Подменная дочь (СИ) - Лей Лора - Страница 13

Основными инструментами в каллиграфии являются чернильная палочка, чернильный камень, кисть для письма и бумага, или «Четыре сокровища кабинета» — распространенный до сих пор подарок детям и взрослым в Китае.

Хороший каллиграф — это художник, философ, поэт, мыслитель. Короче, уважаемое совершенство! Это я так воспринимала всегда рассуждения деда на тему каллиграфии. Сама же, как и живопись, воспринимала написанное иероглифами по принципу «нравится — не нравится», не углубляясь в дебри специальных терминов.

В китайской каллиграфии исторически сложились пять стилей — чжуаньшу, лишу, синшу, цаошу и кайшу — каждый из которых обладает неповторимыми особенностям. А вот бумагой для шедевров была и остается «сиань». Её веками изготавливают в провинции Аньхой из нескольких видов растений, разобранных на волокна, по ней хорошо скользят кисти, закрепляются чернила, а самое главное, она «долгожитель»: медленно «стареет» и может использоваться не только годами, но и столетиями.

Наиболее четким и распространенным (в мое время) был стиль кайшу или уста́вное письмо. Мне он напоминал денди, богато одетого, с платком в карманчике строгого костюма и безупречно белой накрахмаленной рубашке: каждый мазок и каждая черта четко прорисованы, пишутся последовательно и как бы в квадрате, ни на миллиметр не выходя за невидимые рамки.

А вот лишу отличался продольным написанием иероглифов «в квадратном прямоугольнике», относительной свободой в сохранении ширины штрихов и в толщине мазков, с характерными треугольными утолщениями на концах черточек. Эдакий сибаритствующий мажор, как по мне.

Вот с этими стилями я и игралась, пока набивала руку. Надо сказать, что за время моей двадцатилетней жизни в Китае мне несколько раз пришлось сдавать корпоративный экзамен по каллиграфии при повышении квалификации, соревноваться в ней на тайм-билдингах, использовать в личных поздравлениях важным клиентам. Вот уж не думала, что и здесь придется упражняться. Но, как говорил мой дед Николай, мастерство не пропьешь: я смогла!

На листе примерно формата А3 выбранная мною фраза про колодец в стиле лишу выглядела аккуратно и красиво. Приклеила сверху и снизу обожженные бамбуковые полоски, свернула в рулон, и Шень Сяо передала момо Го свиток для старой госпожи, сопроводив просьбу кусочком серебра — для верности. Было немного стрёмно и любопытно, как отреагирует бабка, но, в целом, я ничего не ждала. Ведь, главное, не подарок, а внимание. Вот так и оставим.

Май и июнь погода радовала: было тепло, даже жарко, изредка шел дождь, облегчая работы по поливу огорода: последний начал плодоносить, внося разнообразие в нашу еду. Я, наконец, ела салаты с зеленью, молодой редиской, луком! Это был кайф!

Вот честно, никогда не думала, что буду так наслаждаться обычной травой, даже без привычного подсолнечного или оливкового масла. Кунжутное, арахисовое вкусны, но — не то. Однажды вспомнила сметану, следом — майонез, ну, конечно! Намесила из того, что было: масло, яйца, потолкла горчицу (зерна), уксус — получилось средненько, но новенько, девчонкам вроде понравилось.

С приходом жары я совсем потеряла чувство меры и разделась до трусов, образно говоря. Ходить по пустому участку в длинных юбках и платьях с рукавами, пусть и тонкимих, было выше моих сил, поэтому, плюнув на конспирацию, сшила себе бриджи и топик, чем потрясла воображение служанок.

Более того, делая зарядку, подставляла лицо и тело под лучи ласкового солнца, загорала, несмотря на уговоры Шенек. В самую жару шла к пруду, где вольготно плавали утки, и составляла им компанию. Девчонки сначала ругались, потом, презрев стыдливость и воспитание, присоединились: просто плескались и учились плавать. Так что жили мы спокойно, в трудах и маленьких развлечениях.

Роман я писала не торопясь, параллельно сочиняя историю о несчастной, но «драматично-переживательной» любви богоподобного существа к простой смертной по мотивам сериалов уся/сянся, просмотренных за время изоляции.

Это фэнтези о магии, демонах, призраках, совершенствующихся субъектах и многое другое из китайского фольклора/мифологии. Главные герои (обычно) пытаются достичь бессмертия, ищут вершину силы, по ходу дела влюбляются, как правило, трагично.

Я смотрела «Неукротимый» по цензурированной гей-новелле благодаря волне восторгов в интернет-сообществах, «Три жизни, три мира. Десять миль персиковых цветов» и другие. Могу сказать — красиво, местами чувственно, но — не мое.

Уся как-то ближе: «Крадущийся тигр, затаившийся дракон», самый кассовый неанглоязычный фильм в истории США, получивший «Оскар» в десяти номинациях в 2000-м, или драмы «Герой» и «Дом летающих кинжалов» мне нравятся больше. Получалось вроде неплохо, остальные подсказки из памяти, всплывающие по ходу работы, записывала на будущее.

Рукоделие тоже шло медленно, но верно: девчонки вышивали, я обвязывала края и совершенствовалась в ришелье, а вот Сяо Сяо рвалась к крючку. Девочка оказалась сообразительная и способная, потому что, поняв принцип работы, стала сама изобретать, варьируя петли, накиды, их сочетания. Ну да на здоровье, не боги горшки обжигают!

«Ответка» от старой госпожи Гу прилетела спустя месяц со дня отправки подарка. Это был талисман на здоровье из монастыря Холодных Гор Ханьшань. «Связная», тетушка Го, принесшая недельный паек, увеличенный коробкой сладостей из особняковой кухни и большим горшком тушеных ребрышек, с важным видом передала талисман Сяо-цзе, сказав, что, по ее мнению, бабуля была довольна моим презентом.

Также служанка сообщила, что вся семья, даже генерал (этот ненадолго), как и многие другие столичные аристократы, спасаясь от жары и духоты, уехали до осени в загородное поместье, с ними отправилась на отдых и беременная Чен Юнь, чему вся семья несказанно рада, как и успеху младшего Гу на экзамене.

Старая госпожа Гу и приемная мать тела в связи с этими событиями посетили святую обитель, оставили щедрые пожертвования монахам, наказав молиться о благополучии детей и внуков. Заодно и мне обломилось благословение, надо же!

Младший Гу попал в десятку лучших бомбардиров имперского экзамена, поэтому может рассчитывать на пост в правительстве. Пока идут переговоры отца с чиновниками, куда лучше пристроить пацана, тот тоже уехал в деревню.

Короче, в усадьбе теперь мы чуть ли не единственные обитатели, не считая оставшихся на хозяйстве слуг. Не знаю, хорошо ли это, но изменить я все равно ничего не могу, буду лишь надеяться на мир и покой.

Два месяца пролетели, и Шень Мяо собралась на встречу с Ли Вэем. Я, несмотря на намерение, пойти не смогла по банальной причине «приезда тетушки», как принято говорить в Поднебесной. Хотя этот мир не был калькой знакомого мне исторического Китая, однако многое в нем совпадало с событиями и понятиями, сохранившимися в источниках из прошлой жизни.

Поэтому, вздохнув, отпустила Шенек вдвоем. Сяо-Сяо так обрадовалась возможности прогуляться, что расплакалась, обняла меня, а потом долго кланялась и извинялась. Все-таки сложно привыкнуть к такой сословной иерархии…

В этот раз я наказала служанкам посетить кузнеца и постараться получить у него железный крюк типа якоря для каната, чтобы перелезть через стену, если мы соберемся как-нибудь на вылазку втроем — держать лестницу будет некому. Толстую веревку или тонкий канат тоже предстояло найти. Остальное — на их усмотрение.

— Девочки, прошу об одном — не задерживайтесь и будьте осторожны! Если господин Ли опять даст денег, оставьте большую часть у него, не рискуйте таскать с собой! Давайте, идите, я вас жду!

Шеньки перебрались через стену, быстро пробежали по проулку, а я спустилась в сад. Было непривычно остаться одной, но подступающая жара и телесная слабость вынудили завалиться в прохладе дома в кровать и задремать. Так даже лучше!