Дар Демона. Том 1 и Том 2 (СИ) - Веден - Страница 47

— В чем твоя выгода?

Эвита на мгновение опустила взгляд, потом вновь посмотрела на него, грустно улыбаясь.

— Темные маги не умеют любить, особенно друг друга. А ведь мы казались такой хорошей парой… — Она тряхнула головой. — Я хочу править живыми людьми, а не скучными мертвецами! Я хочу сесть на нефритовый трон империи Террун по левую руку от тебя. Я хочу стать императрицей, когда ты станешь императором.

— Звучит как план государственного переворота.

— О да! — магичка тихо засмеялась. — Я танцевала от радости, когда узнала, что ты уничтожил сихха. Одна, в пустом подземелье, я танцевала и пела осанну Серой Госпоже. Она больше не будет помогать семье императора, Арон. Я спросила у Грисса, и он подтвердил: Мамочка сердита на императора, она лишила его своей опеки. Ты ведь понимаешь значение этого? У нас, наконец-то, развязаны руки!

— Удивлен, что ты решила рассказать о случившемся Ковену. — Арон скрестил пальцы, бросил быстрый взгляд на невидимый след от кольца Тери.

Само кольцо он надеть не решился, и теперь время от времени возникала тревога за сына: все ли с ним в порядке? Пока камень цел — жив, пока не потемнел — здоров, но отсюда не увидишь… Хотя сейчас не время думать об этом.

— Светлые уже знают, значит, должны и наши. — Эвита покачала головой. — Или ты не следишь за происходящим во дворце? Напрасно. Император официально попросил у Светлых защиты в обмен на дарование им новых привилегий. В ущерб нам, конечно же. Если это не объявление войны, то я ничего не понимаю в жизни.

Арон кивнул. В отношении магов власть всегда держала нейтралитет. Если же случались перекосы — неважно, в какую сторону, — империю начинало ощутимо потряхивать.

В прошлом между магами несколько раз доходило до открытого противостояния, но разум брал верх — никому не хотелось настоящей войны. Светлые заявляли о приверженности принципам милосердия, Темные же считали свою жизнь слишком ценной, чтобы обменять ее на смерть даже нескольких Светлых, поэтому после громких деклараций все становилось как прежде. Мелкие столкновения бывали всегда, так же как дуэли, личные вендетты, но общего спокойствия это не нарушало.

— Война разрушит империю, — сказал Арон мрачно. — Какой смысл жить среди руин?

— Очевидно, наш монарх оценил свою жизнь выше мира в стране. — Эвита пожала плечами. — Я слышала, он постоянно слал к тебе гонцов…

— Больше не будет. — Арон выпрямился в кресле, готовясь встать. — Ты все сказала?

Магичка тихо вздохнула.

— Нет, но перенесем это на то время, когда ты будешь расположен к разговору. Не забудь — я единственный некромант, кому ты можешь довериться. Только мне ты нужен живым и свободным от проклятья.

Когда Арон вернулся в обеденную залу, то обнаружил там Мэа-таэля с незнакомым ему человеком. Человек о чем-то торопливо рассказывал. Лорган сидел рядом, положив подбородок на скрещенные руки, и внимательно слушал.

— Эвита ушла? — спросил он, заметив Арона.

— Да.

— Хорошо. У нас тут новости.

— Еще какие! — Мэа-таэль повернулся к незнакомцу. — Тебе придется повторить для господина.

Незнакомец сделал легкое движение головой, долженствующее обозначать поклон. Арон кивнул в ответ. Не требовалось спрашивать, кто этот человек — только у серых братьев вспыхивали вот так, без источника света, желтые огни в глазах, только они умели сочетать действительно верную службу с отсутствием низкопоклонства. Они признали его главным, дали клятву и были уверены — этого достаточно.

— Император исчез, двор в панике. — Оборотень позволил себе усмехнуться. — Но нам удалось узнать, куда он открыл Врата. Это Радога, господин.

— Император попросил защиты у Светлых, но те, подумав, отказались! — вмешался Мэа-таэль, бросил извиняющийся взгляд на оборотня. — Прости, Ирвин, что перебиваю.

— Светлым не нужна война, — сказал Арон, подумав, как разочаруется Эвита. Сам он почувствовал облегчение.

— Именно. Императору пришлось искать других желающих, и служители Гиты любезно предоставили свой главный форпост для его беглого величества.

— Ему действительно угрожали во дворце? — заинтересовался Лорган.

— Пять покушений только за последнюю неделю. — Полуэльф ухмыльнулся. — В последних двух участвовала его личная охрана. Не знаю даже, каким чудом бедняга остался жив.

— Кто заказчик?

— О, это самое забавное. Желающих занять трон несколько, и между собой они пока не договорились.

— Мне интересно, что император пообещал служителям Гиты, — задумчиво сказал Арон.

Помимо князя эльфов, младшего сына которого прежний Тонгил держал пленником, слуги Гиты являлись главной колючкой в боку Темного мага. По их наущению император запросто лишит его титула наместника севера. О последствиях можно только гадать, но прежнее положение придется в любом случае восстанавливать, магией и кровью. Магией — своей, кровью — чужой. И других вариантов для Арона нет: в этом мире он навсегда останется Темным магом, для большинства — заклятым врагом, для немногих — опасным союзником. Да и не хотелось ему отказываться ни от замка Тонгила, ни от его прочих владений, ни от магии.

— Лорган, могу я попросить тебя об услуге? — Арон повернулся к Темному. — Открой для нас Врата в Радогу.

Тот потер переносицу.

— Тебе это действительно нужно?

— Да. И я бы предпочел, чтобы ты отправился с нами.

Темный хмыкнул.

— Не доверяешь, что открою путь куда нужно?

— Ты же меня знаешь, — согласился Арон, подумав: Лорган и в самом деле знал Тонгила-Темного лучше, чем сам Арон.

Лорган покачал головой, но обиженным не выглядел, скорее задумчивым.

— А взамен?

— Что ты хочешь? — Арону и впрямь было интересно услышать требование его, по утверждению Мэа-таэля, «друга».

— Пожалуй, — проговорил Лорган медленно, — пожалуй, я бы хотел в обмен жизнь человека.

— А точнее?

— По моей просьбе ты помилуешь и освободишь любого человека, неважно, обычный то смертный, маг или оборотень, неважно, виновен он во вменяемом преступлении или нет.

— Одного человека?

— Да.

— Ты имеешь в виду кого-то конкретного? Того, кто сейчас у меня в замке?

Лорган покачал головой:

— Нет. Просто задел на будущее. Возможно, никогда не потребуется.

— Не лучше ли просить то, что точно пригодится? — с любопытством спросил Мэа-таэль.

Лорган слегка приподнял брови, но ничего не сказал.

— Хорошо, — Арон кивнул. — Я согласен.

— Твое слово?

— Мое слово. Нужна формальная клятва?

Лорган покачал головой.

— Слова достаточно.

Мир не обрел правильность. Иногда в глубине души Существо начинало сомневаться, случится ли это вообще. Мир вел себя не так, как должно. И маленькие двуногие, которых Существо увидело, тоже повели себя не так.

Нет, сперва Существо обрадовалось, встретив их. Они выглядели почти как те, что служили Существу в Просторной Пещере, принося вкусную еду. У каждого — две руки и ноги, круглая голова со смешным мехом на макушке и маленький рот с крохотными зубами, непригодными для настоящей пищи. Слабые бесчешуйчатые тела закутаны в ненастоящую кожу, ведь собственная кожа маленьких двуногих слишком тонка для внешнего мира. Существо даже вспомнило название этой ненастоящей кожи — одежда.

Но найденные Существом двуногие не умели говорить. Они издавали невнятные звуки, пронзительные и резкие, и не захотели исправиться, даже когда Существо обратилось к ним на правильном языке.

Едва увидев Существо, они вскочили со своих насестов вокруг огня и заметались по поляне, их голоса зазвучали еще громче, еще пронзительней, еще неприятней. Существо расстроилось. Оно что-то сделало не так?

А потом глупые двуногие стали кидать в Существо палки! Сперва длинные и тяжелые, потом маленькие и острые. Это было не больно, но очень и очень обидно.

Существо рассердилось. Это чувство оказалось неприятным, и поэтому Существо рассердилось еще сильнее. Оно поднялось на дыбы, увеличилось в размере, и, распрямив кольца Своего тела, обрушившись на неправильных двуногих. Те бросились врассыпную. Существо, осознав ошибку, для второго удара прицелилось точнее, выбрав самого громкого двуногого… И услышало слова на правильном языке: