Подменная дочь (СИ) - Лей Лора - Страница 56

А по поводу подставы и пострадавших…Что сделано — то сделано! В отношении подобных субъектов я действую по принципу: «Кто к нам с чем придет, тот от того и огребет!». Как говорили парни в школе: «Получи, фашист, гранату!» Ибо не фиг…Я ж вас не трогала!

Давно, еще в институте, пережив неудачу в отношениях, я осознала одну вещь: некоторые люди принимают доброту и порядочность других за слабость и глупость, дающую первым право использовать вторых по своему разумению — без стеснения и сострадания, потому что ОНИ могут брать чужое и не переживать о морали сих поступков, а ТЕМ честь и совесть не позволяет поступать аналогично…То есть, проглотишь унижение раз — и будешь глотать дальше, пока либо не взорвешься, либо не сломаешься под гнётом обид и комплексов…Или справишься со страхом перед последствиями и научишься отвечать на удар сразу и адекватно, защищая своё достоинство и жизнь…

Малоприятный вывод, увы…Можно же жить, не задевая сознательно чувств друг друга? Мир огромен, в нём всем найдется место! По крайней мере, в обычных обстоятельствах, без катастроф там или войн, когда речь идет о выживании? Да и в таких условиях нормальному большинству удается сохранить в себе человеческое…

Конечно, я могла бы уйти из павильона и не предпринимать никаких «противоправных» действий…Но ясно же, как белый день, что оценить моё благородство НЕКОМУ, судя по поведению наложницы или того же генерала, априори не желающего видеть в приёмной дочери кого-то, кроме дешевой пешки или куклы моргучей, несмотря на отношение ко мне старшей госпожи или управдома Мо⁈ Если на меня УЖЕ пошел наезд, а я, как товарищ Саахов, еще ничего не сделала, а только вошла, то что будет дальше? Мне ждать следующего раза, когда меня или снова подставят, или отравят, или вообще убьют, как вариант? А что? Вполне возможный расклад, учитывая время и место…

Есть у меня подозрения относительно первопричины нездоровой активности мадам Нин в мой адрес, и ноги тут, как пить дать, растут из прошлого прежней хозяйки этого тела… А за предшественницу я не отвечаю!

Ага, толку-то от моего внутреннего ора… Хотя, надо бы поспрашивать у момо Го или у Шенек, что это за птица такая, наложница Нин… Ох, Чень Ю, бодрого тебе перерождения! Чую, наворотила ты дел, голубушка, а мне теперь расхлебывать!

За такими глубокими размышлениями образ незнакомца модельной внешности из кабинета батюшки несколько померк, но ночью подсознание выдало его светлый образ в весьма фривольном виде, и проснулась я от того недовольная и испуганная, ей-ей.

«Вот мало тебе печали, Юлия Шеновна, еще влюбись на излете пятого десятка! Миновала тебя чаща сия в молодости, не дай догнать в старости!» — приказала мысленно и перекрестилась, но воспоминания из прошлого хлынули волной.

…Та единственная университетская страсть была яркой, как вспышка, и болезненной, как ожог… До сих пор вдаваться в детали не хочется. После неё я долго сторонилась парней, пока не перегорела и не ушла в работу. А про то, чтобы влюбиться или, тем более, полюбить…

Не́когда было, да и незачем, если честно. Секс особо душу не трогает — простое удовольствие и удовлетворение на уровне инстинктов. Грубо, но именно так я считаю. Даже Кэйдо Такаши стал для меня, скорее, другом с привилегиями, чем любимым мужчиной.

А тут…Не было у меня такого, не было! Чтоб увидела — и сердце зашлось. Как не опростоволосилась и не впала в натуральный экстаз, сама удивляюсь. Закрываю глаза, вижу богоподобный лик — и мурашки по телу, прям как в лав-стори, табуном, и низ живота ноет, и во рту сушь, от которой избавиться можно только поцелуем… Французским, ага!

«Ой, божечки, куда меня несет-то? Это точно гормоны молодого тела, значит, надо на тренировку! Упахаюсь до седьмого пота, и дурь, глядишь, собью, иначе дело плохо…И все же, кто он такой, красавец писаный?»

Спала не очень, проснулась на рассвете, полежала немного в прострации и вытащила себя и девчонок на разминку…Вместе с ними тренировалась около часа, выкладываясь на все сто, чтобы усталостью выгнать из головы мысли о вчерашнем парне моей мечты. «Тьфу, пошлость какая в мои-то годы!»

Шеньки сбежали, не выдержав нагрузки, под предлогом готовки завтрака и ванны для меня, а я еще минут двадцать бегала по роще, отжималась на пределе, пока не смогла больше шевелиться.

«Уф, давно я так не напрягалась!». Ноги и руки тряслись, пот лил градом, дышала тяжело, но в голове прояснилось. Пение птиц, шелест ветра в листве, косые солнечные лучи, свежий, чуть влажный воздух настроили на позитивный лад. Я немного посидела, восстанавливаясь, поднялась и медленно пошла в сторону дома.

Вот и полегчало…Слава богу! И физкультуре, конечно…О, спорт, ты — мир! Пьеру де Кубертену — виват три раза! «Юля, ты ненормальная!»

Утро добрым не бывает…Эта мысль пронеслась со скоростью света, когда я увидела гостей, идущих от ворот к павильону. Им навстречу летели Бим и Бом, оглашая участок звонким лаем. Залитые ярким даже в этот ранний час солнцем, три молодца, громко, стараясь перекричать собачек, приветствовали пожилых дам, выходящих из комнат, разбивая этим надежду, что мне всё только мерещится.

— Бабушка, мы пришли к тебе и сестре позавтракать, не прогоните? — до противного радостно орал Чен Ян, ускоряясь и обнимая матриарха, а Чен Сян и (черт, черт, черт!) предмет моих непрошенных «влажных» сновидений улыбались «во все 32» и тоже ждали очереди на доступ к телу старейшины.

Симхьи крутились у парней под ногами, а те пытались их схватить, чтобы потискать. Бабуля Гу светилась счастьем и пыталась что-то сказать, мадам Фэй добродушно улыбалась, одобряя визит внуков подруги. И только я хотела провалиться сквозь землю или оказаться как можно дальше отсюда, а еще — наивно надеясь, что меня не заметят.

Ага, как же! Мелочь, почувствовав моё приближение, со всех лап рванула здороваться с хозяйкой, подпрыгивая вокруг меня и повизгивая от радости, и привлекая к моей персоне тем самым внимание остальных.

— Чень Ю, это ты? — протянул потрясенно и уставился на меня круглыми глазами второй братец Гу. — Ты откуда? И почему ты так… — он окинул меня взглядом с головы до ног в упавшей тишине — одета?

И что тут скажешь? Уставшая, с мокрыми от пота волосами, потными кругами на груди и подмышками, в штанах, соломенных тапочках на босу ногу и с полотенцем на шее, являла я собой зрелище дикое, по местным меркам, если не противоестественное, и вопиюще-неприличное.

«И чтобы им не прийти попозже, а?» — застонала про себя, хотя на языке крутились совсем другие слова, но разве ж скажешь? Эх-ма…

— Приветствую вас, господа — выговорить вежливую фразу удалось, далее, по инерции, изобразила поклон по-мужски (я ж в штанах!). — Вам следовало предупредить о визите, у нас не бывает посетителей в такое время и тем более — мужчин.

Явно выраженное недовольство в моих словах не услышать было невозможно. Братья смутились, а красавчик ухмыльнулся, продолжая разглядывать меня с нескрываемым интересом.

— Прошу меня простить, я должна переодеться. Слуги подадут завтрак через несколько минут. Располагайтесь в беседке, думаю, там будет удобно. Момо Го, распорядитесь! Бабушка, госпожа Фэй, я скоро буду. Бим, Бом, сидеть! Ведите себя прилично.

И, сделав «морду кирпичом» и стараясь не думать, что пахну не розами, гордо прошествовала мимо братьев и небожителя в дом, где ломанулась в свою комнату. Там уже ждала ванна и Шеньки, на лицах которых читался ужас и любопытство.

— Госпожа, вода готова, идите быстрее, платье Сяо подберет, я Вам помогу. Этот красавец, кто он?

— Мяо-цзе, не знаю! — рявкнула, чуть не разревевшись от досады и смущения. — Не спрашивай ничего, пожалуйста, я и так, того гляди, взорвусь! Принесла же их нелегкая!

Через пятнадцать минут я присоединилась к компании «стар и млад», расположившейся на улице и ведущей приятную, судя по лицам, беседу. Госпожи улыбались, парни тоже, слуги носили еду и сервировали стол. Собаки тихо сидели на краю беседки, изучая новеньких глазами и нюхая на расстоянии — запоминали. Ждали меня.