Карта короля (СИ) - Кас Оксана - Страница 32

Сложно сказать, почему они вообще начали разговаривать… Скорее всего, потому что многие девчонки в очереди были знакомы между собой, некоторые сразу приходили компаниями, а Сольги и Наён стояли в одиночестве, когда вокруг все увлеченно общались.

Знакомство было немного неловким, но ожидание предстояло долгое, а волнение было сильным, Сольги в таком состоянии становится болтлива… в общем, разговорились. Болтали о какой-то ерунде, Сольги даже не помнит точно, что они так увлеченно обсуждали. Порхали с темы на тему, как бабочки с цветка на цветок, но, в итоге, ничего важного друг о друге не узнали.

Из тихих разговоров соседок Сольги уже поняла, как проходит прослушивание. В конце коридора с этой очередью — танцевальный кабинет, где сидят представители агентства. Комиссия, так сказать. В помещение запускают по пять человек, четверо ждут, пятая отвечает на вопросы и выступает, идет видеозапись. Потом выступать идет следующая.

Где-то через час после начала прослушивания в коридор вышла женщина. Она двигалась мимо очереди, внимательно рассматривая девчонок и те, до кого она еще не дошла, начинали поспешно приводить себя в порядок.

— Что происходит? — удивленно спросила Сольги у Наён.

— Кажется, кого-то пропускают без очереди, — неуверенно ответила Наён.

Сердце упало. Сольги не знала, чего ей хочется больше — чтобы ее пригласили на прослушивание вне очереди, или чтобы постоять еще два часа, потому что она пока не готова выступать. Но уже через секунду она сама мысленно надавала себе пощечин: размечталась! По внешности ее точно не выберут, ее сильная сторона — вокал.

Между тем, женщина уже выбрала из очереди двух девчонок и направила их к дверям. Остановилась перед Сольги и Наён, посмотрела на большие наклейки с именами на груди.

— Наён, сколько лет?

— Восемнадцать в апреле.

— Рост?

— Метр семьдесят ровно.

— Хорошо поешь, танцуешь?

— Танцую.

— К дверям. Сольги, сколько лет?

Сольги едва не подпрыгнула: она не думала, что у нее будут что-то спрашивать.

— Пятнадцать исполнится в феврале.

— Всего четырнадцать? — искренне удивилась женщина. — Веснушки от загара, или генетика?

— Не знаю. Они не выцветают сами, но родилась я без них, у мамы и папы тоже поздно появились, — смущенно ответила Сольги.

Вывести веснушки — новая цель для Сольги. Увы, первый флакон средства для осветления пигментации не особо помог. Кажется, нужно покупать профессиональный аптечный крем.

— Рост какой? — продолжала «допрос» женщина.

— Метр шестьдесят семь.

— Ц-ц, — покачала головой женщина, — Такая высокая всего в четырнадцать… Хорошо поешь, танцуешь?

— Вокалистка.

— К дверям.

И женщина просто пошла дальше. Наён радостно ткнула Сольги в плечо:

— Классно, пойдем вместе! — и потянула ее к дверям мимо шеренги девчонок практически силой — у Сольги от волнения ноги стали как ватные.

Кто-то смотрел им вслед злобно, кто-то — с завистью, некоторые — безразлично. Сольги, идя следом за Наён, пыталась осмыслить тот факт, что ее реально выбрали из-за внешности. Мама всегда говорила, что она красивая. Но это — мама. Когда Сольги приехала в дом Нам, от Хару и его бабушки с дедушкой она узнала, что красива, как модель — у нее необычные черты лица, поэтому она запоминается. Звучало, скорее, как утешение, чем как комплимент. Сама Сольги красавицей себя не считала, просто была уверена, что она и не страшная. Так, средненькая. Вот Наён красивая. Она — как актриса, как модель на постере рекламы косметики. Такими же были две другие девочки, которые уже стояли у дверей — обладательницы классической корейской красоты.

И, словно подтверждая сомнения самой Сольги, одна из двух «красоток» смерила ее скептическим взглядом и пренебрежительно фыркнула:

— А эту-то за что выбрали?

На наклейке имя — Джиу. Можно сказать — так и познакомились.

— Не обращай на нее внимания, — тихо сказала Наён и несильно сжала руку Сольги.

Та благодарно кивнула. Но Джиу запомнила.

Когда вошли в зал, каждой дали возможность выступить перед камерой. Тайминг самого выступления — минута. Сольги уверенно спела, Наён, как оказалось, потрясающе танцует, другая красивая девочка классно зачитала рэп и станцевала, а Джиу… ну, она была не сказать, что совсем ужасна — в ноты попадала и ноги у нее не заплетались, но это…уровень кружка школьной самодеятельности, а не айдола. По сути, никаких талантов у нее нет, только красивое личико. Это позволило Сольги почувствовать себя лучше — она-то петь умеет.

Потом, когда переехали в общежитие, Сольги снова повезло — она оказалась в одной квартире с Наён, им удалось занять одну двухэтажную кровать. Причем Наён в полном восторге полезла наверх, хотя, как старшая, могла потребовать Сольги уступить ей первый ярус.

Более опытные трейни оформляли свои кровати — покупали навесные столики и специальные балдахины, создавая иллюзию уединения, развешивали гирлянды на батарейках, привозили из дома мини-сейфы, наборы складной посуды. В общем, опытные трейни знали, как жить в комнате с пятью девчонками и сохранять остаток рассудка. Наён тут же потащила Сольги в магазин, где накупила кучу всего сразу и себе, и новой подружке.

И тут Сольги поняла, что Наён словно не понимает саму концепцию «лишних трат». Сама Сольги считала, что ей хватит шторки, чтобы отгородиться от соседок, остальное можно оставить на потом. Она не хотела звонить маме и просить дополнительно денег на такие глупости. Поэтому Наён купила ей все сама. Еще и пригрозила, что обидится, если Сольги не примет ее подарок.

На самом деле, все девчонки в общежитии понимали, что Наён из очень богатой семьи. Она на танцевальные занятия ходила не с обычной сумкой из спортивного магазина, а со «speedy» от Louis Vuitton, практически вся одежда Наён — брендовая, она могла случайно забыть в общей ванной целую горку золотых колечек. Девчонки массово тянулись к ней, все хотели богатую подружку. Но Наён общалась преимущественно с Сольги. Объяснила это максимально просто — они начали общаться до того, как окружающие поняли, что у Наён есть деньги, поэтому Сольги ей кажется честнее остальных.

Сольги же нередко стеснялась щедрости своей новой подруги. Если они заказывали еду в общежитие — платила всегда Наён. На день рождения подарила ей брендовую сумочку. Сказала, что будет на память и «не такая уж она дорогая». Конечно, сумка от Celine стоит копейки, кто б сомневался.

У Сольги были и другие причины переживать. Она знала, что Наён нравится группа Black Thorn и особенно Хару. Бешеной фанаткой не была, но альбомы купила, часто слушала их песни в наушниках и вечерами на телефоне просматривала новости группы. Лайкала все посты Хару. Наверное, как подруга, Сольги должна была рассказать Наён, что Хару — ее кузен. Но не стала.

Она вообще этого никому не говорила, потому что фанатели по нему многие. Сейчас фраза «Кстати, Хару — мой кузен» — равноценна «Кстати, мой папа — президент». В том смысле, что без доказательств в это никто не поверит. Начав тренироваться в агентстве, Сольги за неделю ни разу не встретила Хару. Девчонки тоже видели его всего пару раз, мельком, уставшего, в окружении менеджеров и охраны. Поэтому Сольги молчала — все равно не поверят. Но это не было тайной, она прекрасно понимала, что, как только она впервые столкнется с Хару лицом к лицу, — все станет известно, они ведь не договаривались скрывать свои родственные связи.

Сольги казалось, что Наён обидится, если узнает. Но все получилось немного иначе. Наён при первой официальной встрече с Хару не присутствовала — у нее были дополнительные занятия вне агентства. Потом они еще какое-то время занимались отдельно. Наён была в продвинутой танцевальной группе, Сольги — среди начинающих. Встретились только вечером, когда закончились все официальные репетиции. Пошли ужинать в кафе.

Это было небольшое заведение, столы огорожены ширмами друг от друга, кухню видно через огромное окно выдачи, там гремят посудой, работает мощная вытяжка, перекрикиваются официанты. Вечером за многими столиками сидят большие компании офисных работников — они выпивают, играют в алко-игры, громко разговаривают. В кафе очень шумно. И благодаря этому можно более-менее спокойно разговаривать — здесь всем попросту не до тебя.