Мисс Эндерсон и её странности (СИ) - Зарецкая Анастасия - Страница 26

Верн Вут приблизился к стойке — именно за ней, на правах наиболее ценных товаров, были выставлены магические артефакты. Взял на рассмотрение одну из ходовых вещиц: блок питания, который был способен накапливать магическую энергию, использовать её более быстро и концентрированно.

Рука Алесты потянулась к переключателю — так происходило всегда, когда в лавку заглядывал маг, знакомый или не слишком. Именно приезжие маги были теми, кто поддерживает её Лавку странностей на плаву. На одних лишь лечебных травках далеко не продвинешься.

Вспыхнул свет — яркий, белоснежный. Засияли множеством бликов странности. Достоинства подсветил, а недостатки сгладил.

Верн Вут, оказавшийся вдруг так близко, обернулся к Алесте, заметил воодушевленно:

— Вот видите, мисс Эндерсон, у вас ещё и освещение улучшилось…

И замер вдруг. Всмотрелся в лицо Алесты, что прежде укрывал полумрак. Взглядом скользнул по её бровям и губам, а особенно зацепился за рыжую прядь волос, что выбилась из растрепавшейся косы.

Будто они встречались где-то прежде. Где-то кроме Лавки странностей. Словно однажды он заметил её мимолётом в толпе и сейчас пытается вспомнить, когда именно произошла та случайная встреча. И, кажется, вспоминает…

Ну и по каким переулкам, спрашивается, этого Кейдена носит, когда он так сильно нужен?..

Наконец их взгляды пересеклись. И улыбка Верна Вута стала шире, больше похожей на искреннюю:

— У вас красивый цвет глаз, мисс Эндерсон.

У самого него глаза были тёмными — даже при таком ярком свете.

— Приятно слышать, мистер Вут.

Он вдруг будто бы стал в несколько раз беззаботнее. Принялся брать в руки все до единого магические артефакты, рассуждать об их полезности в быту или об эффекте, который они могут произвести на благодарных зрителей. Особенно заинтересовавшие его экземпляры откладывал на стойку, чтобы вскоре оплатить.

Верн Вут сделал Лавке странностей такую выручку, о которой Алеста могла только мечтать — иной раз такая сумма не накапливалась и за месяц. Но особой радости Алеста отчего-то не испытывала. Только беспокойство. Упаковывая покупки Верна Вута в жутко шуршащую крафтовую бумагу, мысленно она призывала к мистеру Гислону. Алеста готова была забыть обо всех услышанных предупреждениях, лишь бы он появился сейчас здесь и сотворил что-нибудь такое эдакое.

Но мистер Гилсон так и не смог уловить посылаемые ей волны, не настроился на нужную частоту. И вот уже все до единого магические артефакты превращены в одинаково безликие коричневые массы, а Алеста тянется за холщовой сумкой на толстых лямках — подарок, вручаемый при покупке более, чем двух товаров. На нём тоже есть её инициалы: две переплетенные «А», окруженные венком из тюльпанов.

Мистер Вут подхватывает сумку, кивает Алесте на прощание и задерживает взгляд на её лице чуть дольше, чем то позволяют приличия.

И тогда Алеста решается.

Есть на её полках несколько долгожителей — тех товаров, которые всё никак не осмелятся отыскать себе владельца. В их числе — приспособление, позволяющее сделать магический слепок. У него есть большая линза, которая захватывает пространство перед собой. А внутрь встроена сложная система рецепторов, чувствительных к магии. С помощью таких магических артефактов можно зафиксировать как окружающую обстановку, чтобы уловить ускользающие следы магии, так и для… портретов.

Между собой маги называли этот артефакт, что не особо и удивляет, Взглядом.

Принадлежащий Алесте взгляд имел три значительных минуса. Он громко щёлкал, когда совершал снимок. На него невозможно было подобрать картридж — эту модель давно сняли с производства, а внутри их оставалось не больше пяти. И ещё — фиксировал обстановку он быстро, но выводил картинку очень долго, вплоть до часа.

Последний минус прямо сейчас обещал стать для Алесты плюсом.

А вот первый мог всё испортить.

Верн Вут повернулся к Алесте спиной, и она поняла: пора. Если не рискнёт сейчас, будет очень сильно жалеть. Больше ничего сложного от Алесты не потребовалось: стоит лишь решиться, а дальше всё идёт, как по накатанной.

Правой рукой она потянулась к затвору Взгляда. Не пришлось даже его поправлять: он всегда смотрел ровно на входную дверь.

А левой — к весьма внушительной склянке с вербейником. Жертвовать им было жалко, но не слишком: вербейник совершенно не пользовался в Плуинге спросом.

Первое лёгкое движение посвящалось склянке, что с лёгкой обреченностью устремилась вниз.

Второе, вместе с лёгким импульсом души, — затвору Взгляда.

Алеста замерла меж двух огней: с одной стороны, склянка, которая в следующее мгновение разобьётся на множество осколков. А с другой — Взгляд, что может уловить магический отпечаток не только Верна Вута, но и самой Алесты.

Можно сказать, ей повезло: затвор щелкнул одновременно с тем, как ударилась о пол склянка, что множеством звуков выразила недовольство таким положением дел. Алеста весьма правдоподобно охнула и отскочила назад, ведь теперь Взгляду она не мешала, а Верн Вут тут же развернулся:

— Мисс Эндерсон? Всё хорошо?

— Всё, кроме моей неуклюжести, — она взмахнула руками и задела ещё пару склянок, что весьма правдоподобно закачались из стороны в сторону. А одна даже полетела вниз вслед за вербейником, и уж ей Алеста жертвовать не хотела, поспешила словить. Лаванду у неё брали хорошо.

— Главное, чтобы вы были целы, — заметил Верн Вут. Но подойти и проверить здоровье Алесты не решил. — Ещё раз спасибо, мисс Эндерсон. До… встречи?

Дверь за ним наконец захлопнулась.

Алесте совсем не понравились эти уточняющие интонации. И потому за уборку она взялась с особым рвением, которое в прежние времена всегда позволяло избавиться от ненужных мыслей.

Правда, в этот раз рвение всё только усугубило: резким движением Алеста смахнула мелкие засушенные цветы в щель между половицами. И теперь представления не имела, как именно оттуда их доставать. Так что в итоге и вовсе забросила это дело…

Магический слепок покинул Взгляд тогда, когда время обеда уже закончилось, а Алеста так и не успела на него попасть. И внешне выглядел, как обычная чёрная карточка. Но Алеста знала, что именно нужно сделать, чтобы увидеть зафиксированную на нём магию. Закрыть глаза, нырнуть вглубь себя и всплыть на новую, непривычную поверхность, где всё остаётся собой, но меняет очертания и смысл.

Алеста решилась посмотреть.

Одним глазком, мимолётно, почти сразу вернулась к привычному сознанию. И всё-таки увиденное её удовлетворило.

Портрет получился: сияющий всполохами человеческий контур. И неважно, что окружающая местность фонит отпечатками магии, которая неизменно населяет Лавку странностей.

А оранжевый отсвет по правой стороне — его ведь вполне можно принять за след от соседнего магического артефакта? Алеста его сейчас даже поставит, чтобы был…

Можно со спокойной совестью отправляться на обед. Всё равно ведь ей придётся ещё немного подождать.

Отчего она так манила Кея?

Оттого что отличалась от остальных? Выделялась своими странностями? Вот уж точно — корабль всегда отражает внутреннюю суть своего капитана. Оттого что познакомила его со своей семьей, пусть и невольно, а потом упала прямо в руки, чтобы сразу же с них слезть? Оттого что повела смотреть металлического зайца, чтобы Кей не скучал, пока ожидает новостей из Леберлинга? Оттого что провела его мимо этого несчастного гостевого дома и честно призналась — она ходит здесь каждый вечер?

Или всё-таки оттого, что он видел в ней ту, другую? Ту, которая когда-то зародила внутри Кея так много новых, непривычных, но очень искренних чувств? Призвала их лишь для того, чтобы потом разрушить по собственному желанию.

Разгадка была где-то рядом, но Кею никак не удавалось её достичь.

Она маячила слепым пятном прямо перед глазами, и это невероятно раздражало.

Потому Кей принял единственное верное решение: делать то, что получается у него лучше всего прочего. А именно: подозревать всех и вся. В споре рождается истина, а в подозрениях вырисовывается облик виновного.