Изгнанная жена дракона. Хозяйка лавки «Сладкие булочки» (СИ) - Шашкова Алена - Страница 21

“Коснись меня”.

Чувствую себя, как в стране чудес, честное слово! Но все же касаюсь кончиками пальцев страницы. По ее поверхности расходятся в разные стороны рисованные круги, как по воде.

“Какая ты интересная”, – появляется новая запись.

– Это, конечно, прекрасный комплимент, но… Можно поподробнее?

Строчки тают, а потом появляются другие.

“Ты можешь делать горячо или холодно, когда захочешь”.

– Насчет горячо я уже поняла. А можно это делать как-то без ругани и злости? Как-то не напасешься нервов на управление магией-то.

“Все в тебе. В душе. В магическом центре. Пробуди его”.

– А… как?

“Только ты знаешь”.

Отличный ответ, да… Если бы я знала, то не спрашивала бы, наверное.

– А ты, Мурик, знаешь как?

Кот наелся и сидит, вылизывает свою темную лоснящуюся здоровьем шерсть. Красивый, котяра…

“Не знаю. Но в тебя верю”, – он встает и демонстративно уходит к задней двери.

Тяжело вздыхаю и решаю попробовать повторить вчерашний подвиг с булочками. На память не жалуюсь, поэтому старательно все повторяю по вчерашней схеме, раздумывая про магический центр и где его искать.

Дэйр просыпается, когда булочки уже оказываются в печи. Как раз после того, как мне приносят свежее козье молоко. С одной стороны, малыш не в настроении и голодный, а с другой – не могу себя заставить дать ребенку некипяченое молоко. Ставлю небольшой котелок с молоком в печь.

В надежде хоть немного перебить голод Дэйрона, я даю ему несколько ложек каши на воде, но, похоже, Дэйр не наедается. А молоко все еще не закипело.

Ну вот и где моя замечательная магия? Она мне сейчас как нельзя больше нужна! Гипнотизирую горшочек, чтобы он быстрее закипал.

Да я дома так кофемашину не подгоняла по утрам, как сейчас это молоко! Дэйр начинает сильнее возиться и хныкать. Я старательно отвлекаю его то ложкой, то прохожими за окном, то пустой болтовней. Но когда молоко все же закипает, малыша прорывает, и он начинает реветь в голос.

Вдох-выдох… Я справлюсь. Аккуратно наливаю молоко в плоскую миску и переставляю на стол, подальше от печи, чтобы быстрее остыло.

Дэйр тянется к миске, я его удерживаю, одной рукой активно помешивая, чтобы остудить. Но сын все же добирается, ладошкой хлопая по краю. Миска накреняется, молоко переливается, и…

Тут я чувствую то, что не чувствовала тогда, в моменты ярости, когда горела буквально вся: жжение в груди. Страх помог мне почувствовать, где тот самый “магический центр”, и на нас выливается уже совсем не горячее молоко.

За этим следует совершенно глупая сцена: Дэйр продолжает плакать, уже и от голода, и от испуга, со стола мне на колени капает молоко, а я сижу и глупо, восторженно улыбаюсь. У меня есть магия, и я почти поняла, как ею пользоваться.

После этого я успешно кормлю малыша, оставляю его ненадолго в кроватке со вчерашними игрушками в виде миски и ложки, а сама вытаскиваю булки. Эксперимент номер два удался!

И это оказывается еще одним поводом для улыбок. Поэтому когда приходит Райта, чтобы снова понянчить Дэйра, она очень удивляется и радуется моему хорошему настроению.

– Райта, я быстро-быстро сбегаю до рынка за дрожжами и отнесу булочек пареньку, который мне вчера помог?

Мне почему-то очень-очень хотелось его поблагодарить. А еще, может, через сына Михаса о соломе попросить, а то сразу везде слишком уж долго получится. И тоже булочек передам. Пока долги раздам, а потом уж и продавать начну.

– Беги, Летти, беги, – с улыбкой говорит Райта, гремя перед Дэйроном маленькой деревянной колотушкой. – Мы тут справимся уж.

Окрыленная и с невероятно хорошим настроением я выбегаю из дома, не забыв перед этим, конечно, натянуть капюшон поглубже.

Дорогу до рынка я хорошо запомнила, да и не так уж и далеко это, поэтому добираюсь я туда быстро. И дрожжи нахожу почти сразу. А как смущается паренек, получив от меня булочки!

Да только вот мне бы заподозрить, что просто так долго хорошо ничего не бывает!

Я уже разворачиваюсь, чтобы идти обратно, как вдруг толпа вокруг приходит в движение. Люди начинают перешептываться и теснить друг друга, освобождая дорогу. Сердце екает. Пусть только это не очередные стражники!

Но нет. Мне “везет” еще больше. По толпе словно ветром разносятся шепотки “дракон” и “герцог Этерлайн”.

Меня притискивают к прилавку, капюшон съезжает назад, а когда я пытаюсь его поправить, меня зажимают так, что я не могу поднять руку.

Проклятье! Нужно немедленно уходить, но толпа сзади плотная, как стена.

Стражники впереди расчищают путь, а за ними… У меня перехватывает дыхание. Ксаррен едет на вороном жеребце. Безупречный: черный камзол, идеальная осанка. Солнце поблескивает на эфесе его меча.

Я пытаюсь слиться с толпой, спрятаться за чужими спинами, но словно какая-то неведомая сила заставляет меня поднять голову. Именно в этот момент его взгляд скользит по толпе, и Ксаррен поворачивается в мою сторону.

Мне б хотя бы глаза опустить, если уж лицо закрыть не получается, но я смотрю на мужа Алтеи с обречённостью кролика, заворожённого змеёй.

И внутри у меня просто сумбур.

В памяти Алтеи живёт ненависть к этому человеку, и они коверкают его черты. Мои воспоминания подсовывают искажённое яростью лицо и острие меча у моего горла.

И со всем этим абсолютно не сочетается этот широкоплечий красавец. В моём мире, снимись он в кино, мог бы стать кумиром миллионов и неважно в какой роли героя или злодея. Что же в нём не устроило Алтею?

– Гад чешуйчатый, – раздается над самым моим ухом мужской голос, насыщенный злостью.

Одновременно я получаю мощный тычок в плечо, и тут же толпа подаётся, пропуская меня между двумя пропахшими потом мужиками. Чудом остаюсь на ногах, уткнувшись носом в чью-то спину.

В голове проясняется. И основной эмоцией снова становится страх. Успел ли Ксаррен меня заметить? Спина сдвигается в сторону, открывая обзор, и я выдыхаю с облегчением. Ксаррен уже проехал мимо. Взгляд его по-прежнему блуждает по толпе, но меня там уже нет.

– Прости, девка, меня самого толкнули, – грубовато поясняет какой-то мужик.

– А? Что? Ах это… – Смотрю на бородатого громилу с благодарностью: если бы не он, я бы так и стояла как истукан. – Все хорошо.

Толпа уже потеряла интерес к вновь прибывшим, и вокруг меня стало просторнее. У меня получается дотянуться до капюшона и накинуть его на голову.

Несколько мгновений остаюсь на месте, пытаясь унять дрожь в ногах. Уже второй раз чуть не влипла. И на этот раз по краю прошла.

Прижимаю к груди узелок с дрожжами и начинаю пробираться к выходу с рынка.

У самого последнего прилавка моё внимание привлекает запах выпечки. Не то, чтобы он мне сразу понравился, скорее наоборот, у кого-то что-то пригорело. Само по себе это ещё ни о чём не говорит, могла корочка упасть в огонь. Но к этому примешивается запах чего-то затхлого, как если бы у муки вышел срок годности ещё в прошлом году. Невольно морщусь.

Запах идет из пекарской лавки на углу. Не про нее ли говорила Райта? Решаю заглянуть хоть глазочком.

Подхожу ближе. Из приоткрытого окна доносится визгливый женский голос:

– Да что ж это такое, прошлый раз хлеб был внутри сырым, а сегодня… вы только посмотрите люди добрые, с плесенью. И не надо мне говорить, что я храню его с прошлой недели. Деньги верните. Вот у Фриды всегда хлеб был так хлеб.

– Говорят, внучка Фриды приехала, будет теперь вместо неё пекарней заправлять, – гудит мужской голос. – Вот только девка молодая, справится ли.

– Да уж хуже не будет, – громко заявляет женщина, выходя из лавки.

Делаю шаг назад, пропуская ее. Пожалуй, не стоит мне сейчас соваться внутрь.

Разворачиваюсь, собираясь покинуть рынок, но в этот момент замечаю в толпе знакомую фигуру.

Сам мэр пожаловал? С ним двое стражников. Приглядываюсь к форме и выдыхаю с облегчением, на драконью стражу не похоже. Но и настроения встречаться с этим неприятным типом у меня нет.