками, да так, что сердце заходилось бешеным ритмом от возбуждения. Но поцелуев Майли быстро стало очень мало.

Оторвавшись от мужских вкусных губ, она тихонько хихикнула, услышав разочарованно-протестующий стон, но тут же вскинулась, чтобы посмотреть в глаза Нея – слишком резко тот оборвал явно случайный звук. Увидев с силой сжатые губы, Майли покачала головой и нежно огладила контур указательным пальцем, под прикосновениями которого Ней немного расслабился и даже осторожно его поцеловал.

– Ней, мне будет приятно слышать твои реакции. Как иначе я пойму, что тебе нравится больше, а что нет?

Тот мотнул головой, выдохнув:

– Ваши прикосновения не могут не понравиться, госпожа!

– Хорошо бы, но лучше проверить. И мне действительно будет приятно слышать тебя. А еще… вот так, наедине, называй меня Майли, хорошо?

Глаза любовника расширились, но она уже склонилась, чтобы провести языком влажную дорожку через всю шею и грудь к соску.

– Маааайлиии…

Восхищенный стон заставил снова хихикнуть от удовольствия, подуть на влажный сосок, поцеловать его и продолжить изучать оказавшееся таким отзывчивым тело.

Это был просто какой-то пир чувственности. Совершенно неожиданно для себя Майли обнаружила, что ей безумно нравится вот эта открытость и покорность любовника. Его стоны, напряжение мышц под касаниями пальцев, губ или языка, даже попытки сдерживать себя, когда отчетливо напрягались руки, упрятанные за спину. Последнее даже особенно вдохновляло, ведь значило, что Ней не бездумно-покорный, а просто сдерживает собственные порывы, следуя ее приказу.

Никогда еще Майли не доводилось руководить чужим удовольствием, и это оказалось удивительно возбуждающим действом: несмотря на то, что мужчина почти не принимал участия в ласках (ну, активного участия, так-то реагировал он очень даже ярко), она сама очень быстро возбудилась, да так сильно, что чувствовала, как влага стекает на бедра.

Ох, потом же это все придется как-то отстирывать! Совершенно неромантичная мысль заставила оторваться от изучения желанного тела и встать с напряженного живота. Ней, как привязанный, потянулся было следом, но почти сразу упал назад на самодельное ложе, лишь выдохнул тихо разочарованное, умоляющее: «Нееет… Госпожааа…» и закрыл глаза, тяжело дыша. И сейчас это его «госпожа» звучало дополнительной приправой.

Глупый. Она и не собиралась столь жестоко обрывать наслаждение.

– Ней, посмотри на меня.

Стоило тому выполнить приказ, Майли улыбнулась и начала медленно раздеваться. Внутри все обмирало от собственной смелости и, можно даже сказать, распущенности, но где-то очень глубоко внутри. Желание удовлетворить внутренний огонь вожделения было куда сильнее голоса разума и остатков воспитания.

Она прекрасно видела, с какой жадностью мужчина следил за ее движениями, как сглатывал от волнения, когда она наконец осталась обнаженной, даже волосы назад откинула, хоть и наверняка покраснела с непривычки. Ну и ладно, в полутьме и отбликах костра не видно. Зато дышать стало куда легче после того, как кожу перестала раздражать мешающая ткань.