Развод. У него была другая жизнь - Вестова Лея - Страница 5

– Он… изменял тебе? – вопрос вырвался сам собой.

Мама печально улыбнулась:

– Да, с соседкой, потом коллегой. Классика жанра, правда? Кажется, у всех предателей напрочь отсутствует оригинальность.

Мы помолчали. Солнце поднималось всё выше, наполняя кухню светом. В соседней комнате заворочалась Катя – скоро проснется, нужно будет готовить завтрак, собирать в школу…

– Я не позволю ему отнять нашу квартиру, – твердо сказала я, складывая документы в аккуратную стопку. – Не позволю его «цивилизованной» подружке распоряжаться моей жизнью. Не опущу руки, как…

Я осеклась, испугавшись, что могу обидеть маму, но она закончила за меня:

– Как я когда-то? – она усмехнулась. – Ты права, девочка моя. Я была слабой. Мне казалось, что без него мир рухнет. Что я не справлюсь одна, с маленьким ребенком на руках. И знаешь что? Я действительно не справилась бы, если бы не продала всё, что у меня было, чтобы купить ту однушку.

В её глазах мелькнула такая решимость, какой я давно не видела.

– Не повторяй моих ошибок, Оленька. Не позволяй ему диктовать условия. Борись за своё. За квартиру, за дочь, за себя.

Словно в ответ на её слова, из кармана моего халата донесся звук смс. Я достала телефон, разблокировала экран. Андрей: «Давай встретимся сегодня в 15:00 в кафе у твоей работы. Нужно обсудить дальнейшие действия. Ирина нашла хорошего риэлтора для обмена».

Я показала сообщение маме. Её губы сжались в тонкую линию:

– Невероятно. Он действительно думает, что ты просто… согласишься?

– Именно, – я почувствовала, как внутри нарастает холодная ярость. – Он уверен, что я буду покладистой. Удобной. Послушной. Как всегда.

В комнате дочери что-то звякнуло, а следом раздался горький всхлип Кати.

– Сейчас вернусь.

Катя сидела на кровати, обхватив колени руками. Заплаканные глаза, растрепанные волосы. Увидев меня, она подняла голову:

– Мам, папа не в командировке, да? Он ушел от нас?

Я опустилась рядом, обняла её за плечи. Не было смысла лгать дальше.

– Да, родная. Папа… у него теперь другая семья.

– Та женщина и мальчик, которых мы видели у школы? – её голос дрожал, но в нём не было слёз, только глухая обида.

– Да.

– И что теперь будет? – она посмотрела на меня своими карими глазами – такими похожими на глаза Андрея, что у меня защемило сердце.

– Мы справимся, – твердо сказала я, сама поражаясь своей уверенности. – Мы сильные девочки, правда же? Ты, я, бабушка. Мы справимся.

Катя прижалась ко мне, уткнувшись лицом в плечо:

– Я не хочу к нему. Не хочу видеть их. Никогда.

– Тебе не придется делать то, чего ты не хочешь. Обещаю.

Мы долго сидели так, обнявшись. Потом Катя тихо спросила:

– А жить мы где будем? Нам придется уехать отсюда?

– Нет, – мой голос прозвучал как металл. – Нет. Это наш дом. И никто его у нас не отнимет.

Я не знала, смогу ли сдержать это обещание. Не знала, хватит ли у меня сил противостоять Андрею, его деньгам, его уверенности. Но я точно знала, что буду бороться до последнего.

В 14:55 я вошла в кафе. Андрей уже ждал там – свежевыбритый, в дорогом костюме, с безупречной укладкой. Как будто ничего не случилось. Как будто не он вчера разбил мою жизнь вдребезги.

– Оля, – он привстал, пытаясь поцеловать меня в щеку.

Я отстранилась, садясь напротив.

– Нет, – сказала я спокойно.

– Что «нет»? – он нахмурился, не понимая.

– Нет – обмену квартирами. Нет – твоим условиям. Нет – всему, что ты собираешься мне предложить. Мы будем решать всё через суд.

Его лицо изменилось, став жестче:

– Оля, не усложняй. Подумай о Кате, о матери…

– Я думаю только о них, – оборвала я его. – И о себе. Впервые за долгое время – о себе. Ты хотел цивилизованного решения? Будет тебе цивилизованное решение. Через суд, с разделом имущества, с определением, кто сколько вложил в твою «единоличную собственность».

Его глаза расширились от удивления, потом сузились:

– Ты действительно хочешь войны?

– Нет, – я покачала головой. – Я хочу справедливости. И я её получу.

Он смотрел на меня так, словно видел впервые. Может быть, так и было. Может быть, за пятнадцать лет брака он так и не узнал настоящую меня. Ту, которая не сломается, не сдастся, не отступит.

– Передай своей Ирине, что её великодушное предложение обмена отклонено, – я поднялась, застегивая пальто. – Все дальнейшие переговоры – через моего адвоката.

Офис адвоката находился в старинном особняке с лепниной на фасаде и массивной деревянной дверью. Я нервно одёрнула пиджак, проверила отражение в зеркальце мобильного – уставшие глаза, напряжённая складка между бровей, которой не было ещё несколько дней назад. Включая знание, что мой муж – предатель, живущий двойной жизнью.

Наташа, моя школьная подруга, сказала, что Илья Сергеевич Левин – лучший специалист по семейному праву в городе. «Акула, – сказала она, – но в хорошем смысле этого слова. Будет драться за каждую копейку, за каждый квадратный метр. И никаких сантиментов». Именно то, что мне нужно. Никаких сантиментов.

«Левин и партнеры» – гласила скромная табличка на двери. Я глубоко вдохнула и шагнула внутрь.

Приёмная оказалась неожиданно уютной. Тёплые тона, удобные кресла, тихая спокойная музыка. Девушка-секретарь с приветливой улыбкой проводила меня в кабинет.

Илья Сергеевич оказался совсем не таким, как я представляла «акулу юриспруденции». Никакого стального взгляда, резких, хищных движений или холодной усмешки. Передо мной сидел спокойный, основательный мужчина лет сорока пяти, с внимательными серыми глазами и аккуратно подстриженной каштановой бородой, в которой серебрились ранние нити седины.

– Ольга Владимировна, – он поднялся мне навстречу, жест рукой пригласил сесть. – Рад знакомству, хотя обстоятельства, конечно… Наталья рассказала о вашей ситуации в общих чертах. Но я бы хотел услышать всё от вас. В деталях.

Я кивнула, сглотнув внезапно образовавшийся в горле ком. Рассказывать снова, проговаривать вслух все детали предательства, лжи, унижения… Но это необходимо.

– Мой муж, – начала я, удивляясь твёрдости собственного голоса, – завёл вторую семью. У него роман с женщиной, которая на последних месяцах беременности. И ещё у неё сын от первого брака, подросток.

Илья Сергеевич кивнул, не выказывая ни удивления, ни осуждения. Просто факт, рабочая информация.

– Я узнала об этом случайно, несколько дней назад, – продолжила я, и в памяти снова всплыла картина: Андрей, Ирина и этот мальчик на противоположной стороне улицы. – После этого был… спор. Она явилась в наш дом, предложила «цивилизованно» обменяться квартирами. У неё однушка в старом районе, а наша – трёхкомнатная в новостройке.

Я заметила, как дёрнулась бровь адвоката. Первая эмоциональная реакция.

– Понимаю, – он сделал пометку в блокноте. – Квартира оформлена на кого?

– На мужа, – я напряглась, ожидая, что сейчас услышу неутешительный вердикт о моих шансах. – Но я вложила свои средства в первоначальный взнос. Продала свою долю в бабушкиной квартире. У меня сохранились документы.

Илья Сергеевич кивнул, записывая.

– Замечательно. Что ещё?

– Я занималась ремонтом, закупала материалы, мебель, – я открыла сумку и достала папку с документами. – Здесь все чеки, квитанции. И выписки с моего банковского счёта. Муж настоял, чтобы у меня был отдельный счёт для хозяйственных нужд, куда он перечислял деньги. Я всё сохранила.

Он внимательно пролистал бумаги, и в его глазах мелькнуло что-то, похожее на одобрение.

– Очень предусмотрительно с вашей стороны, – сказал он. – Редкое качество в наше время.

Я почувствовала, как к щекам приливает кровь. Сколько лет прошло с тех пор, как кто-то отмечал мои личные качества, а не только навыки жены и матери?

– Я всегда считала, что порядок в документах – это порядок в голове, – ответила я, сама удивляясь внезапной уверенности в голосе. – Это помогает мне и в работе. Я архитектор в «АртСтрой», правда, сейчас работаю удалённо и на полставки – пришлось сократить нагрузку, когда мама заболела.