Тетушка против (СИ) - Алатова Тата - Страница 3

— Чужая душа потемки, — благонравно отозвалась Маргарет. Она не боялась, что ее вранье раскроют, поскольку не собиралась надолго задерживаться в этом дряхлом замке. Ей всего-то и надо было — уличить графа Флери в вероломстве и неумении следовать своему слову.

— Скажите мне, Пруденс, достаточно ли у вас твердости характера, чтобы удержать в этих стенах одного скучающего графа? — заговорила Жанна, внимательно изучив рекомендацию. — Ибо именно такое условие поставила нам тетушка невесты: Рауль должен доказать, что способен прожить без карточных игр, скачек, балов, театра, общества актерок и танцовщиц хотя бы месяц… По мне, это испытание, с которым он не в состоянии справиться. Конечно, мы тоже будем здесь, чтобы уберечь его от побега в Арлан, но помощь нам бы не помешала.

— Вам нужно было нанять гренадеров, — ответила Маргарет отстраненно.

Соланж рассмеялась, а Жанна поджала губы.

— Такая мысль приходила нам в голову, — легкомысленно ответила младшая из сестер Флери, тряхнув локонами. — Но Рауль совершенно не переносит принуждения. Запри его здесь силой — и он обязательно удерет всем назло. Нет, тут нужен иной подход.

— Зачем же столько стараний для человека, который не желает совершить ради своей невесты даже такой малости? — уточнила Маргарет скептически. — Не проще ли вовсе отказаться от этой женитьбы?

Жанна опустила взгляд, а Соланж шепнула, интимно склонившись к Маргарет:

— Невеста богата… Дорогая Пруденс, если этот брак состоится, мы щедро отблагодарим вас.

— Или же, — она точно знала, что брак не состоится, поэтому осталась равнодушной к посулам, — вам следовало обратиться к хорошенькой особе, не обремененной высокой моралью. Уж она-то смогла бы удержать графа в четырех стенах.

— И такая мысль нам приходила в голову, — безмятежно кивнула Соланж, — но она разбилась о принципы Жанны.

— Что ж, — Маргарет поднялась, — мне все понятно. Позвольте взглянуть на пациента?

Таким образом, она наняла саму себя, не давая сестрам Флери возможности слишком долго поразмыслить над ее кандидатурой.

— Я провожу вас, — вызвалась Соланж, тоже поднимаясь. — Только прошу понять: мне вовсе не хочется самой соваться в крыло, которое занял Рауль. Когда он не в духе, это, знаете ли, весьма утомительно. Но вы, полагаю, справитесь.

О да, Маргарет в этом не сомневалась. Не пройдет и недели, как граф Флери окажется снова в Арлане — уж она-то об этом позаботится. И тогда она устроит брак Пеппы с куда более приличным человеком, вот увидите.

Будь его воля — Рауль бы никогда не женился.

Он любил женщин в целом, издалека, поскольку еще на родительском примере понял, что даже самый любящий муж будет стремиться на волю и даже самая кроткая жена не удержится от занудства.

Досточтимый папенька частенько приговаривал, мол, хочешь быть счастливым — избегай не огня и свинца, а венца.

И Рауль был твердо намерен следовать этому наставлению, да только… да только дела обстояли из рук вон худо.

Жанна винила в их бедах королей. Когда-то семья Флери вошла в список великих двенадцати вассалов Луи Беспечного, и им дарованы были обширные земельные наделы и право чеканить собственные монеты. А потом один из потомков Луи освободил крепостных, другой ввел единые деньги, третий начал советоваться с народом, четвертый запретил междоусобные войны, и стало нельзя в случае нужды ограбить соседа. И вот к чему это все привело.

Предки Рауля начали продавать кусок земли за куском, и он тоже продолжил эту традицию, поскольку не знал, как еще оплачивать роскошные экипажи, и вышколенную прислугу, и драгоценности для сестер, и породистых лошадей… Да стоит ли перечислять все траты, которые преследуют порядочного человека.

И теперь у них остался только дряхлый замок. Кривой участок вокруг него с лесом на севере и скудными полями на юге был непригоден для выращивания винограда или пшеницы, и горстка арендаторов вносила регулярную, но недостаточную ренту. И как тут прикажете выдавать сестер замуж?

Соланж была слишком глупа, чтобы очаровать богача, а Жанна слишком горда.

Выгодно себя продать мог только Рауль, и не в его положении было воротить нос от вешающихся на шею девиц, особенно с тугой мошной.

Жозефина Бернар оказалась легкой добычей. По правде говоря, ей не столько приглянулся Рауль, сколько она стремилась утереть нос своей тетушке и провернуть втайне от нее что-нибудь скандальное. Это злило его — как старший брат, он не выносил неблагодарности избалованных детей.

Потребовалось приложить немало усилий, чтобы отговорить Жозефину от побега, хоть это и был самый прямой путь к ее деньгам. Нет, Рауль хотел все сделать должным образом, с торжественной церемонией и множеством гостей, ведь его репутация бросала тень и на Соланж тоже. Насчет Жанны он не питал иллюзий: эта заноза скорее уйдет в монастырь, чем сочтет хоть кого-то достойным себя.

***

Короткий и решительный стук в дверь — так не стучался никто в этом замке — отвлек его от печальных размышлений, и он неохотно буркнул:

— Войдите, — гадая, кого принесло в эту юдоль печали.

В комнату шагнула — тут Рауль глазам своим не поверил — тетушка Маргарет, незабвенная опекунша его невесты.

Поспешно вскочив, он не сразу нашелся со словами, поскольку не мог себе представить, какая оказия привела ее сюда. Неужели эта настырная женщина прибыла, дабы лично удостовериться в том, что он и в самом деле заточил себя в четырех стенах? Какая бестактность!

Вот в чем беда простолюдинов — им попросту не хватает воспитания.

— Добрый день, — меж тем решительно произнесла эта особа. — Меня зовут Пруденс Робинсон. Я ваша сиделка.

— Как? — только и смог обронить Рауль.

— По объявлению, — деловито объяснила она и протянула ему газету.

Он рассеянно взглянул на текст — выходка в духе Жанны, — потом пристально уставился на тетушку Маргарет. Она обрядилась в простенькое платье, слишком мягкие светлые волосы выбились из прически, румянец на щеках сделал бы честь любой крестьянке.

— Пруденс Робинсон? — недоверчиво уточнил он.

Она кивнула с некоторым раздражением, а потом, неправильно расценив его замешательство, вручила и рекомендацию виконтессы Леклер, которую Рауль прочитал с куда большим вниманием.

Итак, тетушка Маргарет действительно состряпала себе бумагу управляющей имением — что за нелепица!

— И по какой причине вы покинули госпожу Леклер? — спросил он, пытаясь нащупать хоть какую-то почву под ногами.

— Врачи рекомендовали мне свежий воздух, — ответила она степенно. — От фабричного дыма я чахну.

Он едва удержался от изысканного комплимента. Поколения куртуазных предков за его спиной не позволяли оставить даму без утешения, коль скоро она заговорила о своем здоровье.

Впрочем, тетушка Маргарет, с ее пышной фигурой и жизнерадостным румянцем, никак не походила на чахлую больную, хоть ты тресни.

И все-таки — что у нее на уме?

Конечно, они не были официально представлены, весь его коротенький роман с Жозефиной — пять записок, семь танцев и одно признание в чужом саду — вместился ровно в три приема. А стоило прыткой девице лишь заикнуться дома о том, что граф Флери сделал предложение, как ее тетушка устроила настоящую бурю в стакане воды. Она заявила, что не пустит Рауля и на порог, пока он не докажет серьезность своих намерений. А именно — на месяц не удалится от света.

Это его раздосадовало и развеселило одновременно — в ее-то почтенных летах такая наивность! И пусть они, скорее всего, были почти ровесниками, возраст мужчины и возраст женщины — очень разные величины.

Однако, тетушка Маргарет оказалась еще наивнее, чем Рауль думал прежде: она была совершенно уверена, что он ее не узнает. Флери и Бернары принадлежали разным мирам и не могли, скажем, оказаться за одним столом на чьем-то домашнем ужине. Знакомство с Жозефиной состоялось на одном из балов, которые обожал устраивать герцог Лафон, причудливо перемешивая знать и зажиточных мещан. На таких приемах царили суета и настоящее столпотворение — вольница для влюбленных.