Гнев Безумного Бога (ЛП) - Фейст Раймонд Е. - Страница 33

— По крохам и по мере необходимости, — подсказала она.

— «В соответствии с необходимостью», как выражался лорд Эрик, — усмехнулся Джим. — Признаю, когда впервые узнал о Конклаве, был потрясён. Хотя теперь многое встало на свои места.

— Тогда ты редкий экземпляр, Джеймс Джеймисон… или, может, Джим Дашер? Чем больше я узнаю, тем меньше понимаю.

— Джим Дашер — когда я не во дворцах Крондора, Рилланона или Ролдема, миледи. Признаю вашу мудрость, ведь моя слабость в том, что я могу ухватить многое из малой толики сведений.

— Полезное качество и одна из причин, по которой тебя завербовали.

— А я думал, дело в семье.

— В твоей семье? — Миранда усмехнулась. — Позволь рассказать тебе кое-что о твоей семье.

Она провела его в просторную кухню, где двое юношей готовились печь дневной хлеб. Миранда жестом велела Джиму заглянуть в кладовую и взять что угодно. Он вытащил недоеденный вчерашний каравай, твердый сыр, пару яблок и кувшин какого-то эля. Затем зачерпнул ковшом воды из ведра и жадно напился. После третьего такого глотка Миранда сказала:

— Если ты так хотел пить, почему не попросил воды сразу?

— Я привык какое-то время игнорировать жажду и голод. Показалось важнее сначала рассказать вам то, что знаю.

— Боги, — рассмеялась Миранда. — Ты полностью оправдываешь свою репутацию, Джим Дашер. Вряд ли несколько глотков воды привели бы нас всех к катастрофе. А теперь ешь, и я расскажу тебе о твоей семье.

Джим нарезал хлеб с сыром, откусил от обоих, затем принялся за первое яблоко.

— Как тебе известно, ты считаешься дальним родственником моего мужа — и нет, тебе лучше не называть меня бабушкой, если ты, конечно, дорожишь жизнью! — поспешно добавила она, прежде чем он успел что-то сказать. — Твой прапрадед Джеймс из Крондора умер до создания Конклава. Твой дед и отец принадлежат к семье, неизменно преданной короне Островов, и хотя интересы Конклава и Королевства часто совпадают, иногда это не так.

— У нас есть… договорённость с твоим отцом и дедом, но не обманывайся — раскол между… двумя ветвями твоей семьи глубок. Он восходит к окончанию Змеиной войны, когда мой муж отказался вступиться за принца Крондора, когда кешианская армия стояла у городских ворот. Из-за этого принц, впоследствии король Патрик, затаил против моего мужа глубокую и неизбывную обиду. Конклав посвятил себя защите этого мира, включая его глупых правителей, но мы не ставим интересы одного государства выше другого.

Джим слушал, продолжая есть. Проглотив последний кусок яблока, он спросил:

— Значит ли это, что моя лояльность подразумевается, раз я здесь?

— Скорее, ты просто не остался бы в живых. Или, как минимум, тебя никогда бы не завербовали.

— Короли приходят и уходят, — сказал Джим. — Мой дед служил уже четверым, и последний — многообещающий юноша, но это не значит, что в решающий момент он сделает правильный выбор.

— У него есть твой дед в качестве правой руки.

— Моего деда все знают как мудрого, проницательного и очень старого человека. Говорю это с любовью — я буду скучать по нему, когда он умрет. Но если вы не сотворите очередное чудо, вроде того, что сделали для лорда Эрика, остались считанные месяцы, максимум год, прежде чем понадобится замена.

— Твой отец?

— Нет, — ответил Джим. — Он талантливый администратор, пошел в своего деда, Аруту Джеймисона, лорда Венкара, по всеобщему мнению. Но он не такой политический зверь, как мой дед… — Джим вздохнул. — Мы снова столкнулись с ситуацией, которую можно назвать только опасной. В Западном королевстве не было стабильности со смерти принца Аруры. Он был последним истинным западным лордом, кто действительно правил. После него шла череда временщиков, наследников, отбывавших срок до возвращения в Рилланон на трон. Никогда интересы запада не считались приоритетными. Западные лорды своенравны, и я даже слышал слухи об основании отдельного государства.

— Эти слухи не получили широкого распространения, — заметила Миранда, — иначе мы бы о них знали.

— Пока только слухи, — сказал Джим. — Не более того, иначе я бы доложил. Поверьте, будь у меня хоть малейшее подозрение, что это движение реально, я бы немедленно сообщил отцу, а он уж точно поделился бы этой информацией с лордом Эриком.

— Который, в свою очередь, сообщил бы моему мужу.

— Но у нас есть более насущные проблемы, чем королевские интриги, — продолжил Джим. — Эльвандар?

Миранда кивнула:

— Я могу доставить тебя к речному берегу, но мне самой еще не дано права входить туда когда вздумается. — В её голосе слышалось раздражение, но Джим предпочел не комментировать. — Встань рядом со мной…

— А сапоги?

— Точно, — сказала Миранда, окинув взглядом его ноги. — И подходящие брюки. Помню.

Она послала одного из учеников за необходимыми вещами. Юноша быстро вернулся с двумя парами сапог, первая из которых пришлась впору, и прочными брюками, куда лучшими, чем те, что дал ему капитан.

Переодевшись, Джим встал рядом с Мирандой. Она положила руку ему на плечо — и внезапно они оказались в темном лесу у довольно широкой реки.

— Этот брод быстрый, но мелкий, — пояснила она, пока он приходил в себя.

«Волшебные путешествия требуют привычки», — подумал он.

А затем она исчезла.

Он глубоко вдохнул и вдруг осознал, что остался без оружия. Понимая, что в одиночестве его ненадолго оставят, он перешел реку вброд. На другом берегу Джим на мгновение замер, прислушиваясь, затем громко произнес:

— Я знаю, вы здесь.

Спустя несколько секунд из ниоткуда появились два эльфа.

— Добро пожаловать, Джим Дашер, — приветствовал его один из них.

Приглядевшись в полумраке, Джим улыбнулся и сделал шаг вперед.

— Спасибо, Трелан. Рад тебя видеть.

Они обменялись крепким рукопожатием, после чего Джим добавил:

— Мне нужно поговорить с вашей Королевой и лордом Томасом.

Обращаясь ко второму эльфу, Трелан сказал:

— Я провожу его и пришлю кого-нибудь взамен для наблюдения за бродом.

И тут же пустился быстрым шагом, дав Дашеру лишь мгновение на то, чтобы сориентироваться и поспешить за ним.

Из предыдущего визита Джим знал, что ему предстоит бежать всю ночь и большую часть утра, чтобы добраться от этой части Эльфийского леса до королевского двора. Потому он расслабил сознание, сосредоточившись лишь на том, чтобы не отставать от неутомимого эльфа. Не прошло и пяти минут пути, как в его мыслях вновь возник образ Мишель, и он мысленно проклял себя за то, что ведет себя как влюбленный дурак.

Бек стоял весь в крови.

— Стой! — крикнул Мартух, его наставник из боевого сообщества Садхарин.

Человек, выдававший себя за дасатийского Рыцаря Смерти, дрожал от ярости, его глаза горели, а меч был наготове, будто он искал нового врага, чтобы продолжить убивать. Мартух, Валко и еще полдюжины членов Белого стояли полукругом позади Ралана Бека, все они тоже были залиты кровью.

Рыцари Смерти, тайно служившие врагам Темнейшего, оказались втянуты в Великий Отбор, как и все остальные дасатийские воины. Но никто, даже самые опытные бойцы, не видел ничего подобного тому, что только что произошло.

Отряд из тридцати пяти молодых Рыцарей Смерти промчался по бульвару и наткнулся на укрытие Ничтожных, которые слишком рано выбрались из убежища после захода солнца. Когда город озарился оранжевым светом заката, широкая улица превратилась в кровавую бойню.

Едва Мартух собрался приказать группе обойти стороной эту схватку, как Бек уже погнал своего варнина вперед, скача так, будто провел в седле всю жизнь. Молодые Рыцари Смерти даже не успели понять, что на них напали, как шестеро уже были мертвы. Он двигался, словно одержимый, убив восьмерых, прежде чем остальные успели вступить в бой.

— Они все мертвы, — сказал Мартух.

Глаза Бека пылали внутренним светом, который пугал даже этого закаленного в битвах дасати.