Смертельный код Голгофы - Ванденберг Филипп - Страница 14

Майер прочитал еще раз, взялся за телефон и набрал номер. На другом конце провода трубку снял дежурный по фамилии Ховэлер.

— По сообщению для центральной больницы. Почему не были представлены сведения об отправителе и получателе? — резко спросил Майер.

Будучи отчитанным таким способом, дежурный отвечал обстоятельно:

— Шеф, у нас тут одна проблема. Отправитель послал и-мейл с мобильного телефона, а получатель параллельно подключен к университетской клинике. Я бы сказал, тут работали профессионалы, тертые калачи.

— Хм, похоже, — задумчиво пробормотал Майер, — судя по тому, что мы имеем, эти господа даже не сочли нужным зашифровать послание. Для названия американской пластиковой взрывчатки уже давно не используется кодовое название С4. Они определенно в курсе, что из их обмена информацией от нас ничего не ускользает. Но что такое IND?

— Ответ отрицательный, шеф. Код IND у нас нигде не сохранен. Наши электронные распознаватели текста реагируют только на код С4.

— От этого не легче.

— Я знаю. Мне кажется, мы имеем дело с новой группировкой. Либо они полные дилетанты, либо действуют чересчур утонченно.

Майер скривился, как будто ему причинили боль. В конце концов он ответил:

— Ну, и этот орешек мы расколем. И я считаю, нам следует поспешить.

С копией полученного и-мейла Майер пошел на совещание по анализу обстановки. Каждое утро ровно в девять в конференц-зале главного здания собирались на брифинг руководители всех отделов, чтобы доложить о своей работе и скоординировать планы.

Новость, которую принес Майер, взволновала всех. Ульф Петерс, в свои тридцать три года, несмотря на юный возраст, был руководителем пятого отдела оперативного розыска и, таким образом, ответственным за это дело. Он решил, что объекту следует присвоить степень секретности I, и расследование пошло по развернутой схеме.

Поскольку ФРС подчиняется ведомству канцлера, Петерс уведомил министра о деле и степени его секретности и сразу оговорил с ним ситуацию, доложив о временном отсутствии более подробных сведений.

Обеспокоившись делом, связанным с центральной больницей, ведомство канцлера передало сообщение дальше в Баварское министерство внутренних дел, которое, в свою очередь, подключило к работе Управление уголовной полиции (УУП) Баварии.

В управлении дело о скандале с трансплантацией донорского органа было известно и задокументировано. Таким образом, возникло подозрение, что взаимосвязь между загадочной смертью Шлезингера и не менее загадочным и-мейлом если и не напрашивалась сама собой, то хотя бы не исключалась. После недолгого совещания министра внутренних дел Баварии и начальника в УУП было решено созвать особую комиссию из восьми человек под председательством Вольфа Инграма.

Из-за телосложения и манеры держаться Инграма часто принимали за человека грубого, но на самом деле за грубой оболочкой скрывалась в высшей степени чувствительная натура. Уже не раз Инграм, исполняющий обязанности руководителя тринадцатого участка, отдела по борьбе с организованной преступностью, руководил подобными комиссиями и проявлял завидное чутье в сложных нестандартных делах.

У Инграма было совсем немного времени, чтобы ознакомиться с делом, а его команда из восьми молодых, но очень способных помощников, увы, не добилась каких-либо значительных результатов, хотя их деятельность и производила впечатление целесообразной, быстрой и превентивной. Для работы Инграм потребовал шесть розыскных собак, которые были обучены поиску пластиковой взрывчатки. Своих людей он распределил по восьми отделениям больницы, где они должны были составить список всего персонала и всех стационарных пациентов, находившихся там в течение последних суток.

Гропиус уже больше недели не появлялся в клинике. Несмотря на то что это сообщение, посланное на параллельную линию клиники, скорее снимало с него вину, чем в чем-то изобличало, Инграм решил принять за ключевую фигуру в деле о скандале с трансплантацией именно профессора. Инстинкт и опыт укрепили его в этой точке зрения, поскольку кажущиеся случайности на деле крайне редко оказываются простыми совпадениями.

Пока Инграм занимался составлением личностного портрета профессора Грегора Гропиуса с помощью всех предоставленных в его распоряжение возможных источников информации, ситуация осложнилась. В Крипто-Сити в американском штате Мэриленд Агентство национальной безопасности США, сокращенно АНБ (самая тайная из всех мировых секретных служб, на которую работают тридцать восемь тысяч сотрудников и шпионят сто двадцать спутников и сотни разбросанных по всем континентам постов перехвата под видом параболических антенн), получило тот же самый и-мейл с указанием на пластиковую взрывчатку С4 и начало бить тревогу. Уже через пятьдесят минут уполномоченный отдел передал соответствующее сообщение в Контртеррористический комитет (КТК) ЦРУ в Лэнгли, штат Вирджиния. ЦРУ, в свою очередь, безуспешно попыталось расшифровать код IND и с пометкой «Срочно» немедленно переправило его дальше в Пуллах, в Федеральную разведывательную службу.

Когда в ФРС поступил сигнал из Вирджинии, эксперты третьего отдела, занимающегося дешифровкой и криптологией, уже ломали головы над интегрированным отчетом, пытаясь связать всю имеющуюся информацию в одно, хоть и немного дырявое целое, из которого можно было бы составить оперативную базу для предотвращения террористического акта.

Самым важным и поэтому самым сложным вопросом для экспертов ФРС и УУП был мотив. Почему именно эта клиника, пользовавшаяся во всем мире великолепной репутацией учреждения без условностей, спасающего жизни людей всех рас и национальностей, должна была стать объектом террористического акта?

Ночью, не привлекая внимания, эксперты-взрывотехники с собаками обыскали клинику. Результат был неудовлетворительным, поскольку выяснилось, что клиника насквозь пропитана бесчисленными запахами, которые сбивают розыскных собак. Сыщики отчитались о своей работе по делу о скандале с трансплантацией, сообщив, что их дальнейшая деятельность, охватившая все отделения клиники, посеяла бы панику. Сверху было передано указание, которое запрещало употреблять выражение «террористический акт» в связи с этим делом.

В это время за профессором Гропиусом велось круглосуточное наблюдение. Гропиус уже на второй день заметил его. В таком небольшом местечке, как Грюнвальд, наблюдательному человеку почти невозможно не заметить слежку. В целом профессор чувствовал себя несколько лучше остальных жителей улицы, когда серый «ауди» или бежевый БМВ, сменявшиеся каждые шесть часов, занимали их парковочные места. Поэтому он исходил из того, что во время встречи с Вероник и, возможно, даже с Фелицией Шлезингер он был под наблюдением. В его ситуации он считал, что разговору с женой не стоит уделять особого внимания. А вот встреча со вдовой, напротив, очень даже могла привести к ажитации. И все, что произошло в последующие дни, увы, не способствовало тому, чтобы эти волнения рассеялись.

Все началось со звонка Фелиции спустя четыре дня после их встречи. Гропиусу было неприятно, когда вдова заявила ему по телефону, что он должен быть готов к тому, что его разговоры прослушиваются.

Голос Фелиции звучал совсем не так, как во время их первой встречи пару дней назад. Тогда он удивился, насколько независима эта женщина и как спокойно принимает она свою судьбу, при этом не производя впечатления холодности или безразличия. В этот раз Гропиусу послышалось беспокойство и даже отчаяние, когда Фелиция попросила его о встрече. Во время прошлой беседы у нее сложилось впечатление о нем, как о человеке, которому можно доверять. Но на его вопрос, происходили ли с ее мужем какие-либо странности, она пока ничего не ответила. По ее словам, таинственная смерть Шлезингера задала ей не меньше загадок, чем его жизнь.

Если бы Гропиус догадывался, что в это время его слушают и ФРС, и УУП, он бы тотчас же повесил трубку. Но в намеках Фелиции он увидел проблеск надежды, возможность отвести от себя подозрение. Может быть, не хватало лишь небольшой детали, чтобы пролить свет на непроглядную темень этой трагедии. Поэтому он, не колеблясь, согласился на новую встречу, когда Фелиция попросила его приехать к ней домой на Тегернзее.