Воронцов. Перезагрузка. Книга 4 (СИ) - Тарасов Ник - Страница 24

— Осторожнее с тем ящиком! — крикнул Игорь Савельевич одному из своих людей, который слишком резво взялся за выгрузку. — Там формы для стекла! Повредишь — шкуру спущу!

Мужик сразу сбавил прыть и стал действовать аккуратнее, бережно снимая деревянный ящик с телеги и передавая его товарищу. Я подошёл ближе, чтобы рассмотреть, что же привёз купец. Помимо форм под маленькие бутылки, которые передал кузнец, они привезли ещё с десяток мешков зерна разного — пшеницы, ржи, ячменя, пару бочонков мёда, две свиньи в мешках, которые отчаянно визжали и вырывались, и ещё разного по мелочи — какие-то свёртки с тканями, ящички с инструментами, даже несколько книг в кожаных переплётах.

— Вот, Егор Андреевич, всё, как заказывали, — с гордостью сказал Игорь Савельевич, обводя рукой выгруженное добро. — И семена, и мёд липовый — специально у пасечника брал, который на монастырской земле стоит. Говорят, тамошние пчёлы собирают нектар с трав особых, целебных.

Я кивнул, рассматривая бочонки. Мёд — штука полезная, особенно зимой, когда простуды косят народ один за другим. Да и в наливку его можно добавлять — получится особый вкус. А семена — это вообще золото. В следующем году расширим посевы, будет у нас и своя пшеница, и рожь, и овёс для лошадей.

— А книги какие? — спросил я, указывая на кожаные переплёты.

— А, это вот те самые, про которые вы спрашивали, — ответил купец, поглаживая бороду. — Для обучения по грамоте да счету. Насилу нашел. Но для вас расстарался.

— Спасибо, Игорь Савельевич, — искренне поблагодарил я. — Это ценный груз.

— Мы в расчёте, Егор Андреевич, — сказал вдруг купец, и я вопросительно посмотрел на него, не совсем понимая, о чём речь.

— Как это? — спросил я, прикидывая стоимость привезённого товара. — Я же вам ещё ничего не заплатил за этот обоз.

— Так стекло же по девятнадцать рублей ушло, — пояснил Игорь Савельевич, хитро прищуриваясь, — а я вам по пятнадцать давал, когда покупал. Вот и пустил всю разницу на заказы, что вы говорили каждый раз привозить.

— Ну и хорошо, что в расчёте, — кивнул я, довольный такой честностью. Не каждый купец станет делиться прибылью, многие просто положили бы разницу себе в карман, и дело с концом. Но Игорь Савельевич был не такой — он ценил долгосрочное сотрудничество и понимал, что честная игра выгодна всем.

В это время Захар с Ильёй уже показывали мужикам с обоза, какие доски грузить на телеги. Я наблюдал, как они умело отбирают материал — брали и толстые, и тонкие доски, без сучков и трещин, хорошо просушенные. Такой товар в Туле хорошо пойдёт, и репутацию нашей лесопилки поддержит.

— Не дешёвки продаём, — с гордостью сказал Петр, хлопнув ладонью по одной из досок. — Первый сорт, хоть сразу в дело пускай.

Игорь Савельевич одобрительно кивнул, проводя рукой по гладкой поверхности дерева. Видно было, что он доволен качеством товара.

Я же тем временем задумался о стекле. Если у нас сейчас есть готовая партия, почему бы не отправить её с купцом? Чем быстрее стекло попадёт в Тулу, тем быстрее о нём узнают покупатели, тем больше будет спрос. Я окликнул Петра.

— Петро, — сказал я, подзывая его к себе, — съезди-ка верхом к Быстрянке и уточни у Семёна, сколько сейчас есть готовых стёкол. Туда езжай верхом, а назад с кем-то аккуратно в ящике, переложенное соломой, принесите в руках, пока мужики грузят доски. Да поторопитесь — обоз долго ждать не будет.

Петр кивнул, вскочил на коня и, гикнув, помчался в сторону Быстрянки, где у нас была устроена стекольная мастерская. Я посмотрел ему вслед, прикидывая, сколько времени займёт дорога туда и обратно. Если погонит коня, то за полчаса должен обернуться.

Я так прикинул, что штук двадцать можем отдать, и себе на одно-два окна ещё останется. Семён работал исправно, и запас стекла у нас был немаленький. А если мы хотим расширить производство, то нужно сначала убедиться, что сбыт налажен. Петербургские купцы — это, конечно, хорошо, но себя нужно зарекомендовать и в Туле, чтоб знали о нашей надёжности.

Время шло, доски уже были погружены, мужики привязывали их верёвками, чтобы не рассыпались в пути, а свиньи, выпущенные из мешков в загон к Прохору, уже успокоились и теперь с любопытством рыли землю, выискивая что-то съедобное. Игорь Савельевич уже хотел было отъезжать, когда я попросил его слегка задержаться.

— Куда спешить-то? — сказал я, глядя на солнце, которое ещё стояло высоко. — День в разгаре, успеете до темноты отъехать на приличное расстояние.

Тот сначала не понял, в чём дело, нахмурился, но я показал на лес, где виднелись два мужика, которые что-то вместе несли, бережно ступая, словно боялись уронить свою ношу.

— Что там? — спросил купец, щурясь и приставляя ладонь ко лбу, чтобы лучше разглядеть.

— Так стекло же, — ответил я с улыбкой. — Раз начинаем торговать, то уже и повезёте первую партию. Чего зря гонять обоз туда-сюда? За один раз всё и сделаем.

Глаза Игоря Савельевича загорелись азартом. Он любил хорошие сделки, а эта обещала быть именно такой.

Петька с Фёдором, тяжело дыша от быстрой ходьбы, принесли ящик, к которому, видать, на скорую руку прибили ручки из досок. Ящик был сделан грубовато, но крепко — выдержит дорогу до Тулы, не развалится. В нём, переложенное соломой и ветошью, лежало двадцать листов стекла, каждый размером локоть на локоть — как под линейку. Формы то одинаковые. Стекло было чистое, прозрачное, без мусора и пузырей.

Игорь Савельевич аж крякнул от удивления, увидев, сколько стекла мы готовы отдать прямо сейчас.

— Вот это да! — воскликнул он, осторожно проводя пальцем по верхнему листу. — Я-то думал, у вас ещё мало готового товара, а тут… Да это ж богатство целое!

— Семён сказал, всего двадцать пять есть, — доложил запыхавшийся Петро. — Пять оставил, как барин велел, а остальное вот, принесли.

— Молодец, Петька, — похвалил я его, а потом обратился к купцу: — Ну как, Игорь Савельевич, увезёте?

— Увезу, конечно! — воскликнул тот, потирая руки. — Такой товар, да не увезти? Да за него в Туле с руками оторвут! А уж петербуржцы-то как обрадуются — не ожидали небось, что так быстро получат новую партию.

Он тут же начал распоряжаться, чтобы ящик со стеклом погрузили на самую надёжную телегу, уложили так, чтобы не тряслось, ещё подложили сена для мягкости. Видно было, что купец ценит товар и боится его повредить в пути.

— Ну, по рукам, значит? — спросил я, когда стекло было надёжно упаковано и готово к отправке. — Двадцать листов по девятнадцать рублей — итого триста восемьдесят рублей.

— Всё верно, — кивнул Игорь Савельевич, доставая из-за пазухи кожаный мешочек. — Вот тут расчет за доски и еще двести двадцать рублей за стекло — больше с собой нет, оставшиеся сто шестьдесят привезу в следующий раз, как продам стекло. Пересчитайте, Егор Андреевич, чтоб без обид.

Я развязал мешочек и посмотрел. Пересчитаю потом, в доме. Сейчас не хотелось показывать всем, сколько денег я получил — мало ли кто позарится.

— Верю на слово, Игорь Савельевич, — сказал я, пряча мешочек за пазуху. — Когда теперь вас ждать?

— Через неделю буду, — ответил купец, взбираясь на коня. — Как обещал. Привезу ещё заказов, если будут, и там обсудим, сколько стекла можете делать регулярно.

— Через неделю так через неделю, — кивнул я. — Будем ждать.

Игорь Савельевич махнул рукой, и обоз, скрипя колёсами и позвякивая упряжью, тронулся в путь. Я стоял у ворот деревни, провожая взглядом телеги, гружёные досками и драгоценным стеклом, и думал о том, как изменилась моя жизнь за последние месяцы. Кто бы мог подумать, что я, обычный человек из XXI века, окажусь здесь, в прошлом, и буду налаживать производство стекла, строить дома, торговать с купцами…

Но размышлять об этом можно было и потом. А сейчас нужно было идти к Семёну и обсудить расширение производства. Если мы хотим удовлетворить спрос на наше стекло. Дел было невпроворот, и это радовало — значит, жизнь продолжается, и всё идёт своим чередом.