Смертельный код Голгофы - Ванденберг Филипп - Страница 48

— О чем вы говорите?

— Вы за мной охотились. А теперь исчезните! Я больше не желаю вас видеть!

Между тем пробка рассосалась, и колонна выстроившихся друг за другом автомобилей начала медленное движение. Позади них истошно гудели машины. Гропиус тронулся с места.

— Что значит — я за вами охотилась? Зачем мне это? — кричала Франческа, цепляясь за дверь машины Гропиуса. — Может быть, вы, наконец, скажете мне, что произошло?

— Ха! — ответил Гропиус, не останавливаясь. — Снова ваши приемчики. Нет уж, второй раз вы меня на того же червяка не поймаете. А теперь оставьте меня в покое!

Гропиус поддал газу, но Франческа продолжала крепко держаться за дверь. В любой момент ее могло отбросить на дорогу.

— Боже мой! Да выслушайте же меня! — У Франчески от быстрого бега перехватило дыхание, она едва могла говорить.

Гропиус недоверчиво посмотрел на Франческу. Он ей не верил, слишком свеж был в памяти след от того шока в Турине. Он никогда не сможет отделаться от чувства всепоглощающего страха, которое захлестнуло его, когда он сидел привязанный к стулу и увидел бутылку с надписью: «Хлорфенвинфос» — и шприц. Его трясло от одной мысли об этом.

— Правда! Это очень важно! — продолжала Франческа. — Пожалуйста!

Гропиус вздохнул и продолжал ехать молча, не обращая внимания на гудки машин. Франческа все еще сковывала движение. В конце концов он свернул:

— Ну, хорошо. Вон пиццерия у дороги, забирайте машину, я подожду.

Франческа побежала к своему автомобилю, а Гропиус припарковался у ресторана.

В утренний час эта пиццерия, как, впрочем, и все другие в мире, пустовала. Половина стульев еще покоилась на столах вверх ножками, чтобы уборщице было удобнее мыть пол. Пахло мыльной водой и свежемолотым кофе.

Один из официантов, еще не успевший переодеться в униформу, недовольно прервал свой завтрак и проворчал, что вообще-то кафе еще закрыто. Гропиус вежливо попросил два кофе, и официант неохотно встал. В этот момент в пиццерию вошла Франческа. Она молча села напротив Гропиуса и робко сказала:

— Вы так внезапно исчезли, что мне не представилось возможности извиниться. Мне очень жаль, что все так произошло.

— Ах, вам очень жаль? Вы приехали, чтобы это мне сказать, — что вам очень жаль? Послушайте, что бы ни происходило в последнее время, вы выдали меня этим преступникам на расправу. И вообще удивительно, что я до сих пор жив.

Грегор говорил так громко, что официант начал прислушиваться, а Франческа едва слышно умоляюще зашептала:

— Грегор, что произошло? Как вы можете связывать меня с преступниками?

Грегор в гневе схватил Франческу за запястье и притянул к себе:

— А теперь слушай внимательно, моя девочка! — зло заговорил он, даже не заметив, что неожиданно перешел на ты: — Ты дала мне адрес де Луки, выдала его под большим секретом. Хотя что значит выдала, ты затащила меня туда, а перед его институтом меня избили и притащили в какой-то заброшенный дом, где с помощью смертельной инъекции хотели отправить на тот свет. Или ты будешь заявлять, что ничего про это не знаешь? — Гропиус грубо швырнул от себя ее руку и снова опустился на свой стул.

— Этого я действительно не знала, — забормотала Франческа, — ты должен мне верить!

Грегор зло рассмеялся:

— Хватит болтать ерунду. Был только один-единственный человек, который знал, что я буду искать профессора де Луку, и это была ты!

— Де Луку убили каким-то загадочным образом.

— Я знаю. Было во всех газетах — его убила мафия.

— Но я не имею к этому ни малейшего отношения, напротив. Я сама стала жертвой этих людей.

Он недоверчиво посмотрел на Франческу и увидел ее горящий взгляд. Ее прекрасные глаза все еще были в его памяти, и это воспоминание доставляло ему неприятные ощущения.

Тут Франческа неожиданно сказала:

— Константино умер.

— Твой муж?

— Его убили через день после того, как вытащили из воды труп де Луки.

— Я не понимаю, — сказал Гропиус, — твой муж лежал в коме, чем он помешал?

Франческа пожала плечами.

— Хочешь, я расскажу тебе? — спросила она и как-то жалобно взглянула на Грегора.

— Да, конечно.

— Не только за тобой установлена постоянная слежка. Те же самые люди, по-видимому, начали присматриваться и ко мне. Почему? Я не знаю этого. Во всяком случае в тот день они прекрасно знали, что я была в отъезде, а мама на час вышла из дома. Этого часа хватило, чтобы вломиться в квартиру и перевернуть ее всю с ног на голову. При этом у них на пути, видимо, оказался Константино, и они просто задушили его подушкой.

Задетый за живое, Гропиус уставился в пол:

— Мне очень жаль.

Франческа кивнула и ответила безо всяких интонаций в голосе:

— Кто знает, может быть, это даже стало для него облегчением.

— Но это было убийство!

— Безусловно.

— А полиция?

— Как обычно у нас в Италии. Лихорадочные поиски, большие затраты и нулевой результат.

— Никаких следов? Никаких указаний на преступников?

— Ничего. Это дело легло в архив под грифом «Убийство с целью грабежа».

— А что украли?

— Ничего! Несмотря на то что преступники перевернули всю мебель, вытащили все ящики, подняли ковры и содрали с диванов обшивку, они ничего не взяли, даже отложенные мамой деньги.

— И ты не имеешь представления о том, что они искали?

Франческа покачала головой и ничего не ответила.

— А полиция не усмотрела никакой связи между убийством де Луки и Константино?

— А ты сам в это веришь? — спросила Франческа с вызовом. И тут же продолжила: — Черт побери, я хочу знать, что происходит! Во что меня впутали? Грегор, что это за чертовщина?

Полные отчаяния слова Франчески звучали искренне, и Гропиус решил, что пришло время объяснить свое поведение.

— Я был уверен, — начал он, — что эти люди использовали тебя как приманку. Похоже, я все-таки ошибался. Но моя жизнь с некоторого времени превратилась в череду абсурдных событий. Извини! Может быть, было бы лучше, если бы мы никогда не встречались.

— Да… может быть, — сказала Франческа с загадочным взглядом.

— Тогда бы твой муж, наверное, все еще жил бы.

Франческа поморщилась:

— То, что ты называешь жизнью, было всего-навсего жалким существованием, и ничем более. По прогнозам врачей, шанс, что Константино придет в себя, был один на миллион. А я не тот человек, за которым обычно бегает счастье. Это еще раз подтвердила наша встреча в Турине.

— Ты это о чем, Франческа?

Она робко улыбнулась:

— Ты думаешь, тогда я не влюбилась в тебя так же безрассудно, как ты в меня? Я целый вечер только и думала, как бы дать тебе понять, что у меня дома полумертвый муж. Мне просто не хватило мужества сказать тебе это прямым текстом. Но ты, к сожалению, и сам не дал мне шансов.

— Как мне следовало поступить?

— Вопрос уже исчерпан, — Франческа облокотилась на стол, — но мы отвлеклись от темы. Судя по всему, у нас все еще есть общий враг. И я хочу знать, чем это нам грозит.

Официант между тем принес им уже по третьему кофе, и Гропиус начал прокручивать всю историю с самого начала. Он рассказал о смерти Шлезингера, о загадочном банковском сейфе, о главвраче, работающем на мафию, о таинственной папке неизвестного содержания, которая для кого-то оценивается в миллионы.

— Но какую роль я играю во всей этой драме? — почти крикнула Франческа.

Гропиус бросил на Франческу оценивающий взгляд:

— Я этого не знаю. Но, может быть, все дело в твоей связи с де Лукой и со мной.

Франческа резко выдохнула и сказала с ноткой упрека в голосе:

— С де Лукой у меня не было никакой связи. Я исполнила поручение, более ничего. Этого профессора я видела два раза в жизни, первый раз когда получила от него посылку и второй раз — когда вернула ее. Между двумя этими событиями мы однажды разговаривали по телефону. Я сказала ему, что приехал не Шлезингер, а другой. Потом он сказал, чтобы я ехала обратно в Турин. Это все.