Хозяин теней. 5 (СИ) - Демина Карина - Страница 7

Я подошёл.

Вот прям не хотелось, но подошёл, потому что Мишка в этот ящик пялился. И вид у него был… ну такой… мрачный? Ошалевший? Недоверчивый? Всё и сразу. От этого ящика хотя бы не воняло. Точнее воняло, но не разлагающейся плотью, а миром кромешным. И запах этот снова вызвал свербение в носу. И от него, от запаха, я расчихался.

— Это… что? — спросил Мишка, хотя как по мне ответ был очевиден.

— Кости, — я сунул руку внутрь и подхватил череп.

— Ч-человеческие?

Кости, к слову, были чистыми, что тоже странно. Ни иссохшейся плоти, ни пергаментной кожи, которая к ним прилипла. Желтоватая поверхность, гладенькая такая. В какой-то момент мне даже показалось, что это подделка. Из пластмассы. Правда, я вспомнил, что пластмассы в этом мире ещё нет. А череп очень даже настоящий. Вот только… не спец я по человеческим черепам, но конкретно от этого разило тьмой. Точнее она пропитала кость. Да и сам череп… странноватый. Не округлый, скорее приплюснутый, вытянутый какой-то. И челюсти тяжелые. А клыки крупные, выдающиеся.

— Нет, — я повернул его другой стороной. — На человеческий не похоже. Скорее… обезьяна?

— Уф, — Мишка выдохнул с явным облегчением. — Подержи… знаешь, у обезьян они поменьше. И более плоские.

— А ты откуда знаешь?

— Ходил на открытые лекции в Университет. Там иногда проводят, для всех желающих. Тогда выступал профессор Кальен. Он сам француз, но переехал к нам… его теории на родине не приняли. Признали потенциально опасными для веры. А там это серьёзное обвинение.

Он взял череп.

Поднял его.

— Профессор показывал картинки. Плакаты. Слышал про теорию Дарвина?

— Что человек произошёл от обезьяны?

— Почти так, если упрощённо. Святой Престол её не одобряет.

Я думаю.

— Профессор проводил раскопки. В Африке. И обнаружил некоторые весьма любопытные останки, которые подтверждали эту теорию. Они не принадлежали людям, поскольку имели другое строение черепа, но и не были в полной мере обезьянними… — Мишка повернул череп, потом вовсе перевернул.

— Вроде этого?

— Похоже на то… но он говорил, что существа эти жили миллионы лет тому. И что кости, конечно, сохранились, но в очень плохом состоянии… а тут идеально… вот, видишь?

— Дыру?

Это не совсем дыра, — Мишка перевернул череп. — Это место крепления позвоночника. Тут спинной мозг восходит и соединяется с головным.

Ещё один естествопытатель на мою голову.

— У обезьян это отверстие расположено сзади, там, где затылок. Это потому что они ходят на четырёх ногах и голову держат под наклоном. А вот у человеческого черепа эта дыра расположена…

— Внизу, — встрял Метелька.

— Именно.

— Значит… значит, это человек? Был человек? Древний? — Метелька глядел на череп с восторгом. — Савка, твой отец нашёл где-то древнего человека и…

Он замолчал.

— Договаривай уже, — хмыкнул я. — Замучил его до смерти.

Потому что всё начинало складываться.

— Только где он его здесь нашёл? — произнёс Мишка, возвращая череп в ящик.

Ответ я знал.

— Не здесь, — я оглянулся. — Он нашёл его не здесь.

Глава 4

Именно разум выделяет человека средь прочих творений Господа, возвышая его над ними и целым миром. Искра света его, однажды зажжённая во тьме по воле Всевышнего, год от года, век от века разгорается лишь ярче. И во времена нынешние свет разума, окончательно растопив тьму невежества, озаряет путь для всего человечества — путь истинного познания, который…

Из выступления князя Романова пред студиозусами Петербургской академии.

А что? Всё вставало на свои места. Ну, не совсем всё, но многое прояснилось.

Папенька оборудовал себе лабораторию под домом. Оно-то понятно, надо же человеку где-то работать. Только работа, как подозреваю, была не той, которую людям показать можно с гордостью. Вот лабораторию и сделал тайную, чтоб никто ненароком не сунулся.

И хитро ведь.

Ни тебе подсвечников, которые поворачивать надо. Ни книжного шкафа с книгами, чтоб вытягивать особым порядком, ни камушков для нажатия. Только хардкор — кровь и сила. Но это ладно. Как человек опытный, я к чужой паранойе с уважением отношусь. Но вот дело не только в ней.

Там, дома, папенька эксперименты ведь не на людях проводил.

Эксперименты на людях дед бы точно не одобрил. А он из тех, принципиальных, которых ни обещанием будущих богатств, величия или блага всеобщего, не проймёшь. Чую, первым бы сыночка Синодникам сдал. Ну или, что гораздо вероятней, лично шею свернул бы.

А вот тени — дело другое.

— О чём задумался? — спросил Мишка, который вполне сноровисто выдвигал один ящик стола за другим. Но судя по тому, что задвигал их обратно, ничего интересного не находил.

А жаль.

Инструкция к этой хренотени крепко бы пригодилась. Даже не нам. Передал бы Карпу Евстратовичу, пусть разбираются, как оно работает.

— Да… знаешь, он там, в поместье, ставил опыты на тенях. И такие, что Призрак эхо их через годы почуял.

Я потянулся к Призраку. И тот угукнул.

Тьма… молчала.

Настороженно так. Опасливо.

Да я не он. Я вас не дам ни на какие опыты. И, пожалуй, поспешил я чутка. Нельзя это вот показывать. Никому. Не стоит обманываться тем, что Алексей Михайлович человек благородный. Нет, он благородный. Но государственная целесообразность и не таких пережёвывала. Тем паче там, на верхах, и помимо Слышнева люди имеются. И как знать, не взбредет ли кому гениальная идея использовать установочку уже в государственных интересах.

А что, вместо каторги пойдут люди на пополнение госэнергетического запасу.

От такой мысли прям дурно стало.

Или не от мысли, а от осознания, что в нынешних реалиях эту мысль и не сочтут такой уж уродливой. Так что забыть. И уничтожить. Всё, до чего доберемся, чтоб и следа не осталось.

— А там ставили опыты на людях, — понимающе кивнул Мишка. — Тень… знаешь, беспокоится.

— Имя так и не придумал?

— Да как-то не придумывается, — признался он. — Хотел наречь Демоном, чтоб сильно так. Внушающе. А с другой стороны, ну какой это демон? Так, мелкий бес. Ещё и обижается.

— Чувствуешь?

— Как ни странно, да.

Его тень стала больше за прошедшие месяцы. Плотнее. Но по-прежнему не пыталась обрести форму. И это уже было как-то связано не с питанием, которое благодаря Тьме было регулярным. Нет, дело было именно в их с Мишкой связи.

И в том, что он никак не мог эту связь толком наладить.

— И что сейчас?

— Сейчас… ему тут не нравится. Или ей. Кто оно вообще?

— Вот кто захочешь, тем и будешь. А что не нравится, так понятно. Если тут и вправду эксперименты были… хотя, погоди, можешь света дать?

Мишка подхватил лампу.

В поместье Громовых пол был исчерчен рунами. А здесь он выглядит гладким. Но только выглядит. Стоило присмотреться, и вот они. Не высечены, как дома, а… нарисованы? Я присел на корточки. Руны шли по кругу, в центре которого и располагалась установка. Три кольца, соединённые отдельными цепочками. И это не мел. Я послюнявил палец и потёр, убеждаясь, что стереть эту фигню не выйдет.

Ну или не слюной.

Правильно. Если я что-то понимаю, то процесс нанесения — долгий, да и сама эта схема должна была быть стабильной…

— Влей силы, — Мишка поставил светильник на пол. — Я бы сам, но… у тебя больше.

Это признание далось ему непросто. Но я кивнул. Так и есть. У меня точно больше. Я поставил ладонь на пол, растопырив пальцы, накрывая узел из туго переплетенных рун, больше похожих на змеиный клубок. И силу выпустил. Несколько мгновений она висела этаким маревом, а потом вдруг впиталась. И руны засветились.

— Это… что? Оно работает? — я мысленно проклял себя за косноязычие. — А почему тут так? Чем это намалёвано?

— Специальная краска. Я просто слышал, что артефакторы давно уже не высекают руны на камне там или дереве. Это долго, сложно и далеко не все умеют.