Демон в наследство (СИ) - Йейл Алекса - Страница 53

— Запах смертной женщины ни с чем не спутать, — улыбнулся он. — Знаешь, Ваал никогда не хотел людей в свою постель. Я же, наоборот, ценю вас. Таких острых ощущений не способен подарить ни один суккуб, ни одна демоница…

Отпустив локон Селены, он пальцем провел от ее виска к подбородку, затем по горлу к груди. От его прикосновений оставался пылающий след, по коже расходились мурашки.

— Вы такие чувствительные… — задумчиво протянул Асмодей, очертив пальцем сосок Селены. — Такие хрупкие…

Он поднес палец ко рту и, облизнув, обвел им второй ее сосок, оставив влажный след, который ей тут же захотелось стереть, соскрести с себя. Но пошевелиться она так и не осмелилась.

Селена старалась не замечать, как распаляется ее тело, отказываясь повиноваться. Старалась не замечать на себе взгляд Ламии, но все равно остро чувствовала и то, и другое.

На губах Асмодея заиграла победная ухмылка, и Селена зажмурилась, чтобы ее не видеть, но спастись от его голоса все равно не смогла.

— У ваших тел такой скудный лимит… — меж тем не смолкал он. — Выносливость, стойкость, регенерация — лишь жалкие крохи. Казалось бы, разве можно умереть от удовольствия? — раскрытой ладонью Асмодей провел по ее животу. — Можно. Если ты всего лишь человек.

Он слегка надавил, и Селена выгнулась на постели от импульса, пронзившего ее от макушки до пят. Судороги — она не могла назвать это иначе. От них сокращались мышцы, между ног выступала скользкая влага, соски сжимались на грани с болью.

К счастью, вскоре пришло облегчение, но Асмодей передвинул руку еще ниже и поднял новую волну, мощнее прежней. Обессиленная и еще не успевшая прийти в себя, Селена могла лишь дрожать от очередной кульминации.

— Сердце не выдерживает, — преувеличенно тяжело вздохнул Асмодей. — Побывала подо мной одна ведьма… Собственно, ради плотских утех она меня и вызвала, заключила сделку. Красивая была. Я сам взялся исполнить свою часть уговора вместо того, чтобы послать какого-нибудь инкуба. Не думаю, что ведьма имела в виду именно это, но надо точнее формулировать желания, верно? Со мной она сорок два раза подряд достигла пика наслаждения, прежде чем испустила дух.

Асмодей спускался пальцами все ниже, и Селена непроизвольно сжала бедра. Вот только он лишь позабавился, одной рукой легко раздвинув ее ослабевшие ноги.

От первого прикосновения к ее самому интимному месту она вздрогнула. К горлу подкатила тошнота. Асмодей же с явным довольством собрал кончиками пальцев обильную скользкую влагу и размазал по внутренней стороне бедер Селены, затем в шутку нарисовал на ее животе какой-то узор.

— Ты сгораешь от желания, мой огненный цветок, — заметил он.

— Я не хочу тебя, — выдавила она.

— Твое тело говорит об обратном. Никто не сможет обвинить меня в злонамеренности, даже Утренняя звезда. Ничего удивительного, что смертная женщина не пережила ночь с демоном сладострастия. Конечно, мне стоило быть осторожнее с наложницей любимого племянника, но я увлекся… так увлекся… Наслаждение затягивает.

— Это не наслаждение, — горько возразила Селена, не открывая глаз.

— Разве?

Асмодей вошел в нее двумя пальцами. Помимо полнейшей беспомощности и отвращения она тут же почувствовала приближение новой волны. Селена могла только задыхаться. На ее коже выступила испарина, особенно на лбу, груди и над верхней губой.

— Это мучение, — поморщилась Селена, наконец-то осмелившись посмотреть на Асмодея. — Пытка, — и она не знала, сколько продержится. Сорок два раза?

— Грань очень тонкая, мой огненный цветок, — хмыкнул Асмодей и, не вынимая из нее пальцев, повернулся к Ламии. — Будь добра, достань из комода мой ремень. К сожалению, плеть я оставил дома, — он снова посмотрел на Селену. — Порой боль и наслаждение легко спутать. Они превосходно сочетаются и чередуются, подчеркивают друг друга и дополняют.

Селена мысленно упрашивала Асмодея хотя бы замолчать. О свободе она уже не мечтала — знала, что он ее не отпустит живой. Почему-то ей вспомнились слова одного из стражников Менсфилда о том, что на костре люди быстро задыхаются от дыма. Сейчас сожжение показалось ей милосерднее, нежели гибель из-за предательства собственного тела.

Внезапно Селена пожалела, что Ваал спас ее от костра. Мало того, что он лишь отсрочил неизбежное, так еще и разбил ей сердце. По крайней мере, в Салехе оно было целым.

— Ламия, милая, тебе придется немного помочь нам, — проворковал Асмодей. — Мне нужно и дальше прикасаться к Селене, чтобы она получила удовольствие. Но я хочу показать ей все грани страсти. Будь добра, ударь ее ремнем разочков десять для начала, — в довесок к своим словам Асмодей большим пальцем взъерошил завитки между бедер Селены, не дав угаснуть искрам противоестественного желания.

— Асмодей… — скривилась Ламия, вот только, судя по выражению лица, отвращение у нее вызвал не он и не его извращенные планы. Нет, брезгливость она чувствовала по отношению к Селене. На него же Ламия смотрела взволнованно, даже… ревностно.

— Если бы ты не ошиблась, тебе бы не пришлось сейчас это делать, — заговорил он с ней преувеличенно терпеливо, словно с ребенком. — Я поступаю по справедливости.

Шумно выдохнув, как разъяренная кобыла, Ламия резко кивнула и примерилась, выискивая место для удара.

«Неужели я позволю этой мерзавке меня бить?» — ужаснулась Селена. Ей хотелось если не дать отпор, так хотя бы сжаться в клубочек.

Замахнувшись, Ламия хлестнула ее ремнем по животу, да так сильно, что его прострелило до самого позвоночника. Если поначалу она брезговала, то теперь била с какой-то изощренной жестокостью. Лицо ее исказилось от злости.

Только она замахнулась снова, как Асмодей шевельнул пальцами внутри Селены. У нее задрожали бедра, и именно на них пришелся следующий хлесткий удар.

Пискнув от боли в натянутых мышцах, Селена все-таки не выдержала и дернулась, порываясь прикрыться.

— Разве я разрешал тебе двигаться? — протянул Асмодей, второй рукой схватив ее за горло. Он на мгновение сжал пальцы, но тут же отпустил ее.

В тот же миг на нее обрушился третий удар ремня, угодивший по ребрам прямо под грудью. Задохнувшись, Селена едва смогла сделать следующий глоток воздуха.

Четвертый удар пришелся на плечо, вскользь задев сжавшийся сосок. Теперь Селена не смогла сдержать вскрик. Меж тем напряжение внизу ее живота опять начало нарастать.

Ламия уже занесла руку для пятого удара.

Селена не знала, откуда почерпнула силы. Может, из отчаяния?

Казалось, их у нее совсем не осталось, но немного все-таки нашлось. Вскинувшись на кровати, она практически увернулась от ремня, лишь его пряжка скользнула по ее боку.

Грязно выругавшись, Асмодей попытался удержать Селену. Поскольку он нависал над ней, она подняла ногу и ударила его коленом по ребрам.

Асмодей пошатнулся, и его пальцы выскользнули из нее. Воспользовавшись его секундной растерянностью, Селена перекатилась по кровати и обессиленным комком плоти свалилась на пол.

— Безмозглая девка! — зарычал Асмодей громко, гортанно и так грозно, что даже Ламия отскочила назад. — Я хотел быть с тобой мягким, довести дело до конца удовольствием. Но если хочешь поиграть жестко… Что ж, это я тоже умею, — он рывком развязал шнуровку своих штанов.

На глазах у Селены его лицо начало меняться: скулы заострились, глаза сузились, клыки удлинились. Пальцы рук вытянулись, увенчанные тонкими острыми когтями.

И Селена понимала, что не выйдет живой из этих когтистых лап. Асмодей будет брать ее и увечить, пока она не умрет страшной смертью. От инстинктивного желания спрятаться Селена поползла назад, в угол, хоть голос разума и кричал, что она загоняет себя в ловушку.

Асмодей тоже это понял и, снисходительно рассмеявшись, покачал головой.

Внезапно раздался стук в дверь.

— Асмодей? — позвал голос, показавшийся Селене знакомым.

Набрав в грудь побольше воздуха, она испустила крик, шедший из самой ее души.