Карта короля (СИ) - Кас Оксана - Страница 30

Бабушка купила себе блузку чуть позднее, когда они перестали ходить по рядам стихийного рынка и зашли в бутики. Здесь уже было мало откровенного хлама, но и цены выше. Зато есть примерочные. Хару купил себе брюки — обычные, серые. Но из очень приятной ткани и со знакомой эмблемой «Bouchard». Мерить не стал, просто прикинул на себя. Окажутся малы — отдаст Сухёну, большие… еще кому-нибудь. На Шэня штанины точно будут коротковаты.

Другой бутик порадовал Хару сразу тремя покупками — кашемировым свитером и парой жилеток в «дедовском» стиле. Сейчас похожие жилетки стилисты постоянно подсовывают Хару, а эти хотя бы на ощупь приятные.

В итоге бабуля шла с блузкой и юбкой в маленьком пакетике, а Хару пыхтел, навьюченный баулами с вещами, от которых пахло нафталином. И лампой в пакете, конечно же. За два часа они обошли не весь Донмё, но большую его часть. Сели перекусить в небольшом кафе на окраине. Хару сгрузил свои пакеты на соседний стул, заказал себе и бабуле по лимонаду. Когда вернулся за стол с напитками, бабуля с интересом рассматривала самую первую его покупку — сумку типа Chanel.

— За сколько ты ее купил?

— Фиксированная цена — семь тысяч вон.

— Хорошая покупка. Мне кажется, она может быть подлинной.

— Оригинал? — удивился Хару. — Я подумал, просто хорошая кожа. Внутри все целое, только на боку порез. Но она большая.

— Эти сумки не всегда были такими маленькими, как сейчас, винтажные модели бывают большого размера. Тут внутри на бирке серийный номер, — сказала бабушка, — А еще — видишь вот эту приписку?

Она указала Хару, что на внутренней бирке, под названием бренда и серийным номером, была приписка по-французски: «Plaque or».

— И? Что это значит? — удивился Хару.

— Скорее всего, фурнитура покрыта золотом.

— А? — вырвалось у Хару, он тихо засмеялся: — Какое золото⁈ Семь тысяч вон!

— Не знаю, я не уверена, — ответила бабуля. — Именно это мне и кажется подтверждением подлинности. Зачем писать про позолоту на фейковой сумке? В любом случае, сегодня вечером будем в их же бутике, там по серийному номеру можно проверить, что это за сумка.

Хару задумчиво кивнул. На сумку он смотрел с подозрением: в то, что фурнитура позолочена, ему не верилось. Не за семь тысяч вон. Бабуля же продолжила перебирать покупки Хару и нахваливать его удачливость. На сломанной лампе значился штамп Tiffany. Кашемировый свитер, который Хару купил на улице, тоже был брендовым, просто фирма не особо известная. Кажется, Хару реально везет на покупки на блошиных рынках.

В торговом центре все покупки с «винтажки» Хару сдал в камеру хранения. Он боялся разбить стеклянный абажур красивой лампы. Неважно, реально она брендовая и дорогая, или нет, но поставить такую в комнате очень хотелось.

Внутри временно разделились. Мама с бабушкой пошли по бутикам с женской одеждой, а Хару с братом — в большой спортивный магазин.

Все дело в том, что Хару реально была нужна спортивная одежда. Mizuno надарили ему одежды в октябре, но он в ней постоянно тренируется и изнашивается она быстрее, чем он предполагал до того, как начал заниматься танцами. По-хорошему, ему нужны семь футболок, чтобы стирать их раз в неделю, и пар семь штанов, потому что потеет он иногда реально до трусов. И одного худи мало. В здании прохладно, зимой температура в помещениях не выше двадцати градусов. Когда разогреешься — занимаешься в футболке. До этого момента нужно накинуть что-то сверху. А еще Хару нужны те самые кеды на размер больше. Желательно — две пары, на смену. И носки спортивные, у которых плотная, но тонкая резинка сверху. Беговые кроссовки тоже можно купить, вторые… Кажется, он сегодня реально потратит всю свою зарплату за дебют. Хотя семь пар штанов брать не будет, конечно — это перебор.

Хансу тоже не помешает спортивная обувь, этим они и занялись в самом начале. Хару выбрал себе и Хансу кеды — по два размера, две разные модели. Пока разбирался с братом и размерами — долго не мог добиться от него нормально ответа «не жмут ли кроссовки?». Пришлось снять маску. Его и в ней многие узнавали, но до этого у людей были сомнения, поэтому пальцами не показывали и близко не подходили. Но, пока Хару разговаривал с братом без маски, у входа в спортивный отдел столпились девчонки. Немного — человек пять. Они восхищенно пялились на Хару, поэтому он слегка помахал им рукой и снова надел маску. А потом смотрел, как одна девочка идет следом за ним по магазину и фотографирует все, что Хару выбирает для себя. Он ничего не мерил — свой размер знал, брал все немного свободное, потому что так комфортнее. Парень– консультант носился с вешалками и коробками вокруг него — забирал вещи и уносил на кассу.

Одновременно с этим приходили сообщения от мамы. Если им что-то нравилось, они просили оставить вещь на кассе и говорили, что оплачивать будет парень с ребенком. Хару же отправляли номер бутика, название одежды и сумму. Так что после спортивного отдела Хару пришлось обойти три бутика, забирая блузку, брюки и пиджак. Все в разных отделах.

Хару был рад, что ему не пришлось таскаться по всем бутикам с мамой и бабушкой. Он с Хансу сел за столик на фудкорте, там они поболтали немного, Хансу выпил сладкий коктейль на соевом молоке, Хару — воду. Когда сидеть надоело, зашли в книжный. Несмотря на то, что агентство еще не ответило — будет ли Хару сниматься в других выпусках Книжного клуба — он купил себе «Бойцовский клуб», а Хансу какую-то пугающе огромную книгу с полки научно-популярной литературы. Теперь они вместе читали, каждый свое, сидя на диванах в окружении пакетов со спортивными товарами.

Разумеется, дома делать это было бы приятнее, но Хару не жаловался. Иногда нужно тратить время и на семью. Да и с Хансу наконец-то удалось нормально поболтать.

И только в начале четвертого мама и бабуля закончили ходить по бутикам, Хару выкупил остатки выбранных вещей (джинсы, туфли и еще одну блузку), они погрузились в такси, забив весь багажник пакетами, и поехали домой. Так как бутик Chanel находится в Каннам-гу, то можно оставить покупки дома.

— Это подлинная сумка, — немного удивленно сказала девушка-консультант, смотря на экран монитора. — Париж, 1959 год. Вам крупно повезло. Я и не думала, что такие вещи реально можно найти на винтажных рынках.

— В Париже? — удивился Хару, — Далеко же ее занесло…

— С 1959 года-то, — улыбнулась бабуля. — Видимо, у нее долгая история.

— Мы можем отреставрировать сумку. Так как она куплена не вами, то это будет платная услуга, — предложила девушка, — Или вы можете продать ее ресейл-платформе, там выполняют ремонт таких изделий. Сумка редкая, поэтому даже с таким изъяном вы можете нормально за нее выручить… Но у вас нет коробки и оригинального пыльника, поэтому я бы советовала, конечно, отреставрировать порез, его, как мне кажется, реально аккуратно замаскировать, и носить самому. Потому что такая сумка сейчас…

— Я знаю, что такие вы больше не делаете, — вздохнула бабуля. — Как жаль, что мне пришлось продать свою…

Хару убрал сумку обратно в рюкзак. В то, что ему реально так повезло, даже не верилось. Пока ехал в этот бутик, посмотрел на цены. То, что сумка для мамы ему обойдется примерно в девять тысяч долларов, Хару знал заранее. Он сам сказал, что если уж тратить деньги на дорогую сумку, то бабуле стоит выбрать что-то действительно престижное. Бабуля сказала, что тогда нужна Chanel.

Винтажные модели стоят примерно столько же, сколько и новые, просто разброс цен больше — от пяти тысяч до двадцати. Хару не разбирался в сумках, поэтому не мог точно сказать, сколько стоила бы эта без пореза на боку. Она очевидно редкая, а, главное, — очень старая.

Но… будет у них две сумки Chanel. Хару все равно мысленно расстался с огромной суммой за сомнительный товар, так что переживать уже поздно.

— Простите, а вы есть в базе данных этого магазина? — осторожно спросила девушка-консультантка, обращаясь к бабушке.