Лекарь в мире ЗОМБИ 4 (СИ) - Орлов Сергей - Страница 1

Две недели спустя…

Бензин тек тонкой струйкой из перекушенного шланга, наполняя салон машины тяжелым запахом. Я обернулся через плечо, продолжая сосать один конец шланга. Другой был погружен в бензобак старенькой «Тойоты». Петрович держал канистру, морщась от резкого запаха.

— Четвертая вылазка за бензином за неделю, — пробормотал я, сплевывая горькую бензиновую слюну. — И с каждым разом приходится забираться всё дальше.

— До заправок все равно не добраться, — возразил Петрович, пристраивая канистру поудобнее. — Они либо разграблены, либо заблокированы мертвяками. Так что пока приходится действовать так.

Мы были в пятнадцати минутах ходьбы от фитнес-центра — достаточно близко, чтобы чувствовать себя в относительной безопасности, но достаточно далеко, чтобы найти нетронутые автомобили. Я напряженно вслушивался в окружающие звуки. Слишком безжизненно вокруг. В новом мире такое затишье — не благо, а предвестник опасности.

Бензин закончился. Я перекрыл шланг большим пальцем и быстро вытащил его из бака. Мы собрали почти сорок литров за утро — хватит генераторам на неделю работы.

— Еще две машины, и можно возвращаться, — сказал я, закрывая полную канистру. — Не хочу задерживаться дольше необходимого.

Петрович молча кивнул, утирая пот со лба. Для мужчины за шестьдесят он держался молодцом, хотя последние годы перед пенсией на административной должности всё же сказались на физической форме. Его дыхание было тяжелым, а движения — чуть замедленными.

Я снова прислушался. Шорох листьев под легким ветром, поскрипывание металла нагретых солнцем машин, где-то вдалеке — едва различимое рычание. Мертвяки были поблизости, но пока не представляли непосредственной угрозы.

Украдкой взглянул на свое отражение в стекле машины. Глаза почти вернулись к нормальному состоянию — лишь слабый золотистый отблеск в глубине зрачков напоминал о том, чем я чуть не стал. Черные вены под кожей побледнели, но не исчезли полностью — тонкие линии все еще виднелись на висках и вокруг глаз, словно странная татуировка.

Две недели. Я провел две недели в фитнес-центре, восстанавливая контроль над собой. Ежедневные сеансы с Ниной, медитации, физические тренировки — все это помогало удерживать тьму внутри на привязи. Голос в голове не исчез полностью, но стал тише, приглушеннее. Иногда я даже мог проспать всю ночь без кошмаров.

— Туда, — Петрович указал на внедорожник, припаркованный у обочины. — Эти всегда много жрут.

Мы двинулись к машине, осторожно ступая по усыпанной мусором улице. Я шел впереди, каждым чувством сканируя окружающую территорию на предмет опасности. Это вошло в привычку — постоянная бдительность, готовность в любой момент перейти от мирного сбора припасов к смертельной схватке.

Внедорожник выглядел нетронутым, хотя заднее колесо было спущено. Я осторожно заглянул внутрь через тонированное стекло и застыл.

— Блядь, — выдохнул я, отшатнувшись.

— Что там? — Петрович подошел ближе, напряженно всматриваясь в темное стекло.

— Семья, — коротко бросил я. — Давай другую машину поищем.

Но инженер уже прильнул к стеклу, протирая его рукавом для лучшего обзора. Его лицо исказилось, когда он разглядел содержимое салона. В машине находились мертвецы. На водительском сиденье — мужчина с простреленной головой, на соседнем — женщина с таким же ранением. А на заднем сиденье, пристегнутая в детском кресле — маленькая девочка лет пяти в розовом платьице. Но в отличие от родителей, девочка двигалась. Ее глаза, затянутые белесой пленкой, уставились на нас, а маленький рот приоткрылся, обнажая окровавленные зубы. Девочка дергалась, пытаясь освободиться от ремней безопасности, которые сдерживали обращенного ребенка.

— Господи… — прошептал Петрович. — Они застрелились, чтобы не обратиться. Но ребенка… не смогли…

В этот момент девочка увидела нас и издала пронзительный, нечеловеческий визг, дергаясь в детском кресле с удвоенной силой.

Петрович вскрикнул и отпрыгнул назад. Его нога зацепилась за бордюр, и он с грохотом упал, приземлившись на ржавый металлический штырь, торчащий из груды мусора. Раздался крик боли, а затем влажный хлюпающий звук, когда инженер попытался подняться.

— Тихо! — шикнул я, бросаясь к нему. — Они услышат!

Но было поздно. Визг ребенка-зомби эхом разнесся по пустой улице. Сквозь разбитые окна ближайших домов уже были видны движущиеся фигуры — звук привлекал других мертвецов. Не самая лучшая ситуация, когда нужно просто тихо набрать бензина и свалить. Я быстро оценил обстановку — бежать еще не нужно, но и задерживаться смысла тоже не вижу.

Я подхватил Петровича под руки и оттащил его за угол здания. Кровь стекала по его ноге, пропитывая джинсы и оставляя за собой темный след. Металлический обломок торчал из его бедра, примерно в пяти сантиметрах над коленом.

— Не двигайся, — я усадил его, прислонив спиной к стене. — Дай посмотрю.

Рана была скверной. Штырь прошел глубоко, возможно, задев артерию. Кровь пульсировала, вытекая толчками — плохой знак. Без помощи Петрович истечет кровью в считанные минуты.

— Надо вытащить эту хрень, — пробормотал я, осматривая рану.

— Н-не надо, — запинаясь проговорил Петрович. — Т-только хуже будет. Кровотечение…

— Я Лекарь, помнишь? — я обхватил штырь рукой. — Будет больно, но потерпи.

Одним быстрым движением я выдернул металлический обломок из его ноги. Петрович захрипел, его лицо побелело от боли. Кровь хлынула сильнее, заливая асфальт.

Я положил ладони на рану и закрыл глаза. Раньше исцеление приходило легко — энергия текла через меня плавно, как вода через открытый шлюз. Теперь каждая попытка призвать целительскую силу была похожа на попытку протолкнуть ржавый гвоздь сквозь бетон.

Тьма внутри сопротивлялась, извиваясь и шипя.

«Используй Поглощение!» — зашептал знакомый голос, чуть громче обычного. — «Зачем эти мучения, когда можно просто взять энергию из окружающих существ? Видишь этих тварей в машине? Они бесполезны, но их энергия может спасти жизнь старику».

— Ой, да завали ты хлебало! — раздраженно процедил сквозь зубы.

— Ч-что…? — Петрович вскинул на меня испуганный взгляд.

— Не обращай внимания. Это я так настраиваюсь.

Стиснув зубы, отогнал назойливый шепот. Нет. Клятва не прикасаться к Поглощению оставалась нерушимой. Две недели без этой способности, две недели борьбы с темной стороной, две недели возвращения к человечности. Все эти усилия не могли пойти прахом из-за минутной слабости.

Глубоко вдохнув, сосредоточился на обычном исцелении. Ладони засветились голубоватым светом — но не тем ярким и чистым, как раньше. Теперь свечение казалось мутным, с фиолетовыми прожилками, словно два вида энергии боролись за превосходство.

Боль пронзила руки тысячами раскаленных игл. Из горла вырвался глухой стон, но ладони остались прижатыми к ране. Под пальцами ощущалось, как ткани медленно срастаются, разорванные сосуды восстанавливаются, кровотечение останавливается.

Ткани под ладонями медленно срастались, но каждая секунда этого процесса давалась тяжелее предыдущей. Чем ближе к завершению, тем сильнее темнело в глазах. Кровь стучала в висках, а в ушах нарастал низкий гул, похожий на далекий рокот водопада.

Внезапно перед внутренним взором пронеслись образы — выжженные поля, иссохшие русла рек, мертвые леса. А над ними — фигура с желтыми глазами, вытягивающая последние капли жизни из умирающей земли.

— Нет… — вырвалось сквозь стиснутые зубы.

— Ты что-то сказал? — Петрович напряженно вглядывался в мое лицо.

— Ничего, — мотнул головой, не прерывая исцеления. — Почти закончил. Потерпи.

Когда последние волокна ткани срослись, отпрянул от раны, хватая ртом воздух. Руки тряслись, на лбу выступил холодный пот. В горле пересохло, будто после многодневной жажды, а все тело гудело от истощения, словно только что пробежал целый марафон.