Медсестра из другого мира (СИ) - "Юки" - Страница 6

Запахнув поплотнее халат, под которым пряталась сорочка, я сунула ноги в теплые шерстяные тапки, больше похожие на ботинки, и отправилась к Лейтону. Пора было брать судьбу в свои руки, а главврач был именно тем человеком, кто мог мне в этом помочь.

— Проходите, милочка, — слабым голосом произнес главврач, капая в ложку какую-то прозрачную жидкость из крохотного бутылька.

Проглотив микстуру и скривившись при этом, граф убрал бутылек в стол и поднял на меня глаза. А я невольно вгляделась в его лицо, отмечая тревожные признаки.

Бледность, испарина на лбу, тяжелое дыхание... Кажется, то, что я видела там, в туалете, мне отнюдь не привиделось, и у Лейтона проблемы с сердцем. Только непонятно, почему он до сих пор себя не исцелил. Да будь у меня раньше в руках такой инструмент, как магия, давно бы уже все свои болячки вылечила.

— Ну что, леди, с вашим вопросом я разобрался. — Целитель сложил руки перед собой и одарил внимательным взглядом. — Моя племянница будет молчать, и об этом инциденте никто не узнает.

— Уверены, ваше сиятельство? — с сомнением уточнила я, усаживаясь в кресло перед ним.

Не может быть, чтобы эта стерва так легко отступила. Или Лейтон имеет гораздо большее влияние на нее, чем кажется. Впрочем, я была уверена, что Гретта все равно не забудет о нанесенной обиде.

— Да, я взял с нее клятву, — кивнул граф. — Пригрозил отправить ее в полевой госпиталь на границу, так что выбора у нее не было. Приказ о вашем переводе подготовлю сразу после вашего выздоровления. Что же касается вашего дара...

Старик вздохнул, утирая пот, и произнес устало:

— Это, конечно, весьма интересно, но я, пожалуй, займусь вами позже. Можете быть свободны.

Но я замешкалась, не спеша уходить.

— Ваше сиятельство, позвольте вопрос.

— Что такое?

— У вас ведь проблемы с сердцем?

Глаза мужчины округлились, и он удивленно поинтересовался:

— С чего вы это взяли? Впрочем, при должном опыте несложно догадаться. Умеете вы удивить, Лира.

— Нет, граф. — Я покачала головой. — Дело не в опыте. Это все мой дар. Я просто увидела это. Ваше сердце, оно просто полыхает огнем.

— Даже так? — Мужчина прищурился, поднявшись на ноги. — А сейчас можете снова посмотреть?

— Нет. — Я с сожалением развела руками. — Сейчас он почему-то не работает.

— Интересно... — пробормотал граф себе под нос, и его взгляд стал задумчивым. — Возможно, для его активации нужны какие-то условия. Такое бывает на первых порах.

— Какие условия? О чем вы?

— Не знаю, могу лишь предположить, что нужно воссоздать тот момент, когда ваш дар проснулся.

— Нет уж, спасибо, — фыркнула я. — Думаю, нам с Греттой больше не стоит пересекаться, если не хотите, чтобы мы друг друга поубивали.

Старик тяжело опустился обратно в кресло, и я едва не кинулась к нему, так он побелел. Неужто его так подкосила ругань с Греттой? Еще недавно же был в порядке...

Я не могла предложить ему ни нитроглицерин, ни валокордин. Схему их производства я знала лишь поверхностно и сомневалась, что в этом мире есть нужные технологии. Однако все это меркло перед одним вопросом.

— Но, граф… почему вы себя не исцелите?

Кажется, я сморозила какую-то глупость, потому как Лейтон посмотрел на меня так, будто я с луны свалилась.

— Вы сейчас серьезно? Не знать таких элементарных вещей! Как вы вообще обучались медицине? Целитель не может лечить сам себя, а магов моего уровня в столице мало, и уж тем более с даром исцеления. Боюсь, что рядовой маг тут не справится.

Сердце гулко ударилось о грудную клетку, и я с трудом удержала себя в руках. Это ж надо было так облажаться!

— Простите, ваше сиятельство, — смущенно проговорила я, на ходу выдумывая оправдание. — После того падения у меня порой провалы в памяти. Забыла кое-что по мелочи.

— Так чего ж вы молчали?! — возмутился доктор. — Это же очень важно!

Изобразив на лице искреннее раскаяние, я повинилась.

— Не считала это такой уж большой проблемой, ваше сиятельство. Думаю, вскоре память окончательно восстановится.

— Ясно, — хмуро отозвался Лейтон. — Идите, отдыхайте, а я, как смогу, осмотрю вас.

Я вышла в коридор и замерла прямо у входа. Слова главврача все стояли у меня в голове.

Интересно, если я снова поругаюсь с Греттой, дар проснется? Или...

Озарение пришло вспышкой. Кажется, дело не в человеке или месте, а в эмоциях. Столь ярких, что магия просыпается для защиты своего носителя. Пожалуй, надо бы это проверить.

Первой мыслью было найти-таки Гретту и снова поругаться с ней. Но я быстро отбросила эту самоубийственную идею в сторону. Пожалуй, тогда не Гретта вылетит из госпиталя, а я. Однако ничего в голову больше не лезло, кроме совсем уж откровенного бреда: головой снова удариться или разозлить кого-нибудь, чтобы получить столь необходимую порцию адреналина.

В палату возвращаться не хотелось, ведь там подумать толком не дадут, а потому я бродила по коридорам больницы, как неприкаянная, раздумывая на ходу, как мне разбудить этот проклятый дар.

Ноги сами привели меня в холл, где царила суета и стоял гул людских голосов. На миг я замерла, рассматривая высокие сводчатые потолки, выложенный мрамором пол, фигурные колонны, широкую лестницу с резными перилами и огромные окна, сквозь которые лился яркий солнечный свет. А после, спустившись по ступенькам, затаилась в уголочке, вглядываясь в толпу. На улицу в таком виде было бы идти слегка неприлично, поэтому я предпочла не рисковать. Успею еще нагуляться, пока же начну изучать этот мир отсюда.

В помещении было душно, ведь на улице стояло лето в самом разгаре, и даже пара распахнутых настежь окон не справлялись с жарой. Однако здешняя мода была весьма консервативной и пуританской. И женщины носили плотные платья из непрозрачной ткани, закрывающие тело от ног до шеи, а мужчины — фраки и сюртуки в сочетании с заправленными в сапоги брюками.

И как они только не упарились в такой одежке?

В основной своей массе, если судить по внешнему виду, пациентами госпиталя были аристократы, как и рассказывали мне соседки по палате. Степенные и важные господа, вальяжные юноши, манерные девушки и надменные дамы. Все они поочередно подходили, подкатывались на колясках или ковыляли на костылях к сидящим за столами сотрудникам госпиталя, и те отмечали что-то в толстых журналах. А после медсестры и санитарки сопровождали пациентов в кабинеты для осмотра.

Тяжелобольных я здесь не видела, их, наверное, привозили через приемный покой, как это обычно бывало и в моем мире. Из простых горожан и крестьян, одетых победней и держащихся гораздо скромней, я увидела всего несколько человек, что робко ожидали очереди, то и дело пропуская вперед себя не желающих долго ждать аристократов.

Из разговоров в палате я поняла, что больница официально предназначалась для всех слоев населения, однако бедняков тут недолюбливали и частенько просто отказывались лечить. Как к этому относился главврач и знал ли вообще о подобном отношении к пациентам, я могла только догадываться. Мужик он вроде неплохой, может, просто не успевает за всем уследить? Все-таки возраст уже не тот.

Однако меня такое пренебрежение врачебным долгом приводило в тихую ярость. Как можно вообще выбирать, кому спасти жизнь, а кому нет?

И словно в ответ на мои мысли внутрь вбежал мальчишка лет десяти. Не беспризорник, в залатанной, но чистой и опрятной одежде, причесанный и умытый. Однако среди всех этих господ он смотрелся инородно, и толпа невольно расступилась, пропуская его, словно боясь прикоснуться.

Заплаканный и бледный, он подбежал к одному из столов с регистраторами, игнорируя гневные окрики, и что-то жалобно залопотал. Со своего места мне было плохо слышно, но, кажется, помощь была нужна не ему, а кому-то еще. Однако от него лишь отмахнулись, а после и вовсе заставили охранника, что караулил на выходе, выставить мальчишку вон.