Шеф с системой. Гамбит повара (СИ) - "Afael" - Страница 7

Цель была проста: создать блюдо, вся мощь которого будет направлена на один-единственный эффект — [Ускоренное Восстановление Мышц].

Я вызвал Борислава и сделал заказ: самый свежий и жирный творог, яйца и горшок липового меда. К этому я добавил главный компонент из своих запасов — порошок из «Бычьего корня», отвечавший за рост мышечной массы.

Я не стал сразу готовить. Сначала сел за стол и погрузился в [Симулятор Рецептов]. Я мысленно соединил компоненты, а затем активировал [Целевую Настройку]. Интерфейс изменился. На ползунках выбрал целевой эффект [Ускоренное Восстановление Мышц] и выкрутил его ползунок на максимум. [Прогноз] ошеломил меня: сила целевого эффекта была увеличена на 50%, в то время как побочные эффекты вроде «Насыщения» упали почти до нуля. Это было именно то, что нужно.

Приготовление было похоже на создание крема для дорогого десерта. В большую глиняную миску я выложил нежный творог. Добавил к нему три упругих желтка, которые лопнули, выпустив свое солнечное содержимое. Затем — щедрую ложку густого, ароматного меда.

Деревянной ложкой я начал медленно, круговыми движениями, растер все вместе. Масса на моих глазах становилась однородной и гладкой. Когда она достигла идеальной кремовой консистенции, я всыпал порошок «Бычьего корня» и продолжил вымешивать, пока он полностью не растворился, не оставив ни единого комочка.

[Создан новый рецепт: Восстанавливающий крем «Живая плоть»]

[Качество: Отличное]

[Эффекты: [Ускоренное Восстановление Мышц (сильное)], [Насыщение (очень слабое)]]

Теперь у меня был свой собственный, персональный эликсир. Каждый вечер, после того как я доводил свое тело до полного отказа в арсенале, я возвращался в свои покои и съедал порцию этого крема. Я чувствовал, как глубокое, проникающее тепло расходится по моим натруженным мышцам, как боль от микротравм быстро утихает, сменяясь ощущением «наполненности» и роста. Мой путь к силе только что получил невероятное ускорение.

Но пока я просто жил и тренировался, мысленно был далеко отсюда. Мои мысли были там, на западе, в сырых, гнилых болотах. Я снова и снова прокручивал в голове свой план. Я был уверен в рецепте. [Анализ] и [Прогноз] не могли лгать, но между теорией и суровой реальностью всегда лежит пропасть, имя которой — человеческий фактор.

Будет ли командир отряда, суровый, не доверяющий «умникам» ветеран, в точности следовать моим инструкциям? Не решат ли разведчики, попробовав мой странный, смолисто-пряный брикет, что я пытаюсь их отр-авить, и не выбросят ли его в ближайшее болото? От их дисциплины, от их доверия теперь зависело все: моя репутация, будущее моей реформы питания, мой статус советника. Эта зависимость от чужой воли, которую я не мог контролировать, выводила меня из себя.

Именно поэтому, чтобы не сойти с ума от этого тревожного ожидания, я решил переключить свое внимание на другую, не менее важную задачу. На Прохора. Нужно было потихоньку начинать убирать этот враждебный гнойник с моей шахматной доски. Но как? Прямое столкновение исключено. Мне нужен был повод. Железный, неоспоримый повод для его смещения.

Мои размышления прервал Ярослав. Мы как раз отрабатывали серию уклонений на тренировочной площадке. Он остановился и, вытирая пот со лба, внимательно посмотрел на меня.

— Ты сегодня сам не свой, наставник. Все думаешь о разведчиках?

— И о них тоже, княжич, — честно ответил я.

— Не тревожься. Наши люди — не дураки. Если еда дает силу, они будут ее есть, даже если на вкус она как земля, — он ободряюще хлопнул меня по плечу. Затем его взгляд стал серьезнее. — Но я вижу, тебя гложет что-то еще.

Я на мгновение замялся, но решил, что он, как мой партнер, имеет право знать.

— Я думаю о тех, кто остался на общей кухне. О поварятах.

И я рассказал ему. Не все, конечно, но рассказал о Прохоре, о его жестокости, о воровстве, о баланде, которой кормят мальчишек, о том, что я поклялся это изменить.

Ярослав слушал молча, и по мере моего рассказа его лицо становилось все более мрачным. Он, выросший в господских покоях, даже не представлял себе тот ад, который творился всего в сотне метров от него.

— Я… я не знал, — сказал он тихо, когда я закончил. — Я поговорю с отцом, расскажу ему о том, что происходит…

«Как-будто, твой отец об этом не знает» — подумал я с горькой усмешкой.

— Не торопитесь, княжич. Это ничего не даст. Ему сделают выговор, но от отмажется, а потом снова вернется на кухню и продолжит отыгрываться на детях с удвоенной силой. Нам нужен не просто повод для его наказания. Нам нужны доказательства его полной некомпетентности и система, которая не позволит новому Прохору появиться на его месте. Не торопитесь. Я должен собрать больше информации.

Разговор с Ярославом придал решимости. Я больше не мог сидеть сложа руки и просто ждать, пока моя судьба решится на западной границе. Были битвы, которые я должен был начать вести здесь, в самом сердце крепости и первой из них была моя тихая война с Прохором.

Я использовал свой новый статус, чтобы сделать первый ход.

— Борислав, — обратился я своему стражу, который неподвижно стоял у двери моей кухни. — Мне нужен помощник. Мы в лесу набрали целую кучу трав и я хочу их рассортировать. Приведи ко мне поваренка Матвея с общей кухни. Он шустрый и толковый.

Борислав смерил меня своим обычным нечитаемым взглядом, но приказ был отдан «господином советником», и он не мог ослушаться. Он молча кивнул и вышел.

Через полчаса Борислав вернулся, ведя за собой перепуганного Матвея. Мальчик вошел на мою малую кухню, как мышь в логово льва, боясь поднять глаза. Он был не просто худ. За то время, что мы не виделись, он, казалось, усох. Даже моя паста не помогла. Его щеки ввалились, а под глазами залегли темные тени. Это был первый, самый очевидный признак того, что обстановка на кухне Прохора стала еще хуже.

Во мне вскипела холодная, тихая ярость.

— Оставь нас, Борислав, — сказал я, не сводя глаз с Матвея. — И проследи, чтобы нас никто не беспокоил.

Ветеран кивнул и закрыл за нами дверь, оставшись в коридоре.

— Садись, — сказал я Матвею, указывая на стул. Он испуганно опустился на самый краешек. Я не стал его сразу расспрашивать. Вместо этого я молча подошел к очагу. Сейчас слова были не нужны, нужно было действие.

Я собирался приготовить для него настоящую еду. Ту еду, которую он заслуживал, но никогда не видел.

В медный котелок налил не воды, а молока. Добавил щедрый, с мой кулак, кусок золотистого сливочного масла и поставил на самый слабый огонь. Пока молоко медленно нагревалось, впитывая сливочный аромат, я взял лучшую пшеничную крупу мелкого помола и начал тонкой струйкой всыпать ее в котелок, непрерывно размешивая деревянной ложкой. Это была основа.

Пока каша медленно томилась, я достал несколько кусков нежнейшего томленого кролика, приготовленного еще вчера. Тщательно отделил мясо от костей и мелко-мелко порубил его, превратив в ароматный фарш.

Когда каша загустела, я снял ее с огня и начал колдовать. Добавил в нее щедрую ложку темного лесного меда, который тут же начал таять, оставляя янтарные разводы. Затем, в самое сердце горячей каши, разбил два сырых, ярко-оранжевых куриных желтка и начал быстро размешивать. Желтки не сварились, они заварились, сделав кашу еще более густой, бархатистой и невероятно питательной. В самом конце я всыпал туда рубленное мясо кролика и щепотку порошка из «Бычьего корня», чтобы дать ему не только сытость, но и силу.

Я выложил эту солнечную, дымящуюся массу в глубокую глиняную миску. Сверху полил остатками растопленного сливочного масла и посыпал горстью толченых орехов.

В тот момент, когда я закончил, передо мной вспыхнуло уведомление.

[Создан новый рецепт: Золотая Каша «Надежда»]

[Качество: Отличное]

[Эффекты: [Быстрое Насыщение (сильное)], [Восстановление сил (среднее)], [Снятие эффектов истощения (слабое)]]

Это была не просто каша. Это мое безмолвное обещание вытащить их из того ада, в котором они находились.