Дар Демона. Том 1 и Том 2 (СИ) - Веден - Страница 52

— Ты и сам бы сделал не хуже, — проворчал шаман, выкладывая из шкатулки на стол разные предметы. — Уж этому мой брат тебя научил.

— Научил, — согласился Мэа-таэль. — И я сделал бы, будь у меня полгода в запасе и все ингредиенты. Вот только потребуется это через пару дней, если не раньше.

— Мальчик мой, что вы на этот раз задумали?

Бросив на Мэа-таэля быстрый пронзительный взгляд, старик развернул плотную холщовую ткань, достал предмет, напоминавший гусиное перо, только из чистого золота, и аккуратно коснулся им каждой выложенной вещи. Движения его рук были уверенными и точными, никак не выдавая почтенный возраст своего обладателя.

— Дед, ну перестань, — поморщился полуэльф. — Не выпытывай.

— Четыре маски на якорях — наверняка что-нибудь противозаконное, — шаман недовольно покачал головой.

Мэа-таэль рассмеялся.

— Ты, похоже, забыл, кому я служу. Он сам себе закон. Не беспокойся, дед.

— Как я могу не беспокоиться, если вижу, что у тебя самого душа не на месте, — возразил старик. — И не спорь, читать эмоции глупых мальчишек я еще не разучился. Что на сей раз нужно твоему магу?

— Скоро узнаешь, — пообещал Мэа-таэль.

— Зря ты связался с Тонгилом, — сурово сказал старик. — У всех магов сносит крышу от Дара, но у Темных в особенности.

— И это говоришь мне ты, служитель Многоликого? — усмехнулся полуэльф. — Владыка всегда благоволил к магам.

— Кто Он, и кто мы, — возразил шаман, отступая от стола и оглядывая получившийся результат. — Где Он и где мы. Для Него маг или простой смертный — разница невелика, а мы чародеям немногое можем противопоставить. Понимаешь ведь, что случится, если Тонгил в тебе усомнится или разочаруется?

— Что же?

— Станет у меня на одного внука меньше, вот что! — припечатал шаман. — Мало того, добавишь нам своей смертью такого опасного кровника, какого у семьи уже лет сто не было. Не смейся, мальчишка! То, о чем я говорю, ты и сам не раз обдумывал. Если скажешь «нет» — не поверю. При всем твоем легкомыслии ты все же не дурак.

— Дед, если бы не Арон, стало бы у тебя уже давно на двух внуков меньше, — перестав улыбаться, возразил Мэа-таэль. — И я тоже не поверю, если скажешь, будто забыл об этом.

— Помню, — сумрачно ответил старик. — Хорошо помню. Но верить магам не умею, уж не проси.

Полуэльф пожал плечами.

— Арона это не расстроит. Хотя, что бы ты о нем ни думал, для Темного он достаточно вменяем.

— Наслышан, — хмыкнул шаман. — Можно подумать, твоего мага породила сама богиня Льда — ничто его не пронимает. Сколько раз на него уже покушались? Больше трех десятков? И ни одного приступа мании преследования, ни одной вспышки безумия, как у прочих магов. Даже поведения своего не изменил. Другим хватало пары встреч с наемными убийцами, чтобы начать жечь всех чужаков в пределах видимости или запираться в замке безвылазно.

— Вот видишь… — начал Мэа-таэль, но старик перебил его.

— Именно, я вижу, причем то, чего не видишь ты. Твой Тонгил — и не человек вовсе.

— Ну ты хватил, дед!

— Послушай меня, мальчик. — Старик уставился на него пронзительными черными глазами, такими же яркими и живыми, как у самого Мэа-таэля. — Просто послушай. Может, я и ошибаюсь, может, старый шаман и выжил из ума, но хотя бы допусти такую возможность: Тонгил — не человек.

— А кто тогда?

— Точно не знаю. — Старый кочевник покачал головой. — Кое-какие догадки у меня есть, но говорить вслух пока остерегусь. Оставил бы ты эту проклятую службу, до добра она не доведет.

— Я не могу, я Арону и за себя, и за брата должен, — возразил Мэа-таэль.

Дед уже не в первый раз начинал подобные разговоры, вот только о нечеловеческой природе Тонгила заявил впервые.

— Слышал уже, слышал, — пробормотал шаман. — Отдать бы должок, да и забыть. Ладно, ты парень упрямый, больше на эту тему я говорить не буду. Но перед отъездом зайди еще, может, успею проверить кое-какие догадки, тогда и скажу тебе.

— Зайду, — согласился Мэа-таэль. — Я в любом случае собирался.

— Вот и славно. — Старик достал четыре льняных мешочка и принялся складывать в них разложенные на столе вещи.

— Помнишь, как образы на якоря накладывать?

— Обижаешь, — отозвался Мэа-таэль. — Если надо, с закрытыми глазами сделаю.

— Все, ступай, скоро важные гости придут, нечего им глазеть на твои эльфийские уши! — Шаман вручил ему мешочки и подтолкнул к двери.

Мэа-таэль поблагодарил, сунул полученное во внутренний карман куртки и вышел на улицу. На миг остановился, прислонился к закрывшейся двери. Легкомысленное выражение, так раздражавшее старого шамана, исчезло с лица, глаза серьезно, даже мрачно, посмотрели куда-то вдаль, словно вглядывались в будущее.

В будущее неласковое и нежеланное.

Потом Мэа-таэль поднял руку, тронул через кожу куртки свою ношу и тихо сказал:

— Ты прав, дед, Арон меня убьет.

Крепость стояла у самого берега реки. Прямо из воды вырастали отвесные каменные стены, глядя узкими бойницами на мелкую рябь внизу. Когда-то грозный символ императорской власти над новой провинцией, с течением лет крепость пришла в запустение, камень стен порос травой, а потом кое-где и мелким кустарником. Обленившийся гарнизон состоял из пяти стражников и коменданта — только это выделила империя на охрану своего давно уже не пограничного форта.

Арон стоял у парапета, скрестив на груди руки, и лениво наблюдал за мельтешащими внизу людьми. Вот еще один результат планирования и интриг его предшественника: крепость давно уже тайно принадлежала Тонгилу вместе с не-людьми, несшими тут службу.

Мэа-таэль, стоявший рядом, обозревал панораму раскинувшейся перед ними Радоги с почти осязаемым удовольствием.

— К вечеру будем знать, где прячется император. Ты уверен, что не хочешь сам сесть на трон, когда тот освободится? — в который раз поинтересовался полуэльф, разворачивая принесенный список.

— Уверен, — кратко ответил Арон.

— Тогда вот основные кандидаты. Все твои условия соблюдены: никто не является магом, никому не хватит богатства и могущества, чтобы самостоятельно удержать власть, но при этом есть кровное родство с правящей династией и законные претензии на трон. Вот этот, под третьим номером — мой любимец. Интересуется собиранием древностей и охотой, а политические интриги наводят на него скуку.

— Младший сын императора? — спросил Арон, смутно припоминая означенного юнца.

— Племянник, — уточнил Мэа-таэль. — С дядюшкой не ладит, за его кончину на нас не обидится.

— Хорошо, — Арон кивнул. — Считай его рабочим вариантом.

Наступила короткая пауза, пока Мэа-таэль сворачивал свиток.

— Тебя что-то гнетет, — сказал он негромко.

— С чего ты взял? — недовольно буркнул Арон.

— Я же вижу. — Мэа-таэль покачал головой. — Последние дни тебя беспокоит новая проблема.

— Надо же, насколько я прозрачен… — Арон отвернулся от полуэльфа, переведя взгляд на шпили и башни дальнего берега.

— Только для меня, — жизнерадостно утешил его тот. — Так в чем дело?

Арон пожал плечами, но все же неохотно проговорил:

— Я когда-нибудь упоминал о своем проклятии?

— О котором из них? Около пяти я могу назвать прямо сейчас, но если подумаю, то вспомню еще с десяток. На людей, на роды, на селения, — какое именно тебя интересует?

Арон невесело хмыкнул.

— Не то, Мэль. Не проклятие, наложенное мною. То, которым прокляли меня.

С лица полуэльфа сползла усмешка.

— Ты проклят?

— Похоже на то.

— Раз спрашиваешь у меня, значит, мало об этом помнишь?

— В точку. Вообще ничего. Возможно, оно существует, возможно, снимается смертью. Моей.

— Возможно? — повторил Мэа-таэль.

— Возможно. — Арон кивнул. — Прекрасная Эвита не из тех, кому я готов поверить на слово…

О проклятии Мэа-таэль не знал. Нельзя сказать, что Арон так уж рассчитывал на его помощь, но легкое разочарование ощутил.